Место сомнамбулического автоматизма в творчестве

В высшие моменты творчества мы наблюдаем такую степень умаления нашей бытовой целостной личности, что ее как будто бы и нет совсем: надо всем господствует образ — отщепившаяся часть нашей личности.

Как же рассматривать ранее описанный сомнамбулический автоматизм, когда человек совсем без остатка теряет свою целостную личность? Почему бы не причислить это к самому высшему из высших творческих перевоплощений?

Нет, это не высшее творческое состояние. Это даже совсем не творческое состояние. Это патология. Это не подъем в высшие сферы сознания, — это спуск в самые низины его.

Здесь отщепившаяся часть совершенно не связана со своим центром и начинает действовать как автомат (не да-

134

ром и носит название автоматизма). Напрашивается грубое и не очень точное сравнение: подростки позволяют себе очень жестокую забаву: они отрывают ноги у паука и с интересом наблюдают, как эти оторванные паучьи ноги «пляшут». Вот и отщепившаяся личность при сомнамбулическом автоматизме похожа на такую оторванную паучью ногу.

Здесь не всё человеческое сознание, а только частичка его. Здесь не расширенное сознание, а суженное.

В то же время при творчестве мы наблюдаем расширение сознания до самых крайних границ.

Великолепно сказал об этом в нескольких словах Тютчев:

Час тоски необозримой:

Всё — во мне и я — во всём!

Здесь не полное удаление от своей личности, а расширение ее. В сомнамбулическом автоматизме я, действительно, теряю себя, а здесь, при высоком подъеме творчества, наоборот: как бы теряя себя — на самом деле я утверждаю себя еще больше.

Здесь не может быть никакой речи о потере, а только о раздвоении. И тот же Тютчев в четырех строках выразил это как нельзя лучше:

О вещая душа моя!

О сердце, полное тревоги,

О, как ты бьешься на пороге

Как бы двойного бытия!..

К сужению сознания следует отнести и те случаи, когда актер забывается до того, что может ударить, задушить, заколоть.

Это уже не расширенное творческое состояние, «когда совершеннейшая психика дает возможность одному лицу обхватить в широком синтезе все образы и ощущения, которые оно испытывает или которые всплывают у него в памяти» (см. раньше). А наоборот: перед ним враг и только. Это самозабвение — есть сдвиг, но не вверх, а вниз, в патологию. Это не творческий подъем, а спуск в сомнамбулический автоматизм. Это — вывих.

135

Распределенность внимания

«Нераспределенность внимания или, что то же, сужение сознания (не могут делать сразу два дела) встречается у примитивов, у конкретно-эмоциональных, у резко импульсивных и, наконец, при патологических состояниях (эпилепсия, атеросклероз и т. д.).

У лиц интеллектуально-волевых внимание распределено нормально. Это требует у них только некоторого усилия, но преодолимо.

Наоборот, лица с чисто аффективно-абстрактной реакцией (без момента импульсивности), внимание которых обладает признаками расплывчатости, имеют повышенную распределенность внимания.

При распределении их внимания качество их работы улучшается и самая работа облегчается.

Это может быть объяснено тем, что, подходя к любой задаче аффективно (или с излишним увлечением или с излишним отвращением), лица этого типа ослабляют эту аф-фективность при быстрой смене доминанты их внимания.

["Физическая задача", а может быть даже и "публичность"!!! Ведь публика — это дополнительный отвлекающий факт, который может несколько рассеивать и как бы разряжать напряженную узость сознания. Что подтверждается тем, что эксперименты, которые не получаются у испытуемых в тиши кабинета, выходят в аудитории в присутствии студентов. — Н.Д.]

Существует патологическая распределенность внимания, когда лица беспокойные, неспособные ни одной минуты побыть в одном положении и сосредоточиться на одном ("Я лягу, меня тянет туда, пойду туда, меня тянет лечь, я сам не знаю почему").

Очевидно, психика, ослабленная болезнью, в целях защитной реакции прибегает к частой смене доминанты, так как более стойкая установка непосильно истощала бы ее, неспособную ни к какому напряжению.

Эта болезненная неустойчивость находит успокоение при задаче, которая сама диктует устойчивую и определен-

136

ную смену доминанты, облегчающую работу нервно утомленного организма.

Любопытный эксперимент на распределенность внимания был проделан в Москве в одной вспомогательной школе. В продолжение часа дети занимались ручным трудом и одновременно слушали чтение.

Результаты эксперимента оказались неожиданными: все, при обычных условиях, внимательные ученики не справились с этой работой; и наоборот, особенно трудновоспитуемые дети, с резкой двигательной возбудимостью, вели себя примерно и хорошо справились с работой».