* Книга третья * Глава I

Разделение науки на теологию и философию. Разделение философии на три

учения: о божестве, о природе, о человеке. Определение первой философии как

общей матери всех наук

Вся история, великий государь, шествует по земле и скорее указывает нам

путь, чем освещает его. Поэзию же можно сравнить со сновидением знания: она

приятна, разнообразна, хочет казаться владеющей чем-то божественным, на что

претендуют и сами сновидения. Однако настало время мне пробудиться,

оторваться от земли и пронестись по прозрачному эфиру философии и наук.

Знание по его происхождению можно уподобить воде: воды либо падают с

неба, либо возникают из земли. Точно так же и первоначальное деление знания

должно исходить из его источников. Одни из этих источников находятся на

небесах, другие -- здесь, на земле. Всякая наука дает нам двоякого рода

знание. Одно есть результат божественного вдохновения, второе --

чувственного восприятия. Что же касается того знания, которое является

результатом обучения, то оно не первоначально, а основывается на ранее

полученном знании, подобно тому как это происходит с водными потоками,

которые питаются не только из самих источников, но и принимают в себя воды

других ручейков. Таким образом, мы разделим науку на теологию и философию.

Мы имеем здесь в виду боговдохновенную, т. е. священную, теологию, а не

естественную теологию, о которой мы будем говорить несколько позже. А эту

первую, т. е. боговдохновенную, мы отнесем в конец сочинения, чтобы ею

завершить наши рассуждения, ибо она является гаванью и субботой для всех

человеческих размышлений.

У философии троякий предмет -- Бог, природа, человек и сообразно этому

троякий путь воздействия. Природа воздействует на интеллект непосредственно,

т. е. как бы прямыми лучами; Бог же воздействует на него через неадекватную

среду (т. е. через творения) преломленными лучами; человек же, становясь сам

объектом собственного познания, воздействует на свой интеллект отраженными

лучами. Следовательно, выходит, что философия делится на три учения: учение

о божестве, учение о природе, учение о человеке. А так как различные отрасли

науки нельзя уподобить нескольким линиям, расходящимся из одной точки, а

скорее их можно сравнить с ветвями дерева, вырастающими из одного ствола,

который до того, как разделиться на ветви, остается на некотором участке

цельным и единым, то, прежде чем перейти к рассмотрению частей первого

деления, необходимо допустить одну всеобщую науку, которая была бы как бы

матерью остальных наук и в развитии их занимала такое же место, как тот

общий участок пути, за которым дороги начинают расходиться в разные стороны.

Эту науку мы назовем "первая философия", или же "мудрость" (когда-то она

называлась знанием вещей божественных и человеческих). Этой науке мы не

можем противопоставить никакой другой, ибо она отличается от остальных наук

скорее своими границами, чем содержанием и предметом, рассматривая вещи лишь

в самой общей форме. Я не вполне уверен, следует ли отнести эту науку к

разряду тех, которые требуют дальнейшего исследования, однако все же думаю,

что это следует сделать. Ведь мы имеем по существу лишь какую-то мешанину,

сырую, непереваренную массу научных знаний, собранных из естественной

теологии, логики, отдельных разделов физики (например, о первых началах и о

душе), и эту-то мешанину некоторые самовлюбленные люди, прикрываясь

высокопарными речами, пытаются поставить над всеми науками. Мы же весьма

скромно стремимся лишь к тому, чтобы существовала наука, которая была бы

собранием аксиом не одной какой-нибудь науки, а многих наук.

Никто не станет спорить с тем, что такого рода аксиом существует

множество. Например: "Если к неравным величинам прибавить равные, то суммы

будут также неравны" -- это правило математики. Но то же правило можно

применить и к области этики, во всяком случае в том, что касается

"справедливости распределения", так как в применении к "справедливости

обмена" принцип равенства требует, чтобы неодинаковым воздавалось

одинаковое, тогда как при "справедливости распределения", если не воздать

неодинаково неодинаковым, произойдет величайшая несправедливость *. "Если

две величины равны третьей, то они равны и между собой" -- это тоже

математическое правило; но оно в то же время настолько важно в логике, что

становится основанием силлогизма. "Природа проявляет себя преимущественно в

самом малом" -- этот важнейший физический принцип привел к созданию

Демокритом теории атомов. Но этот же принцип был удачно применен Аристотелем

к области политики, когда он начал изучение государства с семьи. "Изменяется

все, но не гибнет ничто" -- этот общий принцип формулируется в физике

следующим образом: "Количество материи не увеличивается и не уменьшается".

Но этот же принцип в применении к естественной теологии принимает другой

вид: "Создать нечто из ничего и обратить нечто в ничто -- доступно лишь

всемогущему Богу", что подтверждает и Священное писание: "Я знаю, что все

творения Бога -- вечны, и мы ничего не можем ни прибавить к ним, ни убавить"

^ "Сведение вещи к первоначалам -- предотвращает ее уничтожение" -- это

принцип физический, но он же, как верно заметил Макиавелли, применим и в

политике, так как лучшее средство предотвратить гибель государства -- это их

преобразование и возвращение к старинным нравам *. "Развивающаяся язва

заразнее созревшей" -- эта истина из области естественных наук, но она может

быть с успехом применена и к области этики, ибо самые испорченные люди,

самые страшные преступники наносят значительно меньше вреда состоянию

общественных нравов, чем люди, у которых их недостатки и пороки уживаются с

некоторой видимостью добродетели и благоразумия. "То, что сохраняет большую

форму, производит более сильное действие" -- это физический принцип, ибо, не

давая возможности распасться всеобщей связи вещей, препятствуя тем самым

образованию, как говорят, вакуума, он способствует сохранению всего

мироздания. Но его можно применить и к более узкой области лишь плотных тел,

ибо он объясняет притяжение тяжелых тел массой земли. И первое действие

преобладает. Этот же принцип применим и в политике, ибо то, что способствует

сохранению самого государства, по своей природе оказывается более сильным,

чем то, что способствует лишь благу отдельных его членов. Подобным же

образом этот принцип действует и в теологии, ибо среди всех теологических

добродетелей выделяется милосердие -- добродетель наиболее всеобъемлющая.

"Сила действия возрастает благодаря противодействию противоположного" -- это

физический закон. Но он же удивительным образом имеет силу и в политике; ибо

ярость любой группировки возрастает вместе с усилением враждебной ей группы.

"Диссонанс, сразу же сменяющийся созвучием, образует гармонию" -- это

музыкальное правило. Но оно же применимо и в области этики, и в отношении

различных аффектов. Известная музыкальная фигура, когда неожиданно уходят

от, казалось бы, уже наступившей концовки, или так называемой каденции,

соответствует риторической фигуре "обмана ожидания" ^ Дрожащий звук струны

доставляет слуху такое же наслаждение, какое доставляет зрению свет,

отраженный от воды или драгоценного камня:

...и блистает под светом трепещущим море °.

Органы чувств действуют по принципу отражения. Это имеет место и в

области зрительного восприятия -- ведь глаз подобен стеклу или воде; и в

области слухового восприятия -- ведь орган слуха можно сравнить с пустой

полостью, отражающей звук. Этих немногих примеров, полагаю, достаточно,

чтобы понять мою мысль. Более того, ведь и персидская магия, о которой так

много говорили, занималась главным образом поисками соответствий между

явлениями природы и общественной жизни. Все то, что мы назвали, и многое

другое в том же роде не является простым совпадением (как это, пожалуй,

могло бы показаться людям недостаточно проницательным) , но совершенно

очевидно представляет собой общие знаки и приметы природы, которые она

запечатлела на самых различных своих созданиях и в разных областях. Никто

еще серьезно не занимался этим вопросом. Может быть в сочинениях выдающихся

авторов и можно изредка встретить отдельные из этих истин, причем всегда

только применительно к данному содержанию, но еще никто не создал полного

собрания таких аксиом и принципов, которые были бы применимы как общие и

основополагающие в различных науках. А между тем именно это могло бы лучше

всего показать единство природы, что и является задачей первой философии.

Существует и другой раздел первой философии, который может показаться

уже старым и известным, если судить лишь по словам, и который является

совершенно новым и неразработанным, если иметь в виду поставленную нами

цель. Речь идет об исследовании привходящих качеств сущего (ens), которые мы

можем назвать трансценденциями, т. е. таких понятий, как большое и малое,

подобное и различное, возможное и невозможное, а также бытие (ens) и небытие

и т. и. Поскольку все эти вопросы, собственно, не относятся к области

физики, а диалектика изучает их скорее с точки зрения развития искусства

доказательства, чем познания сущности явлений, то во всяком случае

целесообразно, чтобы исследование такого рода вопросов, само по себе весьма

важное и полезное, не было совершенно забыто, а нашло себе по меньшей мере

хоть какое-то место в нашем разделении наук. Конечно, мы прекрасно понимаем,

что это исследование должно вестись совершенно иначе, чем оно обычно велось

до сих пор. Например, никто из тех, кто писал о понятиях "многое" и "малое",

не попытался понять и объяснить, почему в природе существует и может

существовать такое обилие одних вещей и так малочисленны и редки другие;

действительно, не может быть так, чтобы в природе существовало так же много

золота, как и железа, так же много роз, как и травы, так' же много

модифицированного, как и немодифицированного. Равным образом из тех, кто

писал о понятиях "подобное" и "различное", никто не объяснил достаточно

убедительно, почему почти всегда между различными видами существуют некие

промежуточные виды, обладающие признаками того и другого вида, как,

например: мох -- между плесенью и растением; рыбы, которые прикреплены к

камням под водой и не могут передвигаться, -- между растением и животным;

мыши, крысы и т. п., занимающие сроднее место между животными, родившимися

из гниения, и животными, рождающимися из семени, летучие мыши -- между

птицами и четвероногими; летучие рыбы (теперь уже широко известные) -- между

птицами и рыбами; тюлени -- между рыбами и четвероногими и т. д. Далее,

никто не попытался выяснить и причину того, почему, если подобное стремится

к подобному, железо не притягивает железо, а магнит делает это; точно так же

и золото не притягивает золото, хотя и притягивает ртуть. Относительно всех

этих и подобных им вопросов исследования о трансценденциях хранят глубокое

молчание, ибо авторы их больше заботятся о красотах и тонкостях стиля, чем о

точном и основательном знании вещей. Поэтому мы и хотим, чтобы первая

философия включила в себя подлинное и глубокое изучение этих трансценденций,

или привходящих признаков сущего, основывающееся на законах природы, а не на

правилах красноречия. Вот что следовало сказать о первой философии, или

мудрости, которую мы с полным основанием относим к тем наукам, которые

нуждаются в дальнейшем развитии.