Liii. О похвале

Похвала есть отражение добродетели, но качество отражения зависит от

зеркала. Если зеркалом служит толпа, то исходящая от нее похвала обычно

лжива и бесполезна и высказывается она, скорее, людям тщеславным, чем

добродетельным. Ведь простой народ не понимает многих высших добродетелей --

низшие добродетели вызывают у него похвалу, средние -- его удивление или

изумление; но о самых высоких добродетелях он не имеет ни малейшего

представления или вообще не воспринимает их. И лучше всего его удовлетворяет

видимость и "species virtutibus similes"^[218]. Безусловно, молва

подобна реке, которая несет на своей поверхности легкие и пустые предметы и

топит вещи тяжелые и прочные. Однако, если похвалу произнесут лица,

известные своими суждениями и высокими качествами, тогда, как говорится в

Писании: "Nomen bonum instar unguenti fragrantis"^[219], она

заполняет все вокруг и ее нелегко рассеять, ибо аромат благовоний более

стоек, чем аромат цветов.

В похвале может содержаться столько лжи, что вполне справедливо

относиться к ней с подозрением. Некоторые похвалы произносятся чисто из

лести; и если это обыкновенный льстец, то у него есть некоторые общие места,

которые он может высказывать многим людям; если же это хитрый льстец, то он

подражает тому архильстецу, каким является сам для себя каждый человек; и

если кто-либо особенно кичится каким-то качеством, то льстец именно в этом и

будет больше всего его поддерживать; а если это бесстыдный льстец, то он

узнает, в чем человек наиболее уязвим (что он и сам осознает и больше всего

из-за этого смущается), и тогда льстец своей похвалой волей-неволей вызывает

у такого человека состояние "spreta conscientia"^[220]. Некоторые

похвалы исходят из благих пожеланий и почтения, и это такая форма, в которой

подобает из вежливости обращаться к государям и великим людям, "laudando

praecipere"^[221]; когда говорят людям, каковы они есть, указывают,

какими они должны быть. Некоторых людей хвалят злобно, чтобы уязвить их и

вызвать зависть и ревность по отношению к ним: "Pessimum genus inimicorum

laudantium"^[222]; так, у греков была поговорка, что "у того, кого

хвалят во вред, должен вскочить прыщ на носу"; как мы говорим, что "у того,

кто лжет, на языке вскочит волдырь". Безусловно, умеренная похвала,

высказанная в подходящий момент и соответствующим образом, приносит пользу

тому, кого хвалят. Соломон сказал: "Кто громко хвалит друга своего с раннего

утра, будет для него проклятием"^[223]. Слишком сильное возвеличение

человека или дела поистине приводит к умалению его достоинства, а со стороны

противников вызывает зависть и презрение.

Хвалить самого себя неприлично, за исключением некоторых редких

случаев; но хвалить свою должность и профессию вполне допустимо, и это можно

делать даже со своего рода великодушием. У римских кардиналов -- теологов,

монахов и схоластов -- есть слово, выражающее их явное презрение и

неуважение к гражданским делам, ибо они называют все мирские дела -- войны,

посольства, правосудие и другие занятия -- словом "sbirrerie", т. е.

полицейство, как будто все эти дела подходят только полицейским и судебным

приставам; хотя эти полицейские приносят во много раз больше пользы, чем

высокомерные рассуждения кардиналов. Когда св. Павел хвалил себя, он часто

вставлял слова: "Скажу по неразумию", но, говоря о своей миссии, он сказал:

"Magnificabo apostolatum meum"^[224].