Liv. О тщеславии

Хорошо выразился Эзоп в одной из басен: "Муха села на ось воза и

сказала: какую пыль я подымаю!"^[225]. Таковы и некоторые тщеславные

люди, которые, где бы что ни двигалось само по себе или под воздействием

более сильных причин, думают, что они это двигают, хотя иногда они даже не

приложили к этому рук. Тщеславные люди неизбежно должны вносить разногласия

и раскол в любое дело, ибо всякое тщеславие познается в сравнении. Они

неизбежно должны быть шумливыми, дабы подтвердить свое хвастовство. Они не

могут быть скрытными и поэтому не достигают своей цели; как говорит

французская пословица: "Beaucoup de bruit, peu de fruit" -- много шума, мало

проку. Однако, безусловно, в гражданских делах можно найти применение даже

этому качеству; где необходимо создать мнение или прославить добродетель или

величие, эти люди являются хорошими трубачами. Как заметил Тит Ливий в

отношении Антиоха и этолийцев, "иногда перекрестная ложь приводит к большим

последствиям"^[226]; например, если какой-либо человек, ведущий

переговоры между двумя государями с целью вовлечь их в войну против

третьего, действительно сверх меры преувеличивает силы каждого из них перед

другим; а иногда тот, кто имеет дело с двумя людьми, приобретает больше

доверия в глазах обоих, притворяясь, что он проявляет больше интереса, чем у

него есть на самом деле, к каждому из них. И в этих и других подобных

случаях часто получается так, что из ничего создается нечто, ибо лжи

достаточно, чтобы породить мнение, а мнение влечет за собой действие.

Тщеславие является важной чертой военачальников и солдат; ибо подобно

тому, как железо заостряется железом, так восхвалением мужества одного

заостряется мужество другого. В случаях, требующих большой предприимчивости,

связанных с нападением и риском, сочетание тщеславных натур действительно

вдыхает жизнь в эти предприятия; а солидные и трезвые натуры, скорее, служат

балластом, чем парусом. Что касается славы в ученом мире, то ее полет будет

медленным, если в ней не будет нескольких перьев хвастовства: "Qui de

contemnenda gloria libros scribunt, nomen suum inscribunt"^[227].

Сократ, Аристотель, Гален были полны хвастовства. Тщеславие, безусловно,

помогает увековечить память о человеке; и добродетель не бывает обязана за

свое прославление только тому, что получает из вторых рук. Слава Цицерона,

Сенеки, Плиния Младшего не пережила бы их века, если бы к ней не

присоединилось их тщеславие, подобно лаку, который придает полу не только

блеск, но и прочность.

Но все время, пока я говорю о тщеславии, я имею в виду не то качество,

которое Тацит приписывает Муциану: "Omnium, quae dixerat feceratque arte

quadam ostentator"^[22][8]; ибо оно происходит не от

тщеславия, а от природного великодушия и благоразумия, и у некоторых людей

оно не только благообразно, но и грациозно. Ибо оправдания, притворные

уступки, сама скромность, которой хорошо владеют, есть всего лишь приемы

хвастовства. И среди этих приемов есть один непревзойденный, о котором

говорит Плиний Младший и который состоит в том, чтобы щедро раздавать

похвалы другим в отношении того, в чем сам человек достиг какого-либо

совершенства. Ибо, как весьма остроумно замечает Плиний: "Восхваляя другого,

ты воздаешь должное самому себе; ибо тот, кого ты хвалишь, либо превосходит

тебя в том, что ты восхваляешь, либо уступает тебе в этом. Если он тебе

уступает и если его хвалят, то ты тем более заслуживаешь похвалы; если же он

превосходит тебя и если его не хвалят, то тем менее нужно хвалить и

тебя"^[22][9].

Тщеславные люди возбуждают презрение у мудрых, восхищение у глупцов,

становятся идолами паразитов и рабами своей собственной похвальбы.