Глава вторая развитие естественного языка

Вопрос о возникновении и развитии ЕЯ интересовал человека в самыс отдаленные времена. По крайней мере уже в древнейших письменных памятниках можно найти свидетельства этого интереса, не ослабевающего и в наше время. Возникновению и развитию ЕЯ посвящены многочисленные исследования философов — от античности до современно ста, антропологов, социологов, физиологов, психологов и лингвистов. Показателем традиционности этого вопроса является включение его в нормативные учебники по введению в языкознание.

Вот как о происхождении языка говорит, например, Диодор Сицилииский (I в. до н. э.): Первоначально люди жили, говорят, неустроенной и сходной со зверями жизнью, выходили на пастбище и питались вкусной травой и древесными плодами. При нападении зверей нужда научила щ помогать друг другу и, сближаясь вместе от страха, они начали постелен но друг друга узнавать. Голос их был более бессмысленным и нечленораз дельным, но постепенно они перешли к членораздельным словам и, уста новив друг с другом символы для каждой вещи, создали, понятно для ни; самих изъяснение относительно всего. А так как объединения имели ме сто по всему миру, то язык оказался не у всех равнозвучным, поскольку каждые случайным образом составляли свои слова: отсюда разнообразие характере языков, а первоначально возникшие объединения положили начало племенам» (цит. по [Кочергина, 29-30]).

А вот какие соображения по поводу происхождения языка высказывают апологеты христианства — патристы (И-VIII вв. н. э.). Наиболее распространенным положением всех теорий был тезис, что язык являет ся отличительным признаком человека. Не может быть, утверждали TeoJ логи, ни языка без человека, ни человека без языка. Теологи признавали речь важнейшим видом деятельности, в которой проявляется разумности человека. Ни одно животное, по учению христианских богословов, не способно к творческой деятельности, поэтому у него не может быть языка. По словам Григория Нисского, творческая способность человеку ц,а\ рована, но мы сами делаем дом, скамью, меч, плуг и вообще все нужной для жизни. «Так и речевая способность есть дело Создавшего наше естев ство таковым, а изобретение слов каждого в отдельности придумана нами самими, чтобы пользоваться ими для обозначения предметов. ЭтЛ подтверждается тем, что повсюду признаются постыдными и неприличными многие слова, изобретателем которых ни один здравомыслящий не признает Бога».

В сочинении «Об устроении человека» Григорий Нисский писал, что строение человеческого рта приспособлено к потребности произношения членораздельных звуков главным образом благодаря человеческой руке. В той же работе он обращает внимание не только на роль руки, но и прямой походки человека, позволившей освободить передние конечности от функции подпорок телу.

Особенность человеческого языка, отличие его от способа общения Бога и ангелов, заключается в звуковом характере человеческого общения. Так, по словам Григория Нисского, человеку нисколько не нужно было бы употреблять слова и имена, если бы люди могли открывать друг другу чистые движения разума, подобно тому, как общаются ангелы. Но так как возникающие в нас мысли не могут обнаружиться вне телесной оболочки, мы, по необходимости наложив на вещи как бы знаки, известные имена, посредством этих знаков объясняем движения ума. При этом звуки чело­веческого языка — это осмысленные звуки, связанные со значением: «Кто даже из младенцев не знает, что звук и слово имеют взаимное соотноше­ние, и что как слух не обнаруживает деятельности, если не раздаются зву­ки, так не действительно и слово, не направленное к чьему-либо слуху». На эту связь звука и смысла обращал внимание и Ириней Лионский: «Что слово происходит от мысли и ума — это все люди знают». Но ос­мысленность звука — специфика человеческого языка. Иероним Стри-донский отмечает: «Мы, люди, — животные разумные и можем понимать его мудрость, и не так несмысленные сердцем, чтобы подобно бессловес­ным скотам слышать только звук слова, а не мысли».

Язык предназначен для общения, следовательно, в процессе общения должны участвовать и говорящий, и слушающий. Кроме того, необходим и, как теперь принято говорить, канал связи. Все эти компоненты речевого акта предполагают наличие друг друга. Василий Кессарийский отмечает: «Голос для слуха и слух по причине голоса. А где нет ни воздуха, ни язы­ка, ни уха, ни извитого прохода, который бы переносил звуки к сочувст­вию в голове, там не нужны речения».

Христианские мыслители считали, что процесс мышления может протекать вне языковой формы. Василий Кессарийский так представлял себе процесс порождения речи: сначала в мысли появляется образ предме­та, а затем мы подбираем соответствующие значения и передаем результат «словесным органам», в результате работы которых («сотрясения возду­ха») наша тайная мысль становится явной.

Еще одна интересная идея — о соотношении предметов (вещей) и слов. Если для античного мировоззрения слово, имя является неотъемле­мой частью именуемого, то для христианских мыслителей оно есть знак или символ какой-то сущности, а не ее часть, элемент вторичной систе мы, от которой существование самого именуемого предмета не зависит Как отмечал Григорий Нисский, «никакое имя само по себе не имеет су щественной самостоятельности», но «всякое имя есть некоторый при знак и знак какой-либо сущности и мысли, сам по себе не существую щий, и не мыслимый».

Таким образом, очевидно, что христианские философы занимались исследованиями проблем, многие из которых получили или получают ре шение в современной лингвистике.

Я не ставлю задачи дать полный и исчерпывающий обзор всех кон цепций и гипотез по поводу происхождения языка — это вполне успешно сделал Б. В. Якушин в работе Гипотезы о происхождении языка. Хоч) остановиться лишь на основных предпосылках возникновения ЕЯ.