3.1. Проблема актуального членения предложения

Понятие о семантической двойственности предложения сложилось еще ^в Рамках логического направления, где это понятие получило выражение в представлении о необязательной однозначной соотнесенности компонентов решения и предложения. Более детально этот вопрос рассматривался в ра-г*& Анри Вейля «О порядке слов в древних языках по сравнению с языка-Р* современными» (1884), которую Я. Фирбас назвал пионерским исследованием в области актуального членения предложения [Firbas2, /]. А. Всйль •Фоводил различие между движением мысли и синтаксическим движением, которое выражается порядком слов, второе — их грамматическими форма Люди думают и выражают свои мысли одинаково, независимо от того, на каких языках они говорят — древних или современных. Они могут исследовать разнообразные синтаксические конструкции, но порядок развертывания мысли остается в основном одинаковым [Там же, 2].

Не следует, конечно, забывать и о работе Г. Пауля «Принципы истории языка» (1880), где отмечается, что при употреблении предложения происхо­дит распределение акцентов: среди всех членов предложения «наиболее резко выделяется психологическое сказуемое, поскольку оно является важ­нейшим элементом, целью сообщения (выделено мною. — Ю. Л.), благода­ря этому на него и падает самое сильное ударение» [Пауль, 339]. А далее следует иллюстрация этого — пример, ставший хрестоматийным:

Карл едет завтра в Берлин.

Правда, в работах по русистике это предложение, если оно приводит­ся в качестве примера, дается, как правило, в русском переводе: Петр (Иван) едет завтра в Москву (Ленинград) — и никакой Пауль, конечно, не упоминается.

В чем же «секрет» предложенного Паулем предложения? Оно может быть воспринято как четырехчленное, если для слушающего все состав­ные части предложения являются новыми, неизвестными, т. е. психологиче­ским предикатом может оказаться все предложение. Однако при определен­ном, известном говорящему предрасположении слушающего, каждый из четырех членов может стать особо выделяемым. Так, если слушающему неизвестна цель поездки, то выделено будет в Берлин; если неизвестно вре­мя, — выделяется завтра; если неизвестен способ передвижения, то — едет; если неясно, кто именно едет, то выделяется Карл. Каждый из этих четырех вариантов предложения соответствует четырем разным вопросам:

Куда едет завтра Карл? — Когда Карл едет в Берлин? — Как будет Карл добираться до Берлина? — Кто едет завтра в Берлин? [Пауль, 339].

К этому можно добавить, что первый (четырехчленный) вариант бу­дет ответом на вопрос: А что у вас тут происходит? И, наконец, можно выделить и служебное слово в, чтобы подчеркнуть, что Карл едет именно в Берлин, а не под Берлин или через Берлин (ср. популярный вопрос: Зво­нок с лекции или на?).

Специфика рассмотренных концепций двойственности семантики предложения заключается в следующем. Во-первых, А. Всйль рассматри­вает употребление предложения в контексте, тогда как Г. Пауль — в си­туации. Во-вторых, А. Вейль исходит из логической интерпретации се­мантики предложения, тогда как Г. Пауль базируется на категориях психологических, хотя и определяет психологическое сказуемое как цель сообщения. Окончательно на лингвистическую почву решение этого вопроса было перенесено В. Матезиусом, который считал, что в предложении следует различать два типа семантики, два членения. Первое членение формальное, которое соответствует внутренней семантике ПрП.

звано оно так потому, что характер взаимосвязи членов предложения оп­ределяется на основании их грамматических форм. Второе членение — „,ггуальное (смысловое или коммуникативное) — связано с общими за­кономерностями коммуникации, согласно которым в каждом предложе­нии, включенном в коммуникацию, в контекст, можно (и должно) выде­лять два главных компонента (члена): основу высказывания и ядро выска­зывания. Первый компонент представляет собой то, что «является в дан­ной ситуации известным или по крайней мере может быть легко понято и из чего исходит говорящий»; второй — то, что говорящий «сообщает об исходной точке высказывания» [Матезиусь 239]. Можно легко заметить, что оба определения несколько напоминают толкования логических и осо­бенно психологических субъекта и предиката, но они интерпретируются без привлечения понятий логики или психологии.