Значение религии в истории еврейского народа

Моисей не дал возглавлявшемуся им союзу семей никакой политической организации. В его учении полностью отсутствовали предписания относительно светской власти. Не было в нем и определенного раз и навсегда общего для всех культового центра. Выработанная им система управления обществом зиждилась на Завете с Богом и исповедальном единении. При нем Бог говорил через своего провидца, а с Патриархами общался и вовсе напрямую.

Поскольку идеи религиозности и национальной независимости изначально были тесно переплетены в сознании жителей Израиля, постольку первой формой его общественного устройства, проявившейся в эпоху Судей, стала теократия — в смысле подлинного Боговластия, где человек должен активно участвовать в осуществлении Божественного Плана. При теократии религия (и с тех пор с определенными коррективами это сохраняется до наших дней) выступает в качестве непосредственного практического руководства.

Характеристики повторяющихся циклов того периода в целом таковы. Ослабление уз веры приводило к утрате коленами израилевыми государственной независимости. В дни крайнего бедствия в стране появлялись духовидцы, обличающие народ в отступничестве и в их статусе назиреев (посвященных Богу) и следовании крайнему самоограничению чем-то напоминающие монахов. После покаяния Господь, будучи избавителем своего народа, посылал иудеям Боговдохновенного спасительного вождя.

281

Всеобъемлющий характер Торы

В истинной теократии царем был Бог, и его заповеди были одинаково непререкаемы для больших и малых, сильных и слабых, ученых и неграмотных, служителей культа и обывателей. От Моисея до Ездры политическим идеалом вероучителей Израиля оставался свободный союз верных, а единственным всеобщим авторитетом — Закон Божий.

Бог Торы всемогущ и космичен, но не безлик и не абстрактен. Он управляет миром. События в жизни людей есть результат его замысла, но в то же время они жестко не детерминированы. Человек обладает свободой воли в рамках Божественного Плана. В истории же Илии-пророка на Синае Господь впервые открывается как Бог милосердия и утешения, как Божественная Любовь.

Все это, с одной стороны, подготовило почву, на которой произрос вселенский характер мировой религии. С другой стороны, отсутствие у евреев (в силу их довольно позднего, относительно иных племен Древнего Востока, появления на исторической арене) необходимости тратить массу времени на изобретение многих объектов материальной жизни и возможность использовать в этих целях уже существующие достижения своих предшественников окрасили их жизнь особым религиозным призванием.

Таковое требует от нас сосредоточиться при рассмотрении иудейской культуры прежде всего на анализе ее доктринальной компоненты. Тем более, что, в силу названных выше обстоятельств, именно в ней отразилась наиболее полно ее неповторимая специфика, наложившая неизгладимый отпечаток на весь духовный поиск человечества, а с тех пор, благодаря ему, — и на ход мировой истории в целом.

Монотеизм и Богоизбранничество

Впервые основы веры и понимания человека, Вселенной и Единого излагаются Ягвистом. Он всюду проводит свою особую

282

мысль о том, что описывает драму между Богом и человеком: он говорит о них, о добре и зле, о вере и измене Господу, о страданиях и спасении. Мир и человечество увидены им как история и становление, прелюдия к Царству Божию.

Согласно традиции, первоначально наша планета была пустой. Только на Востоке Господь разместил Эдем. Земля ждала человека-созидателя, и она его получила. Человека с самого начала объявляют господином природы и своей собственной натуры.

В центре Сада Бог утвердил Древо Познания Добра и Зла, чьи плоды единственно и объявил Адаму запретными. Тот нарушил табу, дерзнув уравнять себя с Богом, и был изгнан из Рая вместе с женой своей Евой, не устоявшей перед интригами дьявола и подтолкнувшей супруга на этот шаг.

Резким, подтверждающим сказанное контрастом к нему служит жизнь праведного Авраама. В ее описании мы сталкиваемся с важнейшей и беспрецедентной дотоле констатацией — религиозная призванность сама по себе — хоть и великий дар, но несет в себе зерна тяжкого груза терзаний. Ведь рассказ о жертвоприношении Авраама требует не страшиться никаких жертв в преданности Богу и вере, в уповании на мудрость и милосердие Божие. Ведь Бог не открывает Аврааму своих конечных замыслов, но тот ему безоговорочно подчиняется. И Бог делает его своим другом, приходит в его шатер. Авраам поверил Господу, и с тех пор народ его призван проповедовать веру. Но, кроме того, благодаря его верности Единому, через него впервые открывается неисповедимая близость Предвечного к людям.

Как следствие, израильтяне никогда не теряли присущих им своеобразия и убежденности в своем призвании. Их не покидала непоколебимая уверенность в том, что их жизнь протекает под счастливой звездой, Божиим благословением, что Бог их отцов пребывает в них, что со времен Авраама он незримо оберегает и ведет их.

Эта убежденность, как и вера в миссию Моисея, родилась в самом начале Исхода из Египта, из чуда расступившегося моря,

283

но поздно — только после возвращения из второго Вавилонского плена, в V в.

Вообще вся Библия проникнута духом протеста против автократии, в этом отношении она резко противостоит всему Древнему Востоку. Антимонархическая тенденция — старая особенность израильтян. Ягве санкционирует избрание царя через Пророка Самуила лишь по несовершенству и слабости народа, возжелавшего светской власти, твердой руки. Он прямо говорит ему, что люди получают царя за то, что отвергли Бога.

Монархия, тем самым, предстает несовершенным установлением, терпимым злом, порождением греховности и слабости человека. Избранники не вынесли ответственности свободной теократии, а потому царское правление допускается с единственной целью — чтобы евреи не сгинули с лица земли вследствие войн с внешними врагами, а тем более в результате внутренних раздоров.

Таким образом, адресованные евреям параноидальные подозрения в злонамеренном выдумывании ими демократии для манипулирования язычниками совершенно беспочвенны. Вместе с тем их специальная приверженность самоуправлению на основе моральных императивов тоже неслучайна. Она относится к базовым характеристикам национальной истории и соответствующего ей характера.

Царь здесь уравнен перед Богом с любым своим подданным, поскольку оба одинаково ответственны перед совестью: над сильными и великими неизменно стоит высший Закон Божественной Правды. Помазание есть лишь признание достаточности его харизмы для роли управителя наследия Божия и залог грядущего Царства Божия, каковое и представляет собой истинный религиозный идеал Израиля. Функция царя ограничивается предводительством в сражениях и председательством в суде. С этого времени идея помазанника, Мессии, постепенно входит ν веру израильтян как ее средоточие.

286