Массовость культуры

Неверно думать, что массовая культура есть явление послед-них десятилетий. Культура вообще не может долго сохраняться без массовой базы.

Разделение единого культурного пласта на элитарный и про-столюдинный слои существует имманентно. Народная культура как ныне массовая изначально включала в себя помимо архаической и протестной составляющих, упрощенную версию разработанных элитой установок на дешевых носителях.

Она-то, выраженная, в частности, в народной картинке (русском лубке и аналогичной продукции в других европейских и азиатских странах), ярмарочном балагане, обывательских церемониях и т.д., и есть прообраз современной массовой культуры. Как и теперь, большинство интеллектуалов, интеллигентов и снобов всегда относилось к ней пренебрежительно.

А что такое голливудское кино и советские фильмы 1930-х гг.? Еще одним доказательством нашего утверждения служит то, что анализом взаимоотношений массовых и элитарных форм занимались уже О. Шпенглер и Ф. Ницше, задолго до терминологизации понятия «массовая культура»; а А. Швейцер, X. Ортега-и-Гассет, Э. Фромм и В. Парето лишь продолжили их изыскания. Что действительно отличает нынешний период, так это

66

эпохально новые средства доставки и потребления версий для массового использования: телевидение, видео, CD, Интернет, компьютерные игры и пр.

Коснеть в высокомерной оценке массовой культуры очень рискованно: именно она производит первичный материал, обрабатываемый в дальнейшем элитой, и в нее возвращаются созданные последней и адаптированные для мультитиражирования прорывные идеи и принципы. В конечном счете именно от уровня гуманизации ее содержания напрямую зависит степень самочувствия социума* Культура элиты может лишь влиять на нее или замкнуться в себе, не более того. Однако самоустранение от массовой культуры опасно: элитарные модели превращаются в мертвенные догмы и загнивают, что, как правило, приводит к силовому прорыву в их сферы снизу и отбрасывающему развитие назад культурному перевороту (так случилось в России и Германии в 20—30-е гг. XX в.).

Поэтому задача обращения с массовой культурой должна быть поставлена фундаментально по-другому: необходимо постепенно, но постоянно и целенаправленно повышать ее уровень за счет ее перманентного взаимообогащения с элитной парадигмой.

Общечеловеческие основы

Наши доморощенные оголтелые критики общечеловеческих ценностей не настолько образованны, чтобы понимать, что своими нападками на них отрицают как раз то, что хотят охранить от якобы чуждых влияний, — православные основы русской культуры. Сама ортодоксальная этика (ценностный ряд Восточной Церкви) есть часть единого авраамического наследия, включающего иудаизм, христианство и ислам: Господь дал Моисею десять заповедей для всех людей, независимо от их этничности и веры, поручив ему научить им человечество в целом.

Более того, их аналог мы находим во всех иных развитых религиозных и философских системах — и в буддизме, и в даосизме, и в индуизме, и в конфуцианстве. Можно констатировать

67

реальное существование единых для большинства жителей земли главных корм морали. Поэтому война против общечеловеческих основ как часть противодействия «мировой закулхсе» есть не только уничтожение собственной культуры, но и продолжение Богоборчества.

Правоверному же иудею, в отличие от прочих, надлежит соблюдать 613 заповедей (в технологичном мире сохраняют свою актуальность менее двух их третей). И главная среди них — не лжесвидетельствуй, ибо, давая ложные показания в суде, ты, нарушая данную во имя правдивости клятву, оскорбляешь Бога.

«Почвенник» также не ведает, что канону «не делай другому то, чего не хотел бы испытать сам» начал впервые учить не Лев Толстой, и даже не Иисус Христос; это один из базовых постулатов, внушенных Господом Моисею и в качестве такового отраженный в Торе. Недаром Гилель — великий мудрец, живший во II в. н.э., именно так ответил на вопрос новообращенного в иудаизм о сути Закона, добавив, впрочем, «все остальное — комментарий, а теперь иди и учись». Надо думать, что этот канон был известен и в более древней семито-хамитской передаче.

Другое дело, что общечеловеческие категории трансформируются в различных социальных группах подчас в свою прямую противоположность.

Например, в криминальном сообществе моральным и справедливым считается все, даже самое жестокое и подлое, что работает на поддержание его жизнеспособности.

Именно поэтому партия большевиков, ее наследники до наших дней и их идеология являются преступными. Ведь со времен Маркса и Ленина доблестью и пользой считаются любые предательство и злодеяние, совершенные во имя торжества коммунистической идеи, а те, кто их совершает, превозносятся коммунистической пропагандой как идеал для подражания.

Еще одна иллюстрация — парадоксы рыцарского и бюргерского отношения к «слабому» полу. В романах и балладах прекрасная дама обожествлялась, в своем кругу ей поклонялись, в народных же песнях и историях любовная тематика трактовалась намного более вольно. Однако жизненная практика показывала обратное: аристократки из враждебного лагеря рассматривались теми же самыми сеньорами (во всяком случае в военное время), как правило, наравне с прочей добычей, обращавшейся на потребу победителя без особых церемоний, а вот

68

простолюдины» напротив, обыкновенно демонстрировали неизменное почтение в отношении не только своих (тех, с кем были связаны общим имуществом), но и других женщин, если они были рачительными и благонравными хозяйками.