Убийственная мимикрия

Сюрпризы продолжают поступать. В них фигурируют и дру­гие мертвые зоны, располагающиеся на Великих озерах, в Арк­тике, а иногда и в человеческой матке. Как свидетельское показа­ние при расследовании ужасного преступления, поступающие данные сообщают нам больше, чем мы на самом деле хотели бы знать. Исследовательница и писатель Тео Колбурн накопила ты- сячи наборов данных за три десятилетия. Эти данные свидетель­ствуют о хаосе и разладе в мире природы; самцы аллигатора с маленькими половыми органами; петухи, которые не кукарека­ют; орлы, которые не вьют гнезда, чтобы заботиться о птенцах; самки чаек нетрадиционной половой ориентации, которые гнез­дятся вместе, поскольку самцов не заинтересовал этот процесс; киты, имеющие и мужские, и женские половые органы одновре­менно; и другие случаи неразберихи в половых вопросах.

Хотя Колбурн знала, что, вероятнее всего, здесь виновны хи­микаты, тем не менее ей не удавалось проследить механизм этих мутаций, пока она не перестала ограничивать область своего рас­смотрения только раком, традиционным для токсикологии забо­леванием. Она и ее коллеги зафиксировали, как стойкие хими­каты типа НБТ, ДДТ, диоксина и других загрязняющих веществ попадают в человеческое тело и хранятся в жировых тканях, пе­редаваясь в пищевой цепи от жертвы к хищнику и от матери – к ребенку, которого она кормит грудью. Основное открытие зак­лючалось в том, что эти стойкие химикаты хитростью проника­ют в эндокринную систему, маскируясь под такие гормоны как эстроген и андроген. Это ведет к смертельным последствиям. Ког­да гормоны, наши химические осведомители, высвобождаются или подавляются не в тот момент и не в тех количествах, жизнь теряет привычные формы.

Например, экотоксиколог Пьер Белан начал находить мертвых китов, выброшенных на берега реки Св, Лаврентия в начале 1990-х годов. Иногда тела были слишком токсичными, чтобы ликвиди­ровать их как опасный мусор. Вскрытие выявило дьявольскую смесь из опухолей груди, опухолей желудка и всевозможных кист – все признаки того, что промышленная продукция взбесилась.

Было бы огорчительно, если бы эндокринные нарушения на­носили потери только дикой природе нашей планеты и не заде­вали бы человека. Как бы то ни было, современные исследова­ния показывают то, что ученые подозревали уже много лет: у людей, несомненно, выработался иммунитет, поскольку эндок­ринные системы у различных представителей фауны работают похожим образом. В одном исследовании изучалось здоровье детей, чьи матери во время беременности ели рыбу, зараженную РСВ. По сравнению с обычными детьми, 200 детей, подвергнув­шихся воздействию этого вещества, были рождены раньше, мень­ше весили и имели более низкий коэффициент IQ.

Пусть принимают «виагру»

Еще одно исследование показало, что едва различимые моле­кулы какого-то вида пластмассы растворили лабораторную по­суду, приняли вид эстрогена и инициировали развитие раковой опухоли во время лабораторных экспериментов на клетках, взя­тых из человеческой груди. Вероятно, самым поразительным из всех стал эксперимент, проведенный в 1992 году, в котором при­няли участие 15 000 мужчин из двадцати стран и который выявил падение выработки человеческой спермы вплоть до пятидесяти процентов с 1938 года. «Подумайте, что это может означать для нашего общества, если синтетические химикаты подрывают не только умственные способности человека, но и уменьшают ко­личество спермы у человеческих особей мужского пола», – пи­шут авторы книги «Наше украденное будущее», делая также предположения о возможной связи между химикатами и увели­чившимся числом случаев гиперактивности, агрессии и депрес­сии – все эти виды поведения регулируются гормонами.

На первый взгляд товары, являющиеся причиной промыш­ленной диареи, вполне безобидны: пластиковые упаковки, иг­рушки, автомобили и компьютерные платы. Но если мы про­следим путь вредных химикатов от их источников до конечной точки, на каждом шагу мы будем попадать в навозную кучу. Даже обычный бекон на наших тарелках без преувеличения имеет следствием промышленную диарею, как полагает писа­тель Webster Donovan: – Свиноводство было когда-то семей­ным делом, пока один предприимчивый фермер из Северной Каролины не превратил его в большой бизнес, Но эта процве­тающая национальная индустрия производит большое количе­ство по крайней мере одного нежелательного побочного продук­та – миллионы галлонов свиных отходов, которые загрязняют воду и отравляют воздух.

Запах – это то, что поражает вас прежде всего. Подобно мо­лоту, он бьет по нервным окончаниям в вашем носу, потом про­кладывает себе путь внутри вашей головы и врывается к вам в мозг. Вообразите свору грязных собак в ненастный день; давно не стиранную детскую пеленку в закрытом полиэтиленовом пакете; раздувшийся труп на дороге под жарким летним солнцем. Вот он, этот запах: в нем смешаны запахи деревенского туалета и муску­са с добавлением сводящей скулы инъекции аммиака. В последние годы эта крепкая смесь из резкого запаха аммиа­ка, запаха кетона, похожего на то, как пахнет гниющее мясо, и пахнущего тухлым яйцом сероводорода вторглась в десятки ты­сяч домов и охватила миллионы акров земли в сельских районах Америки. Волны испарений невидимы, временами они поднима­ются и исчезают на часы или недели, чтобы потом вернуться в тот момент, когда люди сгребают листву на газонах, соскребают наледь с лобовых стекол автомобилей или накрывают на стол для семейного обеда.

Так не пора ли распрощаться с Промышленной революцией, которой с самого начала сопутствовала промышленная диарея, и открыть новую Эру экологического дизайна и заботы о безо­пасности?