Глава 7

и ранимая, но «всегда с ней можно было найти общий язык». На протяжении жизни постоянно говорила, что самый близкий у нее человек — мать и она ее «никогда не бросит».

В 49 лет от инфаркта умирает муж больной, а спустя короткое время у больной начался климакс. Появились колебания артериального давления, сердцебиение, приливы, головокружение и головные боли. На этом фоне резко повысилась раздражительность, вступала в постоянные конфликты с дочерью и зятем («любого рода пустяк вызывал обиды, иногда крик и слезы»). После рождения внучки то активно ухаживала за ней, то заявляла, что если ее не слушают, то она не будет ни во что вмешиваться. Вскоре после появления климактерических явлений периодически начала обращаться к врачам различных специальностей.

С этого времени консультировалась терапевтами, невропатологами, психиатрами и другими специалистами и многократно лечилась в различных медицинских учреждениях с диагнозами: вегето-сосуди-стая дистония, климактерический невроз, инволюционная депрессия, дистимия, остеохондроз шейного отдела позвоночника и др. Когда больной исполнилось 50 лет, встал вопрос о возможности ее сокращения на работе. Тяжело переживала эту ситуацию, много плакала, периодически говорила, что «скоро все подохнем с голода», тревожилась, если дочь или зять долго не приходили домой с работы или из гостей («такое время, что все может случиться»). Больную не сократили, но через полгода в связи с отсутствием заказов было просто закрыто учреждение, где она работала. Тяжело переживала случившееся («вначале для нее это просто был шок»). Тогда впервые начала лечиться у психотерапевтов и психиатров (частным образом и в амбулаторной сети). Временами отмечалось некоторое улучшение состояния, но в целом настроение всегда было плохим, легко раздражалась, и «практически ее уже ничто не могло обрадовать».

Периодически устраивалась на работу в торговлю (уборщицей, продавщицей, фасовщицей). Со слов дочери, стала «какая-то равнодушная даже к внучке». Однако по-прежнему регулярно ездила к матери на субботы и воскресенья, вследствие чего не могла работать по графику и часто увольнялась. Из-за частых конфликтов в семье зять заявил, что он собирается снять квартиру для семьи, так как с тещей жить стало невозможно. В возрасте 80 лет мать больной, неожиданно упав с кровати, ломает шейку бедра. Когда больная приехала к матери, она застала ее ползающей возле кровати, а после приезда «скорой помощи» оскорбляла врача и даже пыталась совершить агрессию против него. Через несколько дней мать была выписана из боль-

Суицидальное поведение и аффективные расстройства настроения 331

ницы, и на протяжении последнего года ее жизни уход за ней осуществляла дочь.

Уже спустя несколько месяцев все сбережения больной были потрачены на врачей и попытки нанять кого-либо для ухода за матерью. Тяжесть ситуации была связана не только с необходимостью кормления, санитарного ухода и борьбой с пролежнями у достаточно грузной женщины, но и с усиливающимися у нее психическими расстройствами. На фоне выраженного склероза она временами становилась беспокойной, плохо спала по ночам, была неопрятна в постели и периодически просила «убить ее подпилком в висок», так как она «пережила свой век и никому не нужна». Никакие уговоры дочери, которая, по существу, никогда не оставляла мать одну, не останавливали подобные заявления. Однако дочь на первом этапе болезни матери относилась к ее поведению и заявлениям достаточно адекватно.

Всем своим поведением дочь старалась показать, что мать не просто нужна ей, а всегда будет рядом с ней. Однако спустя полгода заболела внучка больной, и дочь была вынуждена уволиться с работы. Две семьи жили на относительно небольшую зарплату зятя. С этого времени началась изнуряющая и трагическая история хождения больной по различным инстанциям с целью определения матери в какое-либо учреждение для лечения и ухода (хотя бы временного). Необходимость этого диктовалась тем, что денег зятя «хватало только на оплату квартир, хлеб и воду». Покупать же какие-либо лекарства, организовать лечение оказалось невозможным. Даже вызов врача на дом («и по месту жительства») был сопряжен с такими трудностями, что «хотелось выть или стрелять в тех, кто придумал все эти реформы и перестройку».

Со слов больной и ее дочери, «крепилась, находила в себе силы и для ухода за матерью, и для обращений в различные инстанции и лично, и письменно». Жили с матерью впроголодь, денег не было на самое необходимое. Попытки устроиться на работу не удавались, так как в город ездить не могла («отменили почти все электрички»), а по месту жительства устроиться на работу практически не было шансов. Постепенно настроение становилось все хуже и хуже. Однажды после очередного отказа взять мать на временное лечение закричала: «Что же мне, вешаться, что ли!» С ее слов, мыслей о самоубийстве в то время не было. Постепенно исчезли слезы, и стала «как каменная».

За пару месяцев до случившейся трагедии на глаза больной случайно попался напильник («подпилок», как говорила ее мать). С этого времени стала бояться, что вдруг «в невменяемом состоянии» выполнит неоднократно повторяемую просьбу матери об ударе ее в висок.

332