Г.Э. Бахтадзе философское обоснование принципиальной возможности решения различных судебно-баллистических задач г. Самара

Гносеологической основой анализа процесса образования огнестрельного повреждения может служить диалектическое учение о связи между структурой и отражением. Все объекты материального мира структурны. Под структурой в философии и в ряде прикладных наук понимается материализованная упорядоченная совокупность элементов (признаков) объекта, находящихся в определенных отношениях; результат взаимодействия между элементами; закон, способ, характер связи между элементами, ее составляющими [8]. Отражение есть результат сложного материального взаимодействия одного объекта (например, пули) с другим (преградой), отображающим первый. Этот результат проявляется в следах – огнестрельных повреждениях, которые отображают особенности оставившего их объекта и условия взаимодействия между ними.

М.С. Пестун обоснованно отмечает, что: «Одной из сторон всякого взаимодействия материальных объектов является их взаимное отражение. Предмет, подвергающийся воздействию какого-либо объекта, реагирует специфически именно на действие этого объекта и, таким образом, отображает как действие, так и сам действующий объект.

Взаимодействие любых материальных объектов означает установление такого отношения между ними, когда один из них выступает в качестве отражаемого (следообразующего), а другой – в качестве отражающего (следовоспринимающего)» [28].

«В реальном мире, - как справедливо замечает Р.С. Белкин, - все взаимодействия являются взаимодействиями большого числа объектов. В этих условиях отражение как конечный продукт выступает последней фазой ряда промежуточных взаимодействий, окончательным отражением опосредованного взаимодействия отражаемого с промежуточными объектами, некоей результирующей промежуточных отражений» [5].

М. Корнфорт, давая общее определение процесса отражения, правильно поясняет, что он представляет собой такую взаимосвязь между двумя особыми материальными процессами, при которой особенности первого воспроизводятся в соответствующих особенностях второго [20].

Огнестрельные повреждения всегда проявляются в форме определенных структурных изменений в отображающем их объекте (преграде), которые могут быть выявлены в виде качеств, сторон, элементов и т.п. В теории криминалистической идентификации такие признаки используются как идентификационные, поскольку именно они и составляют структуру исследуемого объекта [10]. Это закономерно вытекает из философской теории отражения, согласно которой отображаемое существует независимо от отображающего и адекватно ему [2]. Следовательно, результатом любого взаимодействия являются отображения, а данные, отображающие их содержание, и есть информация, под которой один из основоположников кибернетики Н. Винер обоснованно понимал «обозначение содержания, полученного из внешнего мира в процессе нашего приспособления к нему и приспособления к нему наших органов чувств» [9].

Фактически информация представляет собой «выделенную нашим сознанием при решении конкретной задачи часть сведений (сообщений) об объекте исследования, которая может способствовать решению интересующей нас задачи» [32].

В.И. Корюкин правильно отмечает, что: «Всякое событие связано с изменениями в окружающей среде. Изменения в среде предшествуют наступлению события, наступление события, в свою очередь, вызывает изменения в окружающей среде… Для того, чтобы узнать о событии, мы должны выделить связанные с ним изменения. Связь изменений с событием существует объективно, субъективен лишь способ ее установления (он может быть и ошибочным)… Разумеется, любое изменение представляет собой лишь часть всех изменений, связанных с событием. Связь изменений с событием и характеризуется информацией» [22].

Вместе с тем информация, «как мера связи события и вызванных этим событием изменений в среде, не может существовать без материальной основы, или, как принято говорить, вне информационного сигнала, под которым понимают единство материального носителя и средства передачи информации. Таким образом, изменения – это информационный сигнал, имеющий свое содержание – информацию, и форму выражения – информационный код» [3].

Ясно, что для познания события прошлого следует выделить (найти, обнаружить) связанные с ним изменения, а затем получить, «расшифровать» и осмыслить содержащуюся в них информацию [26]. Для дешифровки, прочтения этих изменений (следов) необходимо овладеть этим кодом, то есть выяснить способ преобразования заключенной в них информации. Здесь же добавим, что расшифровку сообщений, заложенных в материальных источниках информации, можно трактовать и как «декодирование» [21].

В.Я. Колдин правильно поясняет, что практически этот вопрос решается путем исследования механизма следообразования [17], криминалистическое учение о котором обстоятельно изложено в работах Р.С. Белкина [4, 6].

Разделяя данную точку зрения, В.Е. Корноухов обоснованно замечает: «Раскрыть механизм следообразования – значит познать процесс взаимодействия материальных объектов, решить ретроспективную задачу, т.е. по отображениям настоящего смоделировать прошедшее событие. Основу ретроспективного моделирования составляет закодированная в следах-отображениях информация. Для ее извлечения, т.е. умения читать следы, необходимо знать код. Таким кодом является механизм следообразования, знать который необходимо…» [18].

Не случайно В.Я. Колдин и Ю.Г. Корухов заключают, что: «Под механизмом следообразования понимают процесс взаимодействия объектов, заканчивающийся возникновением следа. Элементами взаимодействия при этом являются: следообразующий объект, следовоспринимающий объект, следовый контакт. Следовый контакт отражает сущность взаимодействия объектов, характеризуя прилагаемую к ним энергию и способ ее приложения. Будучи обусловлен системой сил, механически или иным образом изменяющей объекты, следовый контакт оказывает значительное влияние на объем и качество информации, заключенной в следе» [16]. Одновременно они поясняют, что: «Любой след несет определенный потенциал информации о виде энергии, формах ее взаимодействия, протекавших при этом процессах. Однако наиболее информативными признаются следы механического воздействия, которым в криминалистике уделяется основное внимание. При механическом взаимодействии объектов следы образуются под влиянием различных сил. Силы молекулярного сцепления и другие внутренние силы каждого тела оказывают сопротивление любым воздействиям, стремящимся вызвать изменение или нарушение формы поверхности этого тела. Внешние силы создают контакт, обеспечивая соприкосновение и перемещение объектов. Этим силам противостоят силы трения, упругие силы деформации и др. Величина и направление действия всех этих сил и определяют в конечном счете механизм следообразования» [16].

Ценность любой информации всегда связана с целью. Более ценной является та информация, которая повышает вероятность ее достижения [7]. Значит «мера ценности может быть выражена через приращение вероятности достижения цели» [30].

Между тем овладение «полезной информацией сопряжено с преодолением многочисленных трудностей, преград и завалов. Они нередко возникают в силу малозаметности, а то и невозможности восприятия некоторых носителей информации «невооруженным глазом», в результате отсутствия необходимых технических возможностей ее обнаружения и «расшифровки» [27]. При этом нельзя не отметить и роль личностных качеств, навыков и умений получателя информации, имеющих, на наш взгляд, первостепенное значение. Именно мотивы его деятельности, профессиональная подготовка и психическое состояние оказывают существенное влияние на достоверность получаемой им информации [1].

А.Н. Леонтьев справедливо пишет, что для возникновения образа одностороннее воздействие объекта познания на органы чувств познающего субъекта недостаточно. Необходимо также, чтобы существовал «встречный», активный процесс со стороны этого субъекта, в ходе которого и должен происходить переход объекта в его субъективную форму [23].

«Этот встречный процесс, - поясняет С.А. Шейфер, - осуществляется посредством перцептивных действий – осязательных, зрительных, слуховых, двигательных, которые, будучи направлены на объект, с разных сторон фиксируют его особенности и свойства. Но поскольку некоторые свойства объекта простому восприятию недоступны, перцептивные действия осуществляются путем использования приемов, которые как бы «поворачивают» объект разными сторонами к исследователю. В этих целях применяются сравнение, измерение, эксперимент и другие приемы активного оперирования следами» [34].

Итак, исходя из изложенного, можно заключить, что в огнестрельном повреждении в «закодированном» виде заложена вся информация об огнестрельном снаряде, его баллистических свойствах и условиях взаимодействия с конкретным поражаемым биологическим либо небиологическим объектом. Смысл этой информации может быть понят и расшифрован с помощью существующих на данном уровне знаний средств раскодирования. Носителями этой информации являются различные качественные и количественные признаки огнестрельного повреждения, численность которых в нем неопределенно велика, но реально выявляемое их число все еще ограничено методическими и техническими возможностями, личностными качествами, навыками и умениями субъектов поисково-познавательной деятельности.

Бесспорно, что то количество признаков огнестрельного повреждения, которое в настоящее время используется в криминалистической и судебно-медицинской практике, достаточно для принятия решений дифференциально-диагностического характера, основанных на выявлении преимущественно простых причинно-следственных отношений. В судебной баллистике эти признаки традиционно используются для решения вопросов о диагностике входного и выходного отверстий, направления пулевого канала, количества и очередности произведенных выстрелов, последовательности образования огнестрельных повреждений и некоторых иных. Реже по ним пытаются установить энергетические параметры огнестрельных снарядов, хотя исследования последних лет показывают перспективность работ на этом направлении.

Не секрет, что судебная баллистика наших дней переживает период, когда несовершенство прежних, преимущественно качественных способов исследования, уже очевидно, а применение строгих количественных (математико-статистических) методов сталкивается порой с массой объективных и субъективных препятствий, на преодоление которых, видимо, уйдут годы. Поэтому на данном этапе ее развития вполне оправдано использование «полуточных» методик [10], ибо для всестороннего изучения взаимосвязанных признаков структуры объектов и их оценки потребуется исследование на уровне систем [13].

Современное естествознание дает много исходных теоретических данных для решения интересующей нас проблемы. Среди них – и теория моделирования, суть которой в создании и исследовании «моделей – систем, воспроизводящих некоторые особенности изучаемого события в целях познания его свойств, представленных в модели, но недоступных (или труднодоступных) непосредственному восприятию» [33].

И.М. Лузгин резонно отмечает, что «при моделировании для изучения какого-либо объекта (процесса, явления) используется не сам объект, а замещающая его модель. Она является средством получения информации об объекте-оригинале, заменяет его при постановке опытов и в иных познавательных процедурах» [25]. Он также поясняет, что модель «является аналогом объекта, с помощью которого можно получить новую информацию о нем» [24].

Р.С. Белкин и А.И. Винберг справедливо замечают: «Под моделью обычно понимают специально созданные предмет, устройство, систему, которые, воспроизводя объект исследования, способны замещать его в процессе научного изыскания. Модель создается либо для отображения пространственных свойств или отношений объекта, либо для воспроизведения динамики изучаемых процессов, их связей и зависимостей. Замещение объекта научного познания моделью и изучение модели с последующим распространением результатов изучения модели на объект познания и есть содержание метода моделирования в общих чертах» [7].

П.В. Данисявичюс и Е.Б. Пальскис, рассматривая этот вопрос, занимают сходную позицию. Они, в частности, отмечают: «… главная отличительная черта моделирования, как метода научного познания, состоит в том, что человек, ставящий перед собой некоторые цели исследовательского характера, использует для исследования непосредственно интересующего его объекта другой объект, замещающий в этом случае первый» [12].

Разделяя данную точку зрения, Г.Л. Грановский обоснованно подчеркивает, что модель «может быть признана соответствующей оригиналу при условии, если она располагает совокупностью свойств, достаточных для того, чтобы считать ее в определенном плане равнозначной моделируемому явлению или предмету. Достаточными признаются признаки модели, позволяющие судить о признаках воспроизведенного в ней предмета в той мере, которая делает возможным решение стоящих перед исследователем вопросов» [10].

В.Е. Корноухов, ссылаясь на работу В.А. Штоффа «Введение в методологию научного познания» (Л., 1972), правильно поясняет, что «модель является заместителем реального объекта исследования. Она должна соответствовать реальному объекту, поэтому в науке разработаны определенные правила: во-первых, между моделью и оригиналом должно быть отношение сходства (подобия, изоморфизма, гомоморфизма); во-вторых, модель должна удовлетворять условию репрезентативности; в-третьих, она исследуется с целью получения новой информации о закономерностях свойств изучаемого объекта (условие экстраполяции)» [19]. Одновременно В.Е. Корноухов объективно отмечает, что «моделирование – это процесс оперирования моделью с целью изучения ее свойств» [19].

К.В. Гурьянов и А.К. Тихонов, анализируя этот вопрос, правильно заключают: «Под моделью можно понимать либо специально созданную реально, либо мысленно представляемую систему, находящуюся в определенном тождестве, подобии с познаваемым объектом (явлением), которая способна как отражать и воспроизводить существенные стороны и свойства этого объекта (явления) для конкретных целей и задач исследования, так и замещать его в ходе научного познания, служа средством получения и формирования нового знания, позволяющего раскрыть или уточнить природу этого объекта (явления), а также прогнозировать процессы, протекающие в нем» [11].

Практически в основе моделирования лежит перенос «знания, извлеченного из построения и анализа модели, на моделируемый объект («оригинал») [29].

Таким образом, модель, с одной стороны, выступает как средство, а с другой – как предмет экспериментального исследования, заменяющий «подлинный» объект изучения [29].

Не случайно И.Т. Фролов подчеркивает, что «моделирование всегда в определенном смысле перекрещивается с экспериментом. Прибегая к моделированию, исследователь получает возможность изучать явления в контролируемых условиях, используя для их характеристики точные количественные показатели» [31], которые не только дополняют качественные оценки объектов, но и позволяют глубже понять сущность исследуемого [15].

Надо также отметить, что модели «дают возможность рассмотреть динамичные явления в статике, а статичные – в динамике» [14].

Вместе с тем следует помнить, что всякая модель является известным упрощением того класса явлений, который выступает в качестве предмета познания [35].

Итак, исходя из изложенного, можно утверждать, что метод моделирования позволяет:

1) подробно изучить морфометрические признаки огнестрельных повреждений и особенности их изменений в зависимости от:

- специфики поражающих свойств повреждающих факторов выстрела (огнестрельного снаряда, пороховых газов, других продуктов выстрела, частей огнестрельного оружия; вторичных снарядов);

- причин и условий, определяющих механизм их формирования [особенностей устройства и состояния оружия, из которого производился выстрел, и использованного патрона, свойств огнестрельного снаряда (массы, формы, калибра, длины, конструктивных особенностей, материала), характеристики его внешней баллистики (скорости, прецессии, нутации), свойств поражаемого объекта (структуры, прочности, упругости, объема, относительной плотности и т.д.), особенностей взаимодействия с ним снаряда];

2) производить опыты в стандартных и контролируемых условиях;

3) расширить (в сочетании с другими методами) круг средств раскодирования криминалистически значимой информации, связанной с огнестрельным оружием и следами его применения;

4) решить нерешенные задачи судебно-баллистической направленности.