с которыми справляются другие, могут травмировать истериче­ ских людей. Следовательно они могут использовать диссоциатив­ ные механизмы, чтобы снизить объём эмоционально заряженной информации, с которой им нужно одномоментно справиться. При­ меры включают такие феномены, которые французские психиатры XIX века обозначили «la belle indifference»'25, странное преуменьше­ ние важности ситуации или симптома;fausse reconnaissance'26, убеж­ дённость, что человек помнит что-то, чего не случалось; pseudologia fantastica'21, склонность говорить явную ложь, выражая уверенность, по крайней мере во время произнесения, в её правдивости; состояния фуги; телесные воспоминания травматических событий, которые не удаётся воспроизвести в памяти сознательно; диссоциированные виды поведения, такие как бинджи или истерические припадки яро­ сти, и так далее. Существуют значительные совпадения между исте­ рическими и диссоциативными личностными структурами; многие современные авторы рассматривают гистрионную личность как ва­ риант диссоциативной психологии.

Одна из моих пациенток, женщина за шестьдесят, чрезвычай­ но успешная в профессии, посвятившая значительную часть своей карьеры обучению людей принципам безопасного секса, во время конференции однажды обнаружила, что ложится в постель с муж­ чиной, к которому практически не испытывает влечения («Он хотел этого, и почему-то это всё решило»). Ей не пришло в голову попро­ сить его использовать презерватив. Она диссоциировалась от сво­ ей способности сказать «нет» и от осознания негативных послед­ ствий незащищённого секса. Среди источников её диссоциации был соблазняющий, нарциссичный отец, а также постоянные послания, которые она получала в детстве, о том, что потребности другого че­ ловека всегда стоят на первом месте.

Паттерны отношений при истерической психологии

В анамнезе гетеросексуальных людей истерического толка часто можно найти события и установки, которые приписывали различ-

125Фр. прелестное безразличие.

126Фр. ложное воспоминание.

127Синонимы: мифомания, патологическая ложь.

ную власть и ценность разным полам. Типичные истерогенные си­ туации включают семьи, в которых маленькая девочка болезненно осознаёт, что один или оба родителя отдают выраженное предпо­ чтение её брату (братьям), или в которой она чувствует, что должна была бы родиться мальчиком. (Иногда она права; иногда она оши­ бочно делает такой вывод на основе того, например, что она млад­ шая из трёх дочерей.) Или маленькая девочка может заметить, что её отец и члены семьи мужского пола обладают значительно боль­ шей властью, чем мать, она сама или её сёстры.

Когда такому ребёнку уделяется положительное внимание, оно касается поверхностных, внешних атрибутов, например её внешно­ сти, или неугрожающих, инфантильных атрибутов, таких как её наивность и миловидность. Когда негативное внимание уделяется её братьям, их предполагаемые недостатки приравниваются к жен­ ственности («Ты как маленькая девочка!» или «Мужчины так себя не ведут!»). Когда она взрослеет и физически созревает, она заме­ чает, что отец отстраняется от неё и что ему, кажется, некомфортно видеть её развивающуюся сексуальность. Она чувствует себя глу­ боко отвергнутой из-за своей гендерной принадлежности и в то же время ощущает, что женственность обладает странной властью над мужчинами (Celani, 1976; Chodoff, 1978,1982).

Часто высказывалось наблюдение (напр. Easser & Lesser, 1965; Herman, 1981; Slipp, 1977), что отцы гистрионных женщин одно­ временно пугающие и соблазняющие. Мужчины могут легко недо­ оценивать, насколько угрожающими они могут быть для своих ма­ леньких детей женского пола; мужские тела, лица и голоса более жёсткие, чем тела, лица и голоса девочек или матерей, и к ним при­ ходится привыкать. Отец в гневе кажется чрезвычайно значитель­ ным, вероятно, особенно для чувствительной маленькой девочки. Если мужчина впадает в ярость, резкую критику, непредсказуемое поведение или сексуальную агрессию, он может внушать ужас. Лю­ бящий до обожания отец, который в то же самое время устрашает свою маленькую девочку, создаёт нечто вроде конфликта прибли­ жения-избегания; он является возбуждающим, но пугающим объ­ ектом. Если он доминирует над женой, как в патриархальной се­ мье, эффект усиливается. Его дочь выучит, что люди её пола менее ценны, особенно когда заканчиваются дни беззаботного девичества, и что к людям пола её отца стоит приближаться с осторожностью. Мюллер и Анискиевиц (Mueller & Aniskiewitz, 1986) подчёркивают

роль сочетания материнской некомпетентности и отцовского нар­ циссизма в этиологии истерической личности:

В случае когда мать отодвигается на слабую, неэффек­ тивную роль или когда чувствует угрозу со стороны ребёнка и начинает с ним конкурировать, базовой проблемой остаёт­ ся отсутствие достижения зрелой взаимности... Подобным образом, в случае когда конфликты компетентности отца вы­ ражаются в неуравновешенной, псевдомаскулинной внешности или напрямую в тёплом, сексуально окрашенном или потака­ ющем отношении к дочери, он... обнаруживает собственную незрелость... Несмотря на вариации в манифестирующих чертах отцов, общие латентные личностные склонности от­ ражают фаллически-эдипальную ориентацию. Отцы центри­ рованы на себе и склонны к собственничеству, рассматривая отношения как продолжение себя128.

Таким образом, часто источником истерической личност­ ной структуры становится ощущение, что собственная сексуаль­ ная принадлежность связана с проблемами. Некоторые мальчики, воспитываемые в матриархальном окружении, где их мужествен­ ность принижается (например, в презрительном сравнении с гипо­ тетическими «настоящими» мужчинами), развиваются в истериче­ ском направлении, несмотря на преимущества, которыми массовая культура традиционно наделяла мужчин. Существует идентифици­ руемая подгруппа мужчин-геев, которые соответствуют критериям DSM-IV для гистрионной личности, у которых наблюдалась такая семейная динамика (напр. Friedman, 1988). Большая частота исте­ рии у женщин видится мне объяснимой двумя фактами: (1) мужчи­ ны в массовой культуре имеют больше власти, чем женщины, и ни один ребёнок не упустит этого факта; и (2) мужчины в меньшей сте­ пени принимают участие в первичном уходе за младенцами, и их от­ носительное отсутствие делает их более волнующими, подходящи­ ми для идеализации «другими», нежели женщины.

Исходом воспитания, которое возвеличивает упрощённые ген­ дерные стереотипы (мужчины более властные, но нарциссичные и опасные; женщины мягкие и добрые, но слабые и беззащитные),

128 С. 15-17.

для женщины, воспитанной таким образом, становится поиск безо­ пасности и самооценки в привязанности к мужчинам, которых она воспринимает как особенно властных. Она может использовать для этого свою сексуальность, а потом обнаружить, что не получает удовлетворительного сексуального ответа на физический контакт с таким человеком. Она может также, поскольку его власть пугает её, пытаться пробудить более нежную сторону в партнёре мужчине, а затем бессознательно обесценить его за то, что он недостаточно му­ жествен (то есть мягок, женствен, слаб). Некоторые истерически ор­ ганизованные люди, как мужчины, так и женщины, таким образом проходят повторяющиеся циклы специфичной для пола завышен­ ной оценки и обесценивания, где власть сексуализируется, но сексу­ альное удовлетворение любопытным образом отсутствует или про­ ходит мимолётно.

Истерическое Я

Истерическое чувство Я — чувство маленького, испуганного, несо­ вершенного ребёнка, который справляется, как может, в мире, где доминируют властные и чуждые другие. Хотя люди с истериче­ ским типом личности могут вести себя как контролирующие и ма­ нипулирующие, их субъективное состояние разума совершенно противоположное. Манипуляции, проводимые людьми с истериче­ ской структурой, выраженно контрастируя с манёврами психопа­ тичных людей, вторичны по отношению к их поиску безопасности и принятия. Их усилия по управлению окружающими направлены на достижение островка уверенности в пугающем мире, стабили­ зацию самооценки, овладение пугающими возможностями путём их инициирования, выражение бессознательной враждебности или некоторую комбинацию этих мотивов (Bollas, 1999). Они не ищут удовольствия от «самоутверждения за счёт других».

Например, одна из моих пациенток, студентка, изучающая теа­ тральное искусство, молодая женщина, которая выросла с любящим, но своенравным и вспыльчивым отцом, безрассудно раз за разом увлекалась облечёнными властью мужчинами и изо всех сил стара­ лась стать любимой ученицей каждого. Она подходила ко всем пре­ подавателям и наставникам мужского пола с тонкой лестью благого­ веющей последовательницы, — эту манеру она рационализировала

как соответствующую её роли студентки курсов актёрского мастер­ ства, зависимой от милости деспотичных мужчин. Некоторым из её наставников было трудно игнорировать её соблазнительность. Ког­ да она начинала получать сигналы о том, что их влечёт к ней, она ре­ агировала возбуждением (от чувства власти и ценности), оживле­ нием (от чувства привлекательности и желанности), страхом (того, что они перенесут своё влечение в сексуальные требования) и виной (за то, что она направила на них свою энергию и получила запрет­ ную эротическую заинтересованность). Её манипулятивность была ограничена мужчинами, причём мужчинами с властью, и, хотя и ве­ домая мощными влечениями, она была полна конфликтов.

Самооценка гистрионных людей часто зависит от неоднократ­ ного достижения ощущения, что они обладают таким же статусом и властью, как и люди, которых они боятся (люди другого пола или, в случае истерически структурированных гомосексуалистов, люди одного с ними пола, которые рассматриваются как властные). При­ вязанность к идеализированному объекту, особенно если человека видят вместе с ним, может создавать нечто вроде «производной» са­ мооценки (Ferenczi, 1913): «Этот могущественный человек являет­ ся частью меня». Эта идея присутствует в психологии поклонниц, которые идеализируют артистов или политиков. Сексуальное оты­ грывание вовне может приводиться в движение бессознательной фантазией, что стать объектом проникновения властного мужчины означает возможность неким образом заполучить его силу.

Ещё один способ, которым истерически структурированные люди поддерживают самооценку, состоит в проведении спасатель­ ных операций. Помогая детям, находящимся в опасности, они по­ средством инверсии могут позаботиться о своём внутреннем испу­ ганном ребёнке. Или же они могут справляться со своим страхом могущественных фигур противофобически и браться за изменение или исцеление тех, кто в настоящий момент замещает пугающе-воз­ буждающие детские объекты. Феномен милых, добрых, любящих женщин, влюбляющихся в агрессивных, деструктивных мужчин в надежде «спасти их», озадачивает, но знаком многим родителям, учителям и друзьям юных истерических женщин.

Среди образов сновидений у истерических мужчин и женщин часто можно найти символы, которые представляют обладание по­ тайной маткой или пенисом соответственно. Истерически органи­ зованные женщины склонны рассматривать любую силу, которая

присутствует в их естественной агрессивности, как их «мужскую» сторону, а не интегрированную с их половой принадлежностью. Неспособность почувствовать силу в женственности ставит перед ними вечную неразрешимую проблему Как сказала одна из моих клиенток: «Когда я чувствую себя сильной, я чувствую себя муж­ чиной, а не сильной женщиной». Этот тип мышления — что муже­ ственность приравнивается к активности, а женственность к пас­ сивности и что уверенная в себе женщина таким образом реализует свою «мужскую» сторону, а мягкий мужчина свою «женскую» сто­ рону — господствовал в конце XIX века и прослеживался во мно­ гих психоаналитических теориях (например, в архетипах анимус и анима Юнга [1954]). Современная психоаналитическая теория пола (напр. Dyess & Dean, 2000) ставит под вопрос это эссенциалистическое, редукционистское мышление, но в бессознательном эти образы могут обладать огромной психической силой.

У людей с истерической структурой личности убеждение, что чьи-то эротические объекты как класс обладают властью, может при­ вести к депрессивным реакциям на старение. Поскольку гетеросек­ суальные женщины с истерической динамикой чувствуют, что един­ ственная сила женственности — сексуальная привлекательность, они могут вкладывать чрезмерные усилия в свой внешний облик и быть выше среднего подвержены страху старения. Геи, которые борются с бессознательными истерическими убеждениями, что они являют­ ся незначительными и слабыми, когда их не желают более сильные люди, могут страдать схожим образом. Трагикомические качества увядающих истерических женщин хорошо переданы в характере Бланш Дюбуа в пьесе «Трамвай „Желание"». Боль стареющего гея ярко изображена в характере Густава фон Ашенбаха в книге Томаса Манна «Смерть в Венеции». Любой истерически ориентированный клиент нуждается в том, чтобы его воодушевили развивать другие об­ ласти помимо привлекательности, в которых он может находить и ре­ ализовывать свою самооценку.

Склонность к тщеславию и соблазнительности у гистрионных людей, хотя и составляет нарциссическую защиту, поскольку функ­ ция этих установок в достижении и поддержании самооценки, отли­ чается от поведенчески схожих процессов у людей с нарциссической базовой личностью. Истерически структурированные люди не явля­ ются внутренне пустыми и безразличными; они очаровывают людей не потому, что жаждут любого внимания, которое заполнит пустоту,

а потому, что боятся вторжения, использования и отвержения. Ког­ да эти тревоги не проявляются, они искренне добрые и заботливые. У здоровых истерических людей любящие аспекты личности нахо­ дятся в заметном конфликте с защитными и иногда разрушитель­ ными аспектами. Амбициозная актриса, которую я описывала ранее, с болью и виной осознавала сложные последствия своего поведения для мужчин, которых она так усердно пыталась обольстить, и, несмо­ тря на то что она большую часть времени могла диссоциироваться от этого чувства, она ощущала вину перед их жёнами.

Бессознательный смысл поведения гистрионных людей, на­ правленного на поиск внимания, заключается в нахождении под­ тверждения, что их принимают, — в особенности, что их пол заслу­ живает уважения, в противоположность их детским переживаниям. Истерически организованные люди имеют тенденцию чувствовать себя бессознательно кастрированными; выставляя напоказ свои тела, они могут переводить пассивное ощущение физической непол­ ноценности в активное чувство силы в своей телесности. Их эксги­ биционизм, таким образом, направлен противодепрессивно.

Подобные соображения проливают свет на «эффект поверхност­ ности», связанный с истерией. Правда в том, что, когда гистрионные люди выражают чувства, часто в их словах присутствует драмати­ зированное, неискреннее, преувеличенное качество. Это не означа­ ет, что у них «на самом деле» нет тех чувств, которые они облекают в слова. Их поверхностность и явная театральность происходят из крайней тревоги о том, что произойдёт, если они опрометчиво выра­ зят себя кому-то, кого считают сильным. Имея опыт инфантилизации и обесценивания, они не ожидают уважительного внимания к своим чувствам. Они усиливают их, чтобы переступить тревогу и убедить себя и окружающих в собственном праве на самовыражение; в то же самое время, транслируя, что они на самом деле несерьёзны, они со­ храняют для себя возможность отказаться от своих слов или мини­ мизировать их, если вдруг окажется, что это ещё одно опасное для самовыражения место. Заявления вроде: «Я была в ТАКОООЙ яро­ сти!» — которым сопутствует театральное закатывание глаз, пригла­ шает окружающих рассматривать эмоцию как на самом деле отсут­ ствующую или тривиальную. Она там, но она увязла в конфликте.

Бромберг (Bromberg, 1996, с. 223) колко замечает, приписывая ранний вариант этого замечания Р. Д. Лэнгу (1962, с. 34), что исте­ рик — это «человек, который идёт по жизни, притворяясь тем, кем