вовне и обесценивание для преимущественно маниакальной ор­ ганизации. Я очертила объектные отношения в терминах травми­ рующей утраты, неадекватного оплакивания и родительской де­ прессии, критики, насилия и непонимания. Я охарактеризовала интроективные депрессивные образы Я как непоправимо плохие, а также анаклитические образы неутолимого голода. В разделах о переносе и контрпереносе я отметила привлекательные качества депрессивных и маниакальных людей, связанные с этим желания спасения и потенциальную деморализацию терапевта, который не может спасти их достаточно быстро.

Что касается стиля лечения, в дополнение к устойчивому эмпатичному настрою я порекомендовала решительно интерпретировать объяснительные конструкции, настойчиво исследовать реакции на сепарацию, атаковать Суперэго, а с маниакальными пациентами за­ ключать контракт, предупреждающий обрыв терапии, и настойчи­ во требовать честного самовыражения. Я привела диагностические различия между депрессивными клиентами, нарциссически и мазохистически ориентированными пациентами; дифференцировала ги­ поманиакальных и маниакальных пациентов от истерических, нарциссичных, компульсивных и шизофреничных людей, а также от людей с РДВ и РДВГ.

Дополнительная литература

У Лафлина (Laughlin, 1967) есть прекрасная глава о депрессивной психологии, хотя эту работу сегодня трудно отыскать. Антология Гейлина (Gaylin, 1983) о депрессии содержит хорошее обобщение психо­ аналитической мысли в отношении депрессии. Единственное извест­ ное мне недавнее эссе о гипоманиакальной личности — сочинение Ахтара «Разбитые структуры» (Akhtar, «Broken structures», 1992). Стоит прочтения работа Фенихеля (Fenichel, 1945) о депрессивных и маниакальных состояниях, если вас не отталкивает его несколько заумная терминология. Думаю, окно, позволяющее лучше всего про­ никнуть в субъективный опыт человека с депрессивной и/или маниа­ кальной психологией, можно найти в мемуарах, хотя они описывают не столь личностные атрибуты, сколь клинические феномены боль­ шой депрессии или биполярной болезни. Особенно впечатляют мему­ ары Уильяма Стайрона, Кей Редфилд Джемисон и Эндрю Салливана.

Глава 12

Мазохистические (саморазрушающие107) личности

Люди, которые будто бы являются худшими врагами сами себе, ставят перед исследователями человеческой природы головокру­ жительные вопросы. Когда история человека наполнена реше­ ниями и поступками, противоречащими его благополучию, нам бывает трудно это понять. Фрейд считал саморазрушительное по­ ведение наиболее досадной проблемой для своей теории, основан­ ной (в соответствии с биологическими идеями того времени) на предположении, что организмы стремятся увеличивать удоволь­ ствие и уменьшать боль. Он подчёркивал, как при нормальном раз­ витии выборы ребёнка определяются принципом удовольствия, ко­ торый позже модифицируется принципом реальности (см. главу 2). Из-за того, что некоторые выборы, оказывается, фактически не со­ ответствуют ни принципу удовольствия, ни принципу реальности, Фрейд произвёл много допущений и пересмотров своей собствен­ ной метапсихологии, чтобы включить в неё саморазрушающие или «мазохистические» поведенческие паттерны (Freud, 1905, 1915а, 1916,1919,1920,1923,1924).

Ранней аналитической теории необходимо было объяснить эротические практики тех, кто, подобно австрийскому писателю Леопольду фон Захер-Мазоху, искал оргазм через мучения и уни­ жение. Сексуальное удовольствие от болезненного страдания уже было названо именем Захер-Мазоха, как удовольствие от его при­ чинения (садизм) было названо именем маркиза Де Сада (KrafftEbing, 1900). Для Фрейда, который настаивал на сексуальных ис­ токах практически любого поведения, было вполне естественным

107 Англ, self-defeating — пораженческий, обречённый на провал.

применить термин «мазохизм» к явно несексуальным паттернам причинения себе боли (см. LaPlanche, Pontalis, 1973; Panken, 1973).

Чтобы отделить общий паттерн страдания в угоду некой выс­ шей цели от узкого сексуального значения мазохизма, Фрейд (1924) ввёл словосочетание «моральный мазохизм». К 1933 году концеп­ ция была принята достаточно широко, чтобы Вильгельм Райх вклю­ чил «мазохистический характер» в свой перечень личностных типов, выделяя паттерны страдания, жалоб, самоповреждения и самоуни­ чижительных установок, а также подразумеваемое бессознательное желание мучить окружающих своей болью. Моральный мазохизм

имазохистическая личностная динамика интриговали аналитиков

втечение долгого времени (Asch, 1985; Berliner, 1953; Grossman, 1986; Kernberg, 1988; Laughlin, 1967; Menaker, 1953; Reik, 1941; Schafer, 1984) и также интересовали широкое сообщество. Например, Мил­ лон (Millon, 1995) описывает «обездоленный»108 саморазрушающий личностный стиль, а Американская психиатрическая ассоциация (American Psychiatric Association, 1994) рассматривала включение «саморазрушающего личностного расстройства»109 в DSM-IV.

Эта концепция остаётся актуальной: в 1990 году в работе, ко­ торая приобрела культовый статус в современном психоанализе от­ ношений, Эммануэль Гент (Emmanuel Ghent) высказал соображе­ ние, что мазохизм — это извращение естественного желания сдаться, что бросило вызов западному стереотипу, будто сдаться означает по­ терпеть поражение. Для сравнения, юнгианский взгляд на мазохизм определяет его как «теневую сторону» нашей архетипической по­ требности в преклонении и почитании (Gordon, 1987). Гэбриэл и Бератис (Gabriel & Beratis, 1997) связывали мазохистические паттерны

сранней травмой.

Как и другие феномены, рассмотренные в этой книге, мазохистическое поведение не обязательно является патологическим, хотя в самом узком смысле оно представляет собой самоотрече­ ние. Иногда мораль диктует, что нам нужно страдать ради чего-то более ценного, нежели наш краткосрочный индивидуальный ком­ форт (см. С. Brenner, 1959; de Monchy, 1950; Kernberg, 1988). В этом ключе Хелена Дойч (Helena Deutsch, 1944) высказала наблюдение, что материнство является по существу своему мазохистичным;

108Англ, aggrieved.

109Англ, self-defeating personality disorder.

млекопитающие ставят благополучие молодых особей выше соб­ ственного выживания. Это может быть «саморазрушающим» для отдельного животного, но не для потомков и вида. Можно приве­ сти даже более достойные примеры мазохизма, когда люди рискуют своими жизнями, здоровьем и безопасностью ради высшего соци­ ального блага вроде выживания их культуры или ценностей. Не­ которые люди — на ум приходят Махатма Ганди и мать Тереза, — которые, вероятно, имели мазохистические личностные тенденции, продемонстрировали героическую, даже святую преданность цен­ ностям более высоким, чем собственное Я.

Термин «мазохистический» иногда используется применитель­ но к не имеющим отношения к моральному мазохизму паттернам са­ моразрушения, как с людьми, которые подвержены несчастным слу­ чаям, или с теми, кто намеренно наносит себе увечья или другой вред без суицидального намерения. В этом употреблении слова подра­ зумевается, что под явным безумием самодеструктивного человека есть некий метод, что преследуется определённая цель, которая за­ ставляет физическое страдание от причиненной самому себе боли поблекнуть по сравнению с эмоциональным облегчением, к кото­ рому человек стремится, прибегая к таким невероятным средствам. Например, люди, которые наносят себе порезы, обычно объясняют, что вид собственной крови позволяет им чувствовать себя живы­ ми и настоящими и что мучительное чувство собственного «несу­ ществования» или отчуждённости от ощущений намного хуже, чем любой временный физический дискомфорт. Мазохизм, таким обра­ зом, имеет разные степени и оттенки. Самодеструктивность может характеризовать любого человека от психотичного членовредите­ ля до трудоголика. Моральные мазохисты разнятся от легендарных христианских мучеников до «еврейских мамочек».

Каждый человек в определённых обстоятельствах ведёт себя мазохистично (см. Baumeister, 1989; Salzman, 1960), часто с хоро­ шим результатом. Дети самостоятельно узнают, что один из спосо­ бов привлечь внимание родителей или других опекунов — попасть в беду. Мой коллега описывал свою инициацию в динамику нор­ мального мазохизма, когда его семилетняя дочь, разозлившись на него за то, что он не провёл с ней время, объявила о своём намере­ нии пойти на второй этаж и переломать все свои игрушки. Modus operandi морального триумфа посредством навлечения на себя стра­ дания может стать таким привычным для человека, что его можно

обоснованно рассматривать как обладателя мазохистического ха­ рактера. Многие наблюдатели считали Ричарда Никсона110 мораль­ ным мазохистом (см. Wills, 1970) за его обиженно праведный тон, за склонность представлять себя как страдающего за высшие идеа­ лы и за спорные решения ситуаций, в которых на кону было его бла­ гополучие (например, его отказ уничтожить Уотергейтские записи, которые со временем лишили его поста президента).

Я хочу подчеркнуть, что термин «мазохизм», используемый психоаналитиками, не подразумевает любви к боли и страдани­ ям. Человек, который ведёт себя мазохистично, выдерживает боль и страдание в надежде — сознательной или бессознательной — на высшее благо. Когда аналитик-наблюдатель комментирует, что тер­ пящая побои жена ведёт себя мазохистично, оставаясь с агрессив­ ным мужчиной, комментатор не обвиняет её в том, что ей нравятся побои. Смысл скорее в том, что её действия выдают убеждённость, что, претерпевая насилие, она либо реализует некую цель, оправ­ дывающую её страдание (такую, как сохранение семьи), либо пре­ дотвращает какое-то более болезненное последствие (такое, как полную покинутость), либо и то и другое вместе. Эта ремарка так­ же подразумевает, что её расчёт не работает, так как пребывание с агрессивным мужчиной объективно более деструктивно или опас­ но, чем расставание, и всё же она продолжает вести себя так, будто всё её благополучие зависит от того, что она выдерживает жесто­ кое обращение. Я обращаю на это внимание потому, что во время дискуссий, стоит ли включать саморазрушающее расстройство лич­ ности в DSM, стало ясно, что многие люди считают приписывание мазохизма или саморазрушающих тенденций эквивалентным об­ винению человека в получении удовольствия от боли — «обвине­ нию жертвы», будто она сознательно спровоцировала насилие ради некой извращённой формы удовольствия. Если характер челове­ ка достаточно проблемный, чтобы считаться расстройством лично­ сти, в нём по определению есть мазохистические черты. Если цен­ тральные способы мышления, чувствования, отношений, копинга и защит последовательно демонстируют дезадаптивность, личност­ ные паттерны такого человека стали саморазрушающими. Людей, в чьих повторяющихся паттернах мазохизм выходит на передний

1 10 Ричард Никсон (1913-1 994) — 37-й президент США, единственный, кто ушёл в от­

ставку раньше срока.

план, а не является побочным продуктом другой динамики, анали­ тики могут рассматривать как мазохистические личности. Что каса­ ется депрессивно организованных людей, их динамика разнится от более анаклитической («Я-в-отношении») до более интроективной («Я-определение») (Blatt, 2008). Мазохистичных людей с интен­ сивными анаклитическими потребностями иногда называют «от­ ношенческими» мазохистами; иначе говоря, их самоповреждающие действия происходят из усилий любой ценой сохранить привязан­ ность. Термин «моральный мазохист» чаще применяется к более интроективно организованным людям, которые строят свою само­ оценку вокруг способности терпеть боль и жертвовать собой. Ко второй категории я отнесла измотанную медицинскую сестру пала­ ты интенсивной терапии, которой я предложила работать меньше 80 часов в неделю. «Ну, может быть, у некоторых профессионалов низкие стандарты, — заявила она, пристально смотря на меня, — но я не из их числа».

Мазохистические и депрессивные паттерны характера в зна­ чительной степени совпадают, особенно на уровне от здорового до невротического; большинство людей одного типа имеют аспекты другого типа. Кернберг (Kemberg, 1984, 1988) рассматривает де- прессивно-мазохистическую личность как один из наиболее распро­ странённых типов невротического характера. Я провожу различия между этими двумя типами психологии, потому что, особенно на пограничном и психотическом уровне, они требуют весьма разных терапевтических стилей. Когда терапевт, руководствуясь благими намерениями, ошибочно распознаёт преимущественно мазохистичного человека как депрессивного или наоборот, он может причинить значительный вред. Недавно я обнаружила, что Ричард Фридман (Richard Friedman, 1991), который происходит из несколько иной дисциплинарной традиции, сделал похожие наблюдения, отделяя депрессию, которая «непосредственно связана с характерологиче­ ским мазохизмом», от депрессии, которая не связана с ним, и выска­ зал мнение, что «мазохистические депрессивные пациенты состав­ ляют одну важную, в настоящее время скрытую подгруппу среди пациентов, пребывающих в хронической депрессии. Их особенно вероятно найти среди хронических депрессивных пациентов с суб­ оптимальным ответом на лечение111.

111 с. и.