им детям сообщение, что они должны испытывать угрызения сове­ сти, если не веселятся. Люди, чьи взгляды были радикально урезаны каким-то бедствием наподобие войны или преследования, склон­ ны посылать сигналы, что их дети должны прожить жизнь, которой у них самих никогда не было. Часто дети травмированных родите­ лей вырастают с некоторой неясностью идентичности и чувством не­ определённого стыда и пустоты (см. Bergmann, 1985; Fogelman, 1988; Fogelman, Savran, 1979). Сообщение, гласящее «в отличие от меня, ты можешь иметь всё», действует особенно разрушительно, посколь­ ку никто не может иметь всё; каждое поколение встретит собствен­ ные трудности. Зависимость самооценки от такой нереалистичной цели — это поистине калечащее наследие.

Нарциссическое Я

Я уже упомянула о многих переживаниях людей, которые диагно­ стируемо нарциссичны. Эти переживания включают ощущение неопределённой лживости, стыда, зависти, пустоты или незавер­ шённости, уродства, неполноценности или их компенсаторных про­ тивоположностей: самоуверенности, гордости, презрения, защитной самодостаточности, тщеславия и чувства собственного превосход­ ства. Кернберг (Kernberg, 1975) описывает такие полярности как противоположные эго-состояния, грандиозные (полностью хоро­ шие) против обесцененных (полностью плохих) определений Я, ко­ торые являются единственными доступными для нарциссичных людей вариантами организации внутреннего опыта. Ощущение «до­ статочно хорошего» не входит в список их внутренних категорий.

Нарциссически структурированные люди на некотором уров­ не осознают собственную психологическую хрупкость. Они боятся развалиться на части, резко лишиться своей самооценки или самосоответствия (например, из-за критики) и внезапно почувствовать себя никем (Goldberg, 1990b). Они ощущают, что их идентичность слишком шаткая, чтобы выстоять и вынести некоторое напряжение. Их страх фрагментации внутреннего Я часто смещается на озабочен­ ность физическим здоровьем; таким образом, они подвержены ипо­ хондрическим озабоченностям и морбидному страху смерти.

Коварный результат перфекционизма нарциссичных людей — избегание чувств и поступков, которые выражают осознание либо

собственного несовершенства, либо реальной зависимости от дру­ гих. Нарциссичные люди особенно склонны отрицать сожаление и благодарность (McWilliams & Lependorf, 1990). Сожаление по по­ воду каких-то личных ошибок или огорчений включает признание дефекта, а благодарность за чью-то помощь — признание собствен­ ной потребности. Поскольку нарциссичные люди пытаются строить ощущение Я на иллюзии того, что они не совершают ошибок и не нуждаются ни в чём, они боятся, что признание вины или зависимо­ сти разоблачит нечто неприемлемо постыдное. Таким образом, нар­ циссичные люди могут избегать или неохотно идти на искренние извинения и сердечную благодарность (поведенческие выражения сожаления и благодарности), что ведёт к значительному обеднению их отношений с окружающими.

По определению, выявление нарциссической организации лич­ ности говорит о том, что клиент нуждается во внешнем признании для ощущения внутренней значимости. Теоретики существенно рас­ ходятся во мнениях, делать ли акцент на грандиозных или ущемлён­ ных аспектах нарциссического самоощущения. Эта разница в акцен­ тах отражает суть расхождений между взглядами Кернберга и Кохута на то, как понимать и лечить нарциссический характер, и об этом я бо­ лее подробно скажу далее. Споры по этому вопросу уходят корнями

впрошлое как минимум до расхождений во мнениях между Фрейдом (Freud, 1914b), который выделял первичную любовь к себе, и Альфре­ дом Адлером (Adler, 1927), который подчёркивал, как нарциссиче­ ские защиты компенсируют чувство неполноценности. Что первично

вэволюции патологического нарциссизма — грандиозное состояние Я или уязвлённое и пристыжённое — вероятно, представляет собой психоаналитический эквивалент загадки о яйце и курице. С пози­ ции личностного развития эти контрастирующие эго-состояния тес­ но связаны во многом подобно тому, как депрессия и мания являют­ ся сторонами одной психологической медали.

Перенос и контрперенос с норциссичными пациентами

Микроклимат переноса с нарциссичными клиентами имеет каче­ ственно иное ощущение по сравнению с тем, что возникает с клиен­ тами без патологического нарциссизма. Даже самый высокофунк-

циональныи, самый сотрудничающим человек с нарциссическим характером может вносить в терапевтические отношения настро­ ение, резко контрастирующее с атмосферой, возникающей между терапевтом и другими клиентами. Как правило, терапевт вначале замечает недостаточную заинтересованность пациента в исследо­ вании терапевтических отношений. Ранние психоаналитики за­ мечали это и делали заключение, что нарциссичные пациенты не имели реакций переноса, поскольку вся их либидинальная энергия была направлена на Я; это было ещё одним основанием для сомне­ ний в их излечимости. Современная аналитическая теория призна­ ёт, что нарциссичные клиенты имеют реакции переноса, которые, однако, отличаются от реакций остальных пациентов.

Вопросы о том, что клиент чувствует по отношению к клини­ цисту, могут быть восприняты как отвлекающие, раздражающие или не относящиеся к проблемам клиента. Нарциссичные пациен­ ты нередко приходят к выводу, что терапевт спрашивает об их пе­ реживаниях терапевтических отношений с целью потешить своё самолюбие или для собственного успокоения. (Конечно же, такие молчаливые гипотезы, даже если они верны, могут быть проекци­ ями, но они обычно остаются невербализованными, и к ним редко можно адресоваться, по крайней мере в начале лечения.) Это не оз­ начает, что у нарциссичных пациентов не возникает сильных реак­ ций на терапевта. Они могут интенсивно обесценивать или идеали­ зировать. И всё же они до странности не интересуются значением этих реакций и испытывают подлинное непонимание, почему кли­ ницист спрашивает о них. Их переносы могут быть настолько эгосинтонными, что становятся недоступными для исследования. Нарциссичный пациент может считать, что он обесценивает тера­ певта, поскольку он объективно второсортный, или идеализирует терапевта, поскольку он объективно чудесный. Усилия, направлен­ ные на то, чтобы сделать такие реакции эго-чуждыми, обычно тер­ пят поражение, по крайней мере вначале: обесцененный терапевт, который комментирует критический настрой пациента, будет вос­ принят как обороняющийся, а идеализированный терапевт, ком­ ментирующий завышенную оценку пациента, будет ещё более иде­ ализирован как человек, чьё совершенство включает достойную восхищения скромность.

Начинающие терапевты получают намного больше обесцениващих переносов, чем идеализирующих. Возможно, несколько облегчит

страдания, которые переживает человек, будучи объектом тонкого и непрестанного принижения, тот факт, что быть мишенью нарциссического идеализирующего переноса не намного лучше. В обоих случаях человек может почувствовать, что его реальная сущность искренне пытающегося помочь человеческого существа, обладаю­ щего определённым эмоциональным интеллектом, была аннули­ рована. На самом деле это контрпереносное чувство собственного уничтожения, невидимости в качестве реального человека является диагностическим признаком вероятной нарциссической динамики.

С этими феноменами связаны контрпереносы, которые вклю­ чают скуку, раздражение, сонливость и неопределённое чувство, что в ходе лечения ничего не происходит. Вот типичный комментарий о нарциссичном клиенте от терапевта во время супервизии: «Она приходит каждую неделю, вкратце рассказывает мне новости неде­ ли, критикует мою одежду, отбрасывает все мои интервенции и уда­ ляется. Почему она продолжает приходить? Что она получает из всего этого?» Часто возникает странное ощущение, что тебя слов­ но нет в кабинете. Вероятно, самая неприятная из реакций контрпе­ реноса к нарциссичным пациентам — крайняя сонливость; каждый раз, когда я это чувствую, я машинально начинаю придумывать био­ логические объяснения («Я мало спала прошлой ночью»; «Я толь­ ко что плотно пообедала»; «Видимо, у меня начинается простуда»), а потом, как только этот пациент оказывается за дверью, а другой заходит, я оказываюсь абсолютно бодрой и заинтересованной. По­ рой контрперенос к идеализирующему человеку — это ощущение грандиозного продолжения, присоединения к пациенту во взаим­ но восторженном общении. Но если только сам терапевт не являет­ ся характерологически нарциссичным, такие реакции неубедитель­ ны и непродолжительны.

Психоаналитическое объяснение этих феноменов связано с особым видом переноса, характерным для нарциссичных людей. Вместо того чтобы проецировать на терапевта дискретный вну­ тренний объект вроде родителя, они экстернализируют аспект соб­ ственного Я. То есть вместо чувства, что терапевт похож на мать или отца (хотя иногда в их переносах можно видеть и такие аспек­ ты), клиент проецирует либо грандиозную, либо обесцененную часть себя. Терапевт, таким образом, становится вместилищем вну­ тренних процессов поддержания самооценки. Он является объек­ том самости, не полностью отдельным человеком, который ощу­