44 Часть 2. Формирование японской государственности

правителей, генеалогия, важнейшие события правлений); 2) аналогичные сведения, касающиеся других влиятельных родов; 3) местные предания; 4) погодные записи правящего дома, которые, вероятно, стали вестись начиная с правления Суйко; 5) личные записи придворных, касавшиеся тех или иных событий; 6) храмовые буддийские хроники; 7) корейские и китайские источники.

Если представить себе количество информации, сообщаемой хрониками, в виде пирамиды, то в «Кодзики» она будет иметь основанием далекое прошлое (описание последних по времени правлений представляет собой лишь генеалогическое древо правящего дома), а в «Нихон сёки» — наиболее близкие по времени к авторам свода события. Их описание имеет явную тенденцию к детализации и к охвату более широкого круга явлений, а хронология описываемого становится все более строгой и регулярной.

В отличие от «Кодзики», в «Нихон сёки» отражено возвышение рода Фудзивара и придается большее значение служилой знати. Кроме того, одним из основных объектов описания в «Нихон сёки» является процесс распространения буддизма, а также «реформы Тайка», начатые в середине VII в. и призванные поставить Японию в один ряд с другими, «цивилизованными» государствами Дальнего Востока (прежде всего — с Китаем).

Наконец, «Кодзики» не является памятником государственной мысли в собственном смысле этого слова — речь в нем идет лишь об «императорском» дворе, в то время как в «Нихон сёки» регулярно употребляется термин «Япония» (Ямато или Япония — Нихон), что свидетельствует об овладении китайской государственно-политической терминологией. Об этом же свидетельствуют включенные в него многочисленные скрытые цитаты из китайских философско-литературных произведений.

Как показали исследования японских ученых, составители «Нихон сёки» активно использовали 100-томный труд Оуян Сюня «Ивэнь-лэйдзюй» («Изборник изящной словесности», 642 г.), представляющий собой свод литературных образцов, употреблявшихся в произведениях до-танского времени. Поэтому скрытое цитирование в «Нихон сёки» того или иного китайского источника отнюдь не означает, что составители были знакомы с ним непосредственно,

Кроме того, составители «Нихон сёки» использовали (правда, в гораздо меньшем объеме) китайские хроники («Вэй-чжи», «Хань-шу», «Хоухань-шу»), приводя содержащуюся в них информацию о Китае в качестве относящейся к самой Японии. Видимо, они стремились таким образом показать сопоставимость японско

Гпава 2. Государство Ямато

45

го строя жизни с китайским, поставить их в одну «весовую категорию», а также заполнить хронологические пустоты, возникавшие из-за отсутствия или недостатка реальной исторической информации.

Надо иметь в виду, что соответствие местного, японского творчества континентальным (прежде всего, китайским) образцам служило в то время важным параметром, по которому оценивалось «качество» летописания. С этой точки зрения свод «Нихон сёки» представлялся современникам гораздо более ценным, чем • Кодзики», поскольку находится к ним намного ближе.

Все это подтверждает предположение о том, что свод «Кодзики» слабо учитывал реалии современного общества, соотношение сил внутри правящей элиты, что, видимо, и послужило основанием для составления «Нихон сёки». В результате «Кодзики», по всей видимости, превратился в забракованную культурой версию прошлого, а «Нихон сёки», напротив, заложил основы официального летописания, а его мифологическая часть стала основным вариантом письменно зафиксированного канона «государственного» синтоизма.

Поэтому, если «Кодзики» в качестве памятника исторической мысли стоит особняком, то «Нихон сёки» принято рассматривать к качестве первой из «шести национальных историй» (риккоку-*■«), т. е. череды официальных хроник японского государства. К их числу относятся также «Сёку нихонги» («Продолжение анналов Японии», 797 г.), «Нихон коки» («Поздние анналы Японии», охва-іывает период 792-833 гг.), «Секу нихон коки» («Продолжение поздних анналов Японии», 833-850 гг.), «Нихон Монтоку тэнно ищцуроку» («Истинные записи об императоре Японии Монтоку», .450-857 гг.), «Нихон сандай дзицуроку» («Истинные записи о й рех императорах Японии», 858-887 гг.).

Несмотря на то, что составители «Нихон сёки» находились иод непосредственным влиянием китайской исторической традиции, они сохраняли критическое отношение к ней, что проявилось в существенных идеологических отличиях. Важнейшим из них было неприятие японцами идеи «мандата Неба» (т.е. возможности смены правящей династии) — основной концепции конфуциан-■ кой государственно-политической мысли. Целью китайских династических хроник, составлявшихся после смены династии, бы-ю обоснование исторической целесообразности такой смены, а 1 Іихон сёки» была составлена как обоснование прямой линии на-' ледования правящего рода богине Аматэрасу, что подчеркивало принципиальную невозможность смены династии, которой припи

46