Глава вторая Брачный союз

I. Общий характер брачного союза

II. Условия вступления в брачный союз

III. Предбрачные условия об имуществе

IV. Отказ от вступления в брак

V. Личные отношения между супругами

VI. Имущественные отношения между супругами

VII. Прекращение брачного союза

I. Общий характер брачного союза

Известно, что юридическая природа брака издавна составляет предмет споров, так что и поныне господствует по этому предмету значительное разногласие. Неудача разных определений брака происходила, как кажется, преимущественно от того, что в юридическом определении этого союза не довольствовались, как бы следовало, указанием лишь тех признаков, которыми брачный союз отличается от других форм юридических отношений, а стремились уловить и исчерпать самую сущность брака, насколько она вытекает из той или другой цели, или из характера различных прав и обязанностей супругов, или даже из одной внешней обстановки заключения брака. Не удивительно, что, подметив одну из наиболее выдающихся сторон брачного сожительства, именно хозяйственную, старались и ее поставить в основу юридического определения брачного союза. Но, по отношению к существу этого союза у наших крестьян, случилось еще нечто особенное, именно: те исследователи народного быта, которые, как мы видели выше, нашли в нашей крестьянской семье артель, не преминули прийти к выводу, что и крестьянский брак должен носить и даже, по понятиям самих крестьян, действительно носит характер, вполне соответствующий этому особенному типу семейного быта. В силу такой теории, юридическая природа брака сведена к тому основному началу, что брак, по понятиям наших крестьян, есть не что иное как имущественная сделка. Начало это признается столь несомненным и бесспорным, что о нем говорят уже прямо в такой форме: "известно, что брак, по понятиям наших крестьян, имеет значение имущественной сделки"*(1427). А связь этого определения брака с общей теорией крестьянской семьи поясняется так: "семья в нашем крестьянстве имеет преимущественно значение хозяйственное; это своего рода ассоциация, хотя и не отрешившаяся от патриархальных взглядов, тем не менее преследующая почти исключительно экономические цели - общее производство и общее потребление; потому и брак у крестьян составляет не более как имущественную сделку, сопровождаемую, сверх специальных, всеми теми обрядовыми действиями, без которых в народе немыслимо заключение ни одного обязательства"*(1428). В чем же заключается существо этой "имущественной сделки" и на каком именно основании приписывается крестьянскому браку такое значение?

Существо брака, как имущественной сделки, объясняют так: "брак производит перемещение известной ценности из рук родителей невесты в руки жениха, и ценность эта есть не что иное, как рабочая сила женщины". А самое это перемещение "совершается при посредстве сватов - термин, одинаково применяемый к посредникам при покупке лошадей - и эти сваты ведут переговоры как о купле-продаже"*(1429). В подтверждение же того, что таково именно воззрение на брак самих крестьян, приводят обыкновенно то обстоятельство, что заключение брака всегда предшествует соглашение как о переходе рабочей "ценности" из одной семьи в другую, так и о тех имущественных взносах с той и другой стороны, которые необходимы для покупки рабочей ценности и для снабжения ее тем материальных подспорьем, которое носит обыкновенно название приданого: одним словом, брак является сделкой о приобретении рабочей силы и иного имущества, как средств семейного хозяйства. Такое воззрение подтверждают еще и тем соображением, что обыкновенно браки устраиваются не самими вступающими в брачный союз, а их родителями, которые сами "смотрят на своих детей главным образом как на рабочую силу"*(1430), причем жених и невеста играют роль пассивную, в особенности последняя, как предмет покупной сделки.

Несмотря на логическую стройность приведенной характеристики брачного союза, нельзя не заметить, что ею совершенно заслоняются те элементы брака, которые не имеют ничего общего с хозяйственной его стороной, вернее, что место брачного союза заступает нечто иное, ничего с ним общего не имеющее. Для разъяснения этого важного вопроса, мы считаем не излишним, хотя и не пространно, войти в разбор приведенного определения брака. В самих словах "имущественная сделка" невольно бросаются в глаза два основные элемента указанного воззрения, которые следует рассмотреть порознь, для более наглядного выяснения вопроса, действительно ли это воззрение свойственно быту и понятиям наших крестьян.

1) Брак, в приведенной дефиниции, выставляется как сделка имущественная: следовательно, это одна из форм соглашений об "имуществе", т. е. о вещи или вообще о меновой ценности. Такое значение, действительно, может быть придано различным предбрачным условиям, относящимся, как увидим в своем месте, к имущественным взносам со стороны жениха и невесты, в виде "кладки", "приданого" и т. п., равно как и условиям об обеспечении брачного соглашения. Но с условиями, заключаемыми по поводу брака, едва ли, в понятиях народа, отождествляется соглашение о самом браке и о лицах, вступающих в брак.

Правда, было время, когда брачное соглашение носило на самом деле характер покупки, так что невеста рассматривалась почти как вещь, как товар; но это было давно*(1431) теперь же, если и встречаются в устах самих крестьян выражения: "покупать невесту", "платить за невесту" и т. п., то из этого еще не следует, чтобы невеста действительно приравнивалась к вещам, за которые также платятся деньги; надо полагать, что приведенные выражения, независимо от скудости народной терминологии, составляют лишь остаток старинных воззрений без прежнего содержания. На самом же деле, судя по известным нам данным, в значительном большинстве населения вовсе и не встречается взгляд на невесту и вообще на женщину как на вещь, независимо конечно от грубых проявлений семейной власти. Повсюду, более или менее ясно, высказывается сознание, что соглашение о невесте касается не вещи, а личности. Так, хотя обыкновенно браки устраиваются по воле родителей или родственников, но можно привести немало указаний и на то, что и по воззрениям крестьян брак не может быть заключен без согласия невесты, о чем свидетельствует, между прочим, и тот часто встречающийся факт, что брак расстраивается именно потому, что невеста изъявляет свое несогласие*(1432), так что и суды, кроме принятого в этих случаях возмещения убытков, никогда не высказывались в смысле принуждения невесты к исполнению обещания. Очевидно, что "вещь", как объект чисто пассивный, не могла бы заявлять своей воли при "перемещении" ее из одних рук в другие; притом, как увидим также в своем месте, нередки случаи взыскания, при отказе от брака, за бесчестье в пользу невесты: об оскорблении чести не могло бы также быть речи, если бы это относилось к вещи, а не к личности.

В подтверждение вещного значения невесты у крестьян, приводят обыкновенно и то соображение, что при выборе невесты "обращается главное внимание не на склонность или красоту и т. д., а на состояние и трудолюбие"*(1433), словом, на годность рабочей силы; говорят даже, что любовь, как чувство нравственное, вовсе или почти вовсе не играет роли, у наших крестьян, при вступлении в брак или вообще в брачном союзе*(1434). Нет сомнения, что хозяйственный расчет в крестьянских браках, как и у других сословий, дело не последнее*(1435); но есть также положительные сведения, что и наружность невесты ценится у крестьян помимо ее имущественного состояния и мускульной работоспособности, и что в заключении браков играет немаловажную роль и "склонность", как можно заключить напр. из того, что нередко невеста отказывается от сговоренного брака потому, что жених ей "не нравится". С другой стороны, если бы крестьяне видели в невесте только вещь, годную для работы и хозяйства, было бы совершенно необъяснимо требование от нее при вступлении в брак целомудрия, нарушение которого обставлено почти повсюду более или менее позорными для невесты и ее родных последствиями*(1436), точно так же как и требование потом супружеской верности*(1437): подобные требования, очевидно, не имели бы смысла, если бы на женщину смотрели только как на рабочую силу; по крайней мере трудно допустить, чтобы эти требования обсулавливались, по понятиям крестьян, только тем свойством вещных прав, которое заключается в исключительном обладании предметом собственности. Наконец, нельзя упускать из виду, что, несмотря на признаваемый повсюду принцип мужней власти, нигде, даже в самых неразвитых слоях крестьянского населения, не встречается воззрений на жену как на вещь; напротив: признание ее личности видно уже из того, что и крестьян в общем употреблении названия "муж" и "жена",- названия, не заключающие в себе, конечно, ни малейшего намека на отношение к вещи. Этого мало: личное уравнение супругов высказывается и в тождестве названий: "хозяин" и "хозяйка", так что жена признается сотрудницей, помощницей мужа и даже нередко заменяет мужа в управлении домом на правах самостоятельной хозяйки.

Из сказанного, по отношению к определению брака, позволительно заключить, что соглашение о невесте не может быть приравниваемо к соглашениям об имуществе или о меновой ценности, и что, следовательно, первая половина определения брака совершенно неправильна и вовсе не соответствует понятиям крестьян.

2) В тесной связи с первой находится и другая сторона рассматриваемого воззрения, заключающаяся в том, что брак есть сделка. При всей шаткости нашей юридической терминологии, не было бы, до известной степени, ничего противного существу дела, если бы под сделкой разумелось вообще соглашение. Но, говоря о сделке по отношению к браку, разумеют под нею не соглашение о браке, а самый брак, и притом в смысле "договора" или "обязательства", как имущественного правоотношения. В виду такого смешения различных понятий, мы считаем здесь уместным, по крайней мере, заметить, что всякое договорное обязательство, как известно, обусловливается его исполнением, с чем вместе прекращается и самое обязательство, так что это, очевидно, отношение временное, срочное: с исполнением договора, или с прекращением права иска, правоотношение погашается. Таков ли характер брачного союза? Он заключается, как известно, не на время, не на определенный срок, а на всю жизнь: это союз постоянный; так разумеют его и крестьяне: по крайней мере мы нигде не нашли даже намека на то, чтобы крестьяне смотрели на брак как на временную или срочную сделку, подобно займу, найму и т. п., несмотря на то, что у них, как и в других сословиях, супруги нередко расходятся. Мнение о договорном характере крестьянского брака вызвано, главным образом, внешней, обрядовой стороной соглашений; но если бы формальные условия брака даже вполне совпадали с формой заключения имущественных сделок всякого рода (чего на самом деле нет), то и в таком случае форма не могла бы служить критерием для одинаковой характеристики всех правоотношений, составляющих предмет соглашений. Дело в том, что соглашение не должно быть смешиваемо с тем правоотношением, которого оно касается. Брачный союз, как замечено выше, не обязательство, и соглашение о браке не есть напр. договор о "перемещении рабочей ценности", а соглашение о вступлении в правоотношение особого рода, каким является брачное состояние лиц, т. е. такое право, которое нельзя ставить на одну доску с правами имущественными, и которого поэтому нельзя ни купить, ни продать.

Из сказанного само собой вытекает, что брачный союз не может быть, подобно сделкам или договорам об имуществе, рассматриваем как дело исключительно частное, ибо здесь идет речь о вступлении в новое состояние, о приобретении права личного, а не права на меновую ценность. Этот вывод подтверждается и тем, что, по понятиям самих крестьян, брак, помимо частного о нем соглашения, рассматривается как дело общественное. Это видно не только из особенной обстановки бракосочетания, состоящей, независимо от венчания, в устройстве и праздновании свадьбы, которая сама по себе составляет одну из наиболее выдающихся обрядностей в быту народном, не имеющую ничего общего с скромной обстановкой заключения разных сделок, но и главным образом из того обычая, что в свадебном пиру в праве участвовать все, весь "мир", званый и не званый, так как "при заключении каждого брачного союза действующим лицом, в той или другой форме, является все окружающее общество". Такое участие общества в заключении каждого брачного союза "выражается, во-первых в материальной поддержке, когда она бывает нужна, во-вторых в поддержке нравственной: каждое лицо из окружающего общества считает не только своим правом, но и обязанностью вмешиваться в дело советами, указаниями, сообщением сведений, касающихся дела и т. д., и наконец, в-третьих, прямым, непосредственным участием всех окружающих в отправлении свадьбы", а самая свадьба "имеет то значение в крестьянском браке, что посредством свадьбы брак как бы освящается общественным признанием, подобно тому, как религиозным обрядом он освящается церковью"*(1438).

Указывая на эту "общественную" сторону брака, исследователи народного обычного права касались ее, однако же, с совершенно иной точки зрения, имея лишь в виду доказать, что по понятиям народа брак есть союз "гражданский", т. е. светский: "акт общественного признания - говорят они - не только необходим для признания действительности брака, но совсем отстраняет на задний план церковное венчание, давая ему значение второстепенного и несущественно важного обряда; признание брака обществом важнее признания его церковью, общественная сторона важнее религиозной"; в подтверждение этого воззрения приводится, между прочим, и тот факт, что напр., у малороссов церковное венчание "не влечет за собой никаких последствий состоявшегося брака, не дает сторонам ни супружеских прав, ни обязанностей", до тех пор пока не будет отпразднована свадьба, хотя бы последнюю пришлось отложить на более или менее продолжительное время*(1439). Не входя в рассмотрение вопроса о том, какая санкция при заключении брака важнее в глазах народа - светская или церковная, мы должны заметить, что факт общественного участия в браке, в чем бы оно ни выражалось, имеет совершенно иное значение в понятиях самого народа: нам кажется, что он служит лишь аргументом, и весьма сильным, против указанного выше взгляда на крестьянские браки тех же исследователей, которые его выставили: общественное участие в заключении браков является, по нашему мнению, одним из самых убедительных доказательств того, что брак у крестьян не есть лишь частное дело или простая сделка, договор, и следовательно никоим образом не может быть отождествляем с "имущественными сделками" всякого рода; ибо таково существо брачного союза и по понятиям самих крестьян, что он ни в каком отношении не может быть приравниваем к сделкам о приобретении имущества. Брачный союз, как особая форма личного состояния, есть учреждение общественное, независимо от той формы, в какой выражается или требуется общественное признание - светской ли или церковной, ибо и в той и другой форме санкция брачного союза является делом общественным, а не частной сделкой. Такое значение брака подтверждается и тем, что в жизни крестьянина он составляет, на самом деле, один из самых крупных общественных фактов, и потому обставлен особыми обрядами и празднествами; вступление в брак есть столь важная перемена в положении лиц, что для нее сложилась даже целая отрасль народной поэзии, на которой с такой любовью останавливаются не только этнографы, но и исследователи народно-обычного права: существует ли что-либо подобное по отношению к договору купли-продажи, найму и другим частным сделкам?

На основании всего сказанного мы приходим к заключению, что брак, и по понятиям крестьян, есть не имущественная сделка, а особое юридическое состояние двух лиц разного пола, приобретаемое, хотя и под условием предварительного соглашения, но не на срок, а на всю жизнь, и скрепляемое санкцией общественного признания. Очевидно, что по отношению к общей характеристике крестьянского брака едва ли можно усмотреть в нем какое-либо существенное различие от того союза, который признается браком в быту других сословий и по смыслу права "официального". Если же так, то нет основания приписывать народу, несмотря на весьма невысокий уровень его развития, такие воззрения на брак и на женщину, которые ему не свойственны, и которые могут лишь ввести в заблуждение тех, кто вовсе не знаком с бытом и понятиями нашего народа. Народ наш, при всей его неразвитости, весьма толково сознает различие правоотношений, в которые приходится ему вступать, хотя и выражает свои юридические понятия в форме своеобразной; так, напр., к союзу брачному он всегда применяет выражение "состоять в законе", чего он никогда не скажет о всякой иной форме отношений между лицами двух полов, а тем менее о том отношении, в какое вступает приобретатель покупаемой лошади.

Нам кажется, что указанные недоразумения, относительно юридической характеристики брачного союза, происходят: 1) от смешения тех целей, в виду которых заключаются браки, с самим существом брачного союза: несомненно, что в ряду первых главную роль играет хозяйственный интерес, но из этого еще не следует, что и самый брак есть только хозяйственный союз; 2) от смешения понятий о договоре, как сделке имущественной, с соглашением о самом браке, как о праве личном; 3) от смешения брачного "состояния" с различными формами "сожительства", и 4) от смешения юридической природы брачного союза с формой совершения брака. Если брак не есть частная, имущественная сделка, а правоотношение, для которого требуется непременно общественное признание, то очевидно, что юридическое существо брака вовсе не зависит от формы, в которой будет требоваться такое признание: известно, что и там, где брак уже подвергся секуляризации, вовсе не устраняется общественная санкция, но эта санкция не имеет ничего общего с актами имущественных сделок, а относится к категории актов прав состояния (actes de l'etat civil).

Таков общий характер брака, как по существу самого дела, так и по понятиям наших крестьян. Элементарные разъяснения, которые мы сочли необходимым здесь изложить, были бы конечно излишни, если бы противоположное воззрение на брак не пользовалось довольно веским авторитетом: из этих разъяснений можно, по крайней мере, вывести, что существо брачного союза не исчерпывается хозяйственной стороной сожительства и что юридическая природа брака вовсе не зависит от тех хозяйственных побуждений, с которыми заключаются браки. Этим выводом, однако же, мы не устраняем той мысли, что хозяйственный строй семьи отражается и в организации брачного союза. Но это уже вопрос о тех отдельных условиях и нормах, которыми обставлены в крестьянском быту как вступление в брачный союз, так и юридические отношения между супругами и наконец юридические последствия прекращения брачного союза: рассмотрение этих отдельных вопросов, относящихся к юридической обстановке брачного союза, и составит предмет дальнейшего изложения начал обычного права.