III. Потравы чужих угодий

К нарушениям собственности, занимающим как-бы средину между неправым пользованием и повреждением чужого имущества, относятся главным образом те весьма часто встречающиеся в крестьянском быту правонарушения, которые носят название "потрав", известных также под названиями: "попаса", "спаша", "шкоды", "побоя", "стравли" и т. п. Потравой называется повреждение чужих полей, лугов, садов и огородов скотом или домашнею птицею. Независимо от постановленных по этому предмету узаконений*(1147) и, конечно, ранее их сложилась в народном быту целая система более или менее однообразных правил об ответственности, сопровождающей потравы.

Ответственность за потраву, по общепризнанному обычаю, состоит в том, что владелец угодья, подвергшегося потраве, в праве требовать вознаграждения в размере действительно причиненного вреда. Размер этот определяется или непосредственно судом или на основании освидетельствования потравленного места добросовестными и сельским старостою, или же по таксе, утвержденной правительством, губернским по крестьянским делам присутствием или губернскою земскою управою. В последнем случае убыток, причиненный потравою, определяется количеством попавшегося скота или птиц: с каждой головы взыскивается определенная сумма, при чем суд не входит в рассмотрение вопроса о том, соответствует ли убыток определенному на изложенном основании вознаграждению или нет. Из имеющегося в виду материала не видно, зависит ли от истца требовать вознаграждения по оценке причиненного потравою убытка, и в. праве ли суд уклониться от определения вознаграждения по таксе, если истец требует, чтобы вознаграждение определено было именно этим способом.

Требовать вознаграждения за потраву имеет право хозяин поврежденных полей, лугов, садов, огородов и т. п., или же тот, у кого какое-либо из этих угодий находится в пользовании. В тех случаях, когда потерпевших от потравы много лиц, право на вознаграждение предоставляется непосредственно сельскому обществу с тем, конечно, что последнее удовлетворяет потерпевших по соразмерности причиненного каждому из них убытка. Так, кр. X. прогнал деревнею гурт овец и учинил потраву на поле хлеба; суд определил: взыскать с X. на удовлетворение сельского общества 12 р.*(1148)

Для обеспечения же вознаграждения он имеет право задержать попавшийся в потраве скот, с тем, что последний должен быть возвращен по уплате вознаграждения или по решении дела, притом и с приплодом, если он произошел во время задержания. Задержанный скот владелец потравленного угодья обязан кормить и иметь за ним надлежащий уход, за что также имеет право требовать вознаграждения от хозяина скота. Поэтому на задержавшего скот, пойманный в потраве, падает ответственность, если скот придет в худшее состояние., напр. вследствие дурного ухода или корма, или если признано будет, что порча скота есть следствие задержания. Так напр. М. жаловался на А., что он, загнав с потравы его корову, стоющую 25 р. и продержав дома до вечера, не дав о том знать ни ему, ни старосте, спустил со двора вечером, а ночью поранили корову вероятно волки; поэтому просил взыскать с А. 7 руб. за ее лечение. Свидетель со стороны А. показал, что А. выпустил корову еще до заката солнца нераненую. Тяжущиеся прекратили дело мировою сделкою, с обязательством А. заплатить М. три рубля. Суд эту сделку подтвердил*(1149). Задержание скота, причинившего потраву, не допускается в тех случаях, когда хозяин или владелец земли сами были причиною произведенной у них потравы, напр. если они сами разгородили изгородь или если потрава произошла по небрежности самого истца; в этих случаях потерпевшее лицо не имеет права также и за вознаграждение. Так напр. 3. загнал свинью С. с своего огорода, где посеял картофель, в закут и держал ее уже шесть дней: суд нашел, что так как огорожа разгорожена самим 3., то он не в праве загонять свиней в свой закут, и потому постановил: свинью сейчас же отдать хозяину без всякой платы*(1150). Или, напр., кр. Л. жаловался на других крестьян, что они причинили потраву его овиннику и изломали его загороду; суд определил: в просьбе Л. отказать, так как загорода изломана уже два года и Л. до сих пор не искал: тут видна собственная его нерачительность*(1151).

Задержание составляет общее правило. Но в некоторых местностях оно по-видимому не допускается. В подтверждение этого положения приведем следующий случай: К. загнал с парового поля у А. лошадь и продержал ее трое рабочих суток, а А., загнав лошадь К., продержал одни рабочие сутки. Суд постановил: оценив продержанные дни по 25 коп. каждый, взыскать с К., за исключением одних противоположенных суток, за остальные двое суток в пользу А. 80 коп. Лошади каждому возвращены*(1152). Из этого случая не видно однако ж, была ли лошадьми причинена потрава, так что самое задержание, судя по решению, не имело основания. Поэтому упомянутое изъятие из общего правила представляется мнимым.

Самовольно отбирать задержанный скот хозяин его не имеет права: за нарушение этого правила он подвергается штрафу в пользу мирских сумм*(1153). Равным образом, хозяин не должна сопротивляться тому, кто в праве задержать попавшийся в потраве скот, в противном случае также подвергается денежному штрафу*(1154).

По отношению к обязанности наградить за потраву представляется немаловажный вопрос: на кого именно падает эта обязанность - на самого ли хозяина попавшегося в потраве скота или же на пастуха, нанимаемого для стережения стада? Известно, что по одному из основных начал гражданского права, выраженному и в ст. 684 т. X ч. 1, ответственность за убытки несет то лицо, от действия которого или упущения они произошли. Уклонение от этого начала сделано, повидимому, в правилах 18 июля 1862, в силу которых ответственности за потраву подлежит сам владелец скота. Об отношении этого последнего правила к нашим обычаям высказано одним из исследователей обычного права мнение, что первое противоречит последним*(1155). Из некоторых данных он вывел заключение, что по народному обычаю ответственность за потраву падает не на хозяина, а на пастуха, и что в этом отношении законодательство не удовлетворяет потребностям народного быта. Такое, по-видимому, противоречие закона с обычаем он мотивирует так: "если закон 1862 года говорит только о владельцах скота, то это вследствие неверного предположения, что каждый владелец сам смотрит за своим скотом". Едва ли это справедливо: можно думать, что при начертании закона имелось (в виду не это предположение, и что указанное правило скорее вызвано практическою необходимостью доставить возможность потерпевшему получить скоро и верно то, что ему следует за убыток. Всякому известно, как трудно в сельском быту, в летнее время, вести процессы, которые, по потравам, встречаются довольно часто у каждого хозяина, и несколько трудно получить вознаграждение с пастуха, непосредственно виновного в потраве, у которого большей частию ничего нет. Поэтому закон, возлагая всю ответственность на хозяина скота, тем самым обеспечивает потерпевшее лицо в получении: вознаграждения, для чего предоставляет ему и право задержания скота, но в то же время, само собою разумеется, не снимает ответственности и с пастуха, который отвечает перед хозяином, а к этому присоединяется уже и то предположение, что, по мысли закона, ответственность хозяина должна служить для него побуждением иметь лучший надзор за скотом. Точно также нельзя согласиться и с тем, будто по народному обычаю ответственность за потраву падает всегда не на хозяина, а на пастуха, и что в виду этого пойманы в потраве скот крестьяне редко загоняют, а обыкновенно отнимают у пастуха одежду и держат ее, пока пастух или его хозяин придут за нею и вознаградят за потраву. Но такой забор одежды пастуха вместо скота встречается, кажется, только в южных местностях России, и притом вовсе не служит подтверждением указанного правила об ответственности пастуха, а не хозяина*(1156). Правда, в подтверждение его говорят и некоторые случаи судебной практики, но в виду немногих данных едва-ли справедливо делать то обобщение, на которое мы указали, и выводить отсюда, будто закон противоречит народному обычаю. Приведем все те данные, заключающиеся в решениях волостных судов, в которых поставленный вопрос разрешается в том или другом направлении.

Насколько видно из большинства решений волостных судов, вознаграждение обязан уплачивать сам хозяин попавшегося скота. В виду спорности вопроса, приведем ряд решений (в различных местностях), которыми прямо подтверждается это положение: за потраву, причиненную кр-ну Г. лошадьми 3., взыскать с 3. 2 р.*(1157); потраву 8 копен овса скотом Я. обратить ему Я., в уплату за снятую просителем К. у него, Я., землю*(1158); К., А., Ф. и Т. по недосмотрению допустили к чужому ржаному одонью своих лошадей, за которыми они были обязаны иметь надлежащий надзор, а потому взыскать с них в пользу истца, по числу находившихся в потраве лошадей, за каждую лошадь по 1/2 меры ржи зерном*(1159); ответчикам за потраву их лошадьми заплатить истцам 6 руб.*(1160); взыскать с ответчика в пользу просителя 2 руб. 75 коп. за потраву его лошадьми 5 1/2 копен проса, принадлежащего просителю*(1161); взыскать с каждого ответчика за потраву их лошадьми двух стогов сена*(1162); взыскать с O. и Ш. за потраву их лошадьми проса*(1163); у Г. в поле разбито проса 2 1/2 к. свиньями кр. Л., взыскать с Л. 3 р.*(1164); на суде Ч. согласился заплатить С. 1 р. 50 к. за потраву овощей его свиньями*(1165); взыскать с кр. С-вых в пользу А. 6 р. за потравленную на его земле скотом их рожь*(1166); взыскать с Д. за побой проса его лошади 75 к.*(1167); взыскать с кр. М. за потраву его лошадьми капусты 10 р. и удовл. просителя*(1168); взыскать с П. за потраву его лошадью 10р.*(1169); за потраву лошадью А. взыскать с него 75 к.*(1170); на земле, засеянной травой, поймано 13 лошадей, принадлежащих крестьянам дер. А.; взыскать с них и удовлетворить просительницу*(1171) ; заставить кр. В., К. и G. заплатить М. убыток за потравленную их скотом траву*(1172); крестьяне дер. П. согласились уплатить Н. 10 р, за потраву их скотом хлеба*(1173); взыскать с кр. С., Ф. и А.. за потраву их (пятью) лошадьми хлеба 5 руб.*(1174); взыскать за потраву хлеба лошадьми с их хозяев*(1175); взыскать с Б. в пользу Д. 2 р. за потраву его скотом хлеба Д.*(1176); взыскать с Г. за потраву его скотом дерев в саду 3.10 р. в пользу 3.*(1177); взыскать с Д. и А. 8 р. 50 к. з потраву их скотом сена*(1178); взыскать с Г. за причиненный свиньями его в току Б. убыток хлеба*(1179); взыскать с хозяев скота (их было шестеро) за потраву сложенного на гумне хлеба*(1180). Кроме указанных случаев можно привести множество других решений, в которых при взыскании за потраву вовсе не упоминается об ответственности пастуха, тем более что не всегда есть у хозяев и пастухи. Подтверждением правила об ответственности самих хозяев может служить приведенная в одном решении сделка: крестьяне деревни Т.-заключили между собою договор о пастбище скота следующего содержания: если кто из них не усмотрит скота во время пастбища и даст повод сделать потраву, то тот и отвечает сам за свою скотину, не привлекая к ответственности прочих домохозяев*(1181).

Из приведенных фактов можно, кажется сделать заключение, что в народном обычае ответственность самих хозяев за потраву, причиненную их скотом, составляет одно из общепризнанных правил, и в таком случае нельзя говорить о разладе закона с обычаем, напротив: первый служит лишь выражением последнего. Но, как замечено выше, указанным правилом не устраняется ответственность пастуха пред хозяином. Хозяин, уплативший вознаграждение за причиненную его скотом потраву, имеет право иска к пастуху или сторожу, с которых может требовать возврата уплаченного за потраву. Так, в одном решении прямо сказано: взыскать с Ч. и Ф. - за потраву их лошадьми проса и гречихи 15 руб. и удовлетворить просителя; что же касается ссылки ответчиков на сторожей (что лошади их были за караулом у четырех крестьян, которые и должны отвечать за всю потраву), то предоставить им право искать с таковых от сего дела особо*(1182). Еще пример: четверо крестьян просили о взыскании с пастуха К. денег, 10 р., заплаченных ими волт. крестьянам за своих свиней, упущенных К-вым из стада в хлеб названных крестьян и причинивших потраву; суд определил: взыскать с К. 10 р. и удовлетворить истцов*(1183). Подтверждением того, что за потраву отвечает не прямо пастух, а хозяин или наниматель, может служить и следующий случай: староста И. и доверенные от общества Ф., П. и И. заявили, что т-ий пастух X. потравил принадлежащий им покос; суд постановил: за потраву покоса, принадлежащего обществу крестьян деревни В., взыскать 30 руб. в пользу этого общества; взыскание обратить на т-ое общество с предоставлением ему права вычесть из положенного пастуху жалованья*(1184). По-видимому в результате ответственность за потраву сводится все-таки на пастуха, но понятно, что это не может служит аргументом против правила об ответственности непосредственно самих хозяев, тем. более, что в большинстве случаев с пастуха нечего было бы и взыскать.

Правило об ответственности самих хозяев за потраву, причиненную их скотом, действует однако ж, по-видимому не повсеместно. По крайней мере, можно указать на некоторые местности, где, судя по собранным данным, ответственность за потраву всегда падает на пастуха, как па лицо, непосредственно в ней виновное. Так, из расспросов крестьян некоторых волостей тамбовской губернии записано, что в одной из них "исков или жалоб па целые селения или одного селения на другое никогда не бывало, ибо в случае потравы скотом одного селения хлеба другого селения взыскивается за потраву всегда с пастуха"*(1185), в другой-"жалоб на-целые общества не бывает, так как за потравы всегда взыскивается с пастуха,а не с того общества, чья скотина"*(1186), в третьей-жалоб на целые общества не бывает, так как за потравы всегда отвечает пастух"*(1187). Но нельзя не заметить, что в приведенных показаниях идет речь об исках одного сельского общества против другого, и что об ответственности пастуха говорилось, быть может, в том же смысле, как указано выше, т. е. что он не избавляется от ответственности за потраву пред тем лицом или обществом, которое его наняло. Но, о другой стороны, можно указать и на решения волостных судов, в которых взыскание за потраву прямо обращалось на пастуха. Приведем примеры: по оплошности пастуха Е. (во время его сна) табун лошадей ушел в поле М. и сделал потраву хлеба; согласно жалобе М. определено судом: взыскать с Е. за потраву 3 руб.*(1188); Г. усмотрел на своем просе гурт овец: взыскать с пастуха С. в пользу Г. за потраву 1 р. 50 к.*(1189); кр. М. принес суду жалобу на пастуха Д., что он потравил принадлежащую ему, М., засеянную овсом полосу; сообразно с оценкой вреда, сделанной старостою и добросовестными, суд постановил: взыскать с пастуха в пользу М. за потраву 15 р.*(1190); за потраву хлеба скотом, бывшим под надзором пастуха П., взыскать с П. за каждую скотину (их было шесть) по 1 руб.*(1191) Встречаются и другие подобные случаи в разных местностях). Но, повторяем, ответственность пастуха непосредственно пред лицом, потерпевшим от потравы, далеко не общее правило, судя потому, что таких случаев встречается гораздо менее, чем случаев ответственности самих хозяев попавшегося в потраве скота.

Случается, что волостной суд разлагает присужденное вознаграждение за потраву на пастуха и хозяина скота по равной части, именно в том случае, когда нет ясных доказательств, что потрава произошла именно по вине пастуха. Так, пастух А. жаловался на крестьян деревни С., что они не отдают ему за пастьбу денег 16 р. Уполномоченные от тех крестьян объяснили, что они удержали у пастуха 15р. за то, что А. пас скотину на городских лугах, за что они оштрафованы мировым судьею на 18 р. А.. объявил, что скотину на тех лугах не пас. Суд определил: за непредставлением с обеих сторон никаких доказательств о пастьбе скота на упомянутых лугах, взыскать с общества крестьян дер. С. в пользу пастуха 7 р. 50 к.., а остальные 7 р. 50 к. употребить на пополнение штрафа, наложенного мировым судьею*(1192). Это решение, очевидно, не составляет какой-либо особенности правил о потравах, а заключает в себе лишь применение одного из общих правил о способе решения дел, по которым не имеется в виду несомненных доказательств, именно правила "грех пополам", о котором в своем месте будет сказано подробно. То же начало применяется и к тем случаям, когда затруднительно определить, который именно из нескольких лиц, стерегших каждый свой скот, виновен в потраве, которая однако ж помимо них не могла быть совершена. Так, М. жаловался на одиннадцать крестьян о том, что будучи в ночном всяк с своими лошадьми близ того места, где был его овес, в количестве 1S копен, потравили его лошадьми. При разбирательстве дела, ответчики сваливали вину друг па друга, а ни один из них не принимал ее на себя; поэтому суд постановил: разложить потраву на всех одиннадцать домохозяев по равной части, предоставив им, впрочем, разложить ее по количеству лошадей, и взыскать с них 75 коп. за копну овса, а всего 11 р. 25 коп.*(1193)

Бывают случаи, когда в потраве нельзя возложить ответственность ни на пастуха ни на хозяина скота, причинившего ее, именно, когда она произошла по вине третьего лица: в таком случае это лицо и отвечает. Так, К. просил о взыскании ему за убытки, происшедшие чрез потраву хлеба в одоньях, по причине разгорожения гумна Л-м. По осмотре места старостою и двумя крестьянами; суд решил: с Л., в виду несообразных его действий в разгорожении гумна, взыскать в пользу К. десять мер ржи й пятнадцать овса*(1194).

Вознаграждение, присуждаемое за потраву, определяется большею частию денежною суммою; но встречаются случаи, что оно состоит также из определенного количества хлеба, при чем обыкновенно взыскивается тем же родом хлеба, какой потравлен, соображаясь с количеством последнего*(1195). Вознаграждение, налагаемое на пастуха, взыскивается с него или лично или же посредством вычета из следующей пастуху рядной платы: такое удержание из нее делается в некоторых местах "пастушным старостою", который удержанную сумму и передает на удовлетворение потерпевшего от потравы лица*(1196).

Взамен взыскания с ответчика присужденного вознаграждения, судом предоставляется истцу удержать соответственную сумму из должной ответчику*(1197), или в обеспечение уплаты удержать принадлежащие ответчику вещи и притом последнее допускается не только в смысле relenlio, но и в смысле самовольного взятия у ответчика каких-либо вещей и держания их у себя, пока не получит вознаграждения за потраву. Так, В. жаловался па К. за "ограбление" его на дороге, при чем насильно взяты у него с воза два окна и две юбки, одна старая и одна новая, и из последней вынуто о р. К. в оправдание свое объяснил, что он взял окна и старую юбку за потраву В. сенокоса ответчика и взял "для того чтобы знать, кто такой крестьянин потравивший его сено"; при этом представил два свидетельства сельского старосты: одно-что К. предъявлял для оценки старосты означенные вещи, которые и оцепил в 2 р, 25 коп., а другое-что у К. сделана потрава сена на 3 р. Суд определил: К. обязав отдать В. взятые вещи тогда, когда В. уплатит К. за потраву сена*(1198).

Иногда в вознаграждение за потраву истцу предоставляется соразмерное с потравленным местом принадлежащее ответчику количество земли, засеянное таким же хлебом, с тем условием, что если потравленный хлеб до уборки поправится, то истец лишается права воспользоваться предоставленным ему участком земли ответчика. В этом смысле постановлено было волостным судом, напр., следующее решение: в вознаграждение истца, К. должен предоставить ему такое же пространство невыбитого ячменя, какое повредила скотина, а если до уборки хлеба ячмень оправится, то он не отвечает*(1199).

Говоря об ответственности за потраву, следует еще упомянуть, что она падает на виновного в потраве не вполне в том случае, когда виновным в том оказывается отчасти и сам хозяин потравленного угодья. Сюда относится, напр., следующий случай: несколько хозяев скота обвинялись в потраве сложенного на гумне хлеба; они отозвались, что им "платить нет никакого основания, потому что загородка гумна незаконная, так как в плетне не более двух четвертей"; суд, принимая во внимание, что гумно "загорожено неисправно и не так как бы следовало", определил: взыскать с ответчиков только половинную стоимость убытка*(1200). Встречаются и другие случаи сбавки взыскания, напр. по причине неумышленности*(1201). Наконец, в тех случаях, когда пойман на чужой земле скот, но потравы не оказалось,-взыскивается, за недосмотр, штраф в пользу хозяина земли напр. в размере 1 руб.*(1202)

В заключение заметим, что, сверх гражданских последствий, потрава иногда, довольно впрочем редко, влечет за собою и уголовную ответственность, которая состоит или в денежном штрафе в пользу волости*(1203), или в аресте на хлебе и на воде (за самовольный впуск скота в чужое поле)*(1204), или, наконец, виновный отдается на общественные работы на определенное время, напр. на шесть дней*(1205). Иногда еще делается виновному словесное внушение или подтверждение не травить чужих полей*(1206). Но вовсе не встречается случаев, в которых бы за потраву налагалось наказание телесное, применяемое, как мы видели, нередко при нарушении договорных отношений.