2. Рациональность и наука

Из всех духовных творений человека в наши дни, пожа-луй, наибольшее внимание привлекает к себе наука. В ходеразвертывания современной социотехнологическон револю-ции (информационно-компьютерной, биотехнологической,экологической) к пен все чаще обращаются взоры миллио-нов людей, политических партий, хозяйственных структури правительств.

О науке спорят, ее восхваляют и бранят, поддерживаюти проклинают, на нее возлагают радужные надежды, ей жепредъявляют счет за горести человечества. Спектр оценокнауки многокрасочен: от безудержной апологии до призывавешать ученых и объявить мораторий на научные открытия.Вся общественно-экономическая, социально-политическая икультурная ситуация наших дней такова, что наука в миреприобрела несоизмеримую с недавним прошлым весомостьи влияние.

523

Сейчас в нашей стране резко падает как престиж науки,так и статус ученых. Это прискорбно, если не трагично. Ос-тается надеяться, что такой этап надолго не затянется, и мыненадолго отстанем от ученых мира. Догонять будет нелег-ко, если не невозможно. Давно было сказано в знаменитойсказке «Алиса в стране чудес» о том, что надо очень быстробежать, чтобы оставаться на прежнем месте. Увы, наша оте-чественная наука шагает сейчас вверх по лестнице, ведущейвниз. А мировая наука не стоит на месте. И во многих госу-дарствах она поддерживается властными и иными структу-рами. Все же не будем терять надежды. Интеллектуальныйпотенциал Отечества могуч и еще далеко не исчерпан. Вы-скажем уверенность в том, что наша наука не только выжи-вет, но и стремительно оживет, порадует всех нас новымиоткрытиями, прозрениями и свершениями.

Говоря о науке, поставим два вопроса (они сформулирова-ны известным методологом науки наших дней Полом Фейер-бендом): 1) что есть наука - как она действует, каковы еерезультаты? 2) в чем состоит ценность науки? Действитель-но ли она лучше, чем космология индийского племени Хопи,теоретические построения Аристотеля, древнекитайское уче-ние о Дао? А может бьпъ, наука ничем не отличается от раз-нообразных мифов, являя собой их разновидность?

Примем во внимание, что сегодняшнее наукоучение (фи-лософская доктрина науки, ее единая теоретико-методоло-гическая модель) исходят из толкования науки как некото-рого исторического конкретного вида рациональности.

Проблема рациональности, ее модификаций, форм, соот-ношения с внерациональными и иррациональными способамидуховного освоения мира сейчас остро и живо обсуждаются.Это связано с тем, что сами эти проблемы не нечто отвлечен-ное от жизненных реалий, а, напротив, вплетены в них. Воп-рос о рациональности по сути дела есть определение принци-пов жизненного мира, позиции каждого человека, определяю-щего свое отношение ко всему, с чем он сталкивается насвоем индивидуальном пути, в собственной биографии. Но ирода людей, всех нас, рациональность так же касается.

поршню рациональности в истории мысли формировалоськак производное от «рацио» - разума, т. е. определения тогочеловеческого мироотношения, которое исходит в сужденияхо мире и человеке из данных мысли, логических операций,проверяемых, достоверных расчетов. Рационализм — оптими-стическое отношение к реалиям, исходящее из возможностипрозрачно вместить в свою субъективность все богатство дей-ствительности. Это тот подход к миру, который усматривает в

524

разуме высшую из способностей чсло!зека.

Еще И. Кант полагал, что выше разума ничего нет, трак-туя разум как способность давать принципы. Именно - прин-ципы, т. е. исходные логические основы, предпосылки любо-го результативного размышления. Принципы в какой-то мереблизки к понятиям «аксиомы», «постулаты»,—идей, которыеясны сами по себе и не требуют доказательств своей правоты,истинности. Принцип - это руководящий, направляющий мо-мент ищущей мысли. Весь классический рационализм выдви-гал тот или иной принцип как исходный этап развития мыс-ли, первопричину. У Фалеса такой первоосновой была«вода», у Гегеля —«абсолютная идея», у Шопенгауэра —«воля», у Маркса — «материя» и т. д.

В названных системах рационально то и только то, что врезультате логических операций выводится из единого кор-ня, первоосновы, принципа. Это концептуально-дискурсив-ное понимание мира противоположно интуитивному схва-тыванию, освоению в Откровении, целостном прозрении. Всовременной ситуации возникла необходимость переосмыс-ления понятия рациональности, введения представления обее историчности, поскольку сам «разум* тоже историчен.Видимо, при всем логическом единстве мышления неоант-ропа (кроманьонского человека), нашего современника игрядущих поколений на каждом этапе человеческой исто-рии разум варьирует, обнаруживает новые черты, утрачива-ет былые особенности.

Историческая типология разума еще не отстроена в до-статочной степени. Тем не менее, уже ясно, что понятие ра-циональности полагается сегодня как присущее субъектууниверсальное средство организации деятельности. Той де-ятельности, которая предстает целеполагающей и дает воз-можность эффективного исполнения замыслов, достиженийцелей. В этом ракурсе множатся различные определения ра-циональности. Она истолковывается как точный расчетадекватных средств для данной цели (по Веберу), или какконформность, т. е. наилучшая адаптированность к обстоя-тельствам (по Витгенштейну) ,· как логическая обоснован-ность правил деятельности (по Тулмину).

Возможны и другие трактовки, но во всех случаях раци-ональность связана с дискурсивным анализом ситуации,достижением эффективного и оптимального результата дея-тельности, соблюдением в мысли и деянии системы фикси-рованных общезначимых правил. В самом широком смыслерациональность может быть истолкована как способностьразума (именно разума) к целостному охвату природы,

525

обгцестпа и собственной субъективности.

Нэукп if выступает как рациональное знание, ориентиро-ванное на добывание достоверной истины, расширяемой и об-новляемой, той истины, которая предстает как логически ор-ганизовапная и доказуемая. Наука в собственном смысле сло-ва, как сегмент человеческой культуры, есть деятельностьпо производству новых знаний о мире и человеке, обладаю-гцих объективной значимостью. Она направлена на изучениедействительности «объектно», в отвлечет«! от оценочно-субъ-ективных моментов. Разумеется, такая цель как получение«абсолютно чистого» образа изучаемого объекта невыполни-ма. На любом выводе науки лежит печать времени, принятойсообществом ученых научной парадигмы, особенностей лич-ности исследователя. Но направленность (интенция) наукиименно такова — на объект «как он есть».

В современном обществе наука представляет сложное, сомногими звеньями, глубоко внутренне расчлененное духов-ное образование. Своей вопрошающей, постигающей, испы-тывающей, исследующей стороной она обращена ко всемусущему. Когда-то было сказано об искусстве, что оно «небрезгливо», ему до всего есть дело. К науке это можно от-нести еще в болыцей степени. Нет той стороны, граня, ас-пекта мироздания, которые не могли бы стать объектом на-учного исследования. Его возможности и границы опреде-лены возможностями и границами научной социальнойпрактики (понимаемой в самом широком смысле слова).

Дело в том, что сама наука выросла из практики, это ееобособившаяся сторона, позволяющая заглянуть за непос-редственные цели социального субъекта, рационализиро-вать сам жизненный процесс. При всей сложности и проти-воречивости соотношения теоретического и практическогоаспектов жизни, в конечном счете наука, будучи всеобщимпродуктом деятельности, характеризует реальный уровеньи возможности самой практики.

В техиогенной цивилизации конца XX столетня научнаярациональность обретает особую значимость. Отношение кмиру с позиции научной рациональности утверждает уве-ренность человека в возможности осуществления контроли-руемых изменений себя и мира, достижения оптимальногосогласия человека с миром и самим собой. «Знание — сила».Этот тезис Ф. Бэкона, ставший названием популярного оте-чественного журнала, известен давно. Но сила — опора вла-сти. И не только власти политической, но и власти над при-родными процессами, над -самим собой; это обладание и са-мообладание. Властная устремленность научных свершений

526

поднимает достоинство человека, укрепляет его уверен-ность, дает твердую почву под ногами.

В современном обществе наука стала непременным соци-альным видом высоко специализированной, профессиональ-ной деятельности. Подготовка ученого — наиболее длитель-ный и наиболее дорогой процесс во всей системе складыва-ния кадрового потенциала. Наука сегодня главный, а вомногих случаях единственный, источник принципиальныхинноваций в технику и технологию. Атомная или лазерная,компьютерная или биоинженерная технология соскользну-ли с пера ученых и не могли прорасти сами по себе из по-вседневного производственного опыта.

Разумеется, эти положения не следует истолковывать вдухе однобокого, узкосциентистского, гипертрофированно-го противопоставления пауки другим составляющим челове-ческого духа. Как бы ни была важна наука, она не зачерки-вает значимость нравственных ценностей, эмоциональныхпорывов, художественных поисков, религиозного опыта,эзотерических прозрении и т. д.

Сегодня очень остро встал вопрос о месте в панорамедуха вненаучного знания. Иногда его трактуют как нашест-вие мракобесия, антинауки, подмены подлинной рациональ-ности шарлатанной паранаукой. Но дух человеческий нетолько заблуждается, но и «блуждает», мечется в поискахистины, не возводя себе никаких непроходимых преград.«Дух бродит, где хочет» —это библейское высказываниедостаточно выразительно. Разум многобразен. И поэтому нестоит высокомерно отбрасывать те линии поиска, которыеимеют за собой многотысячелетнюю традицию. Герметиче-ское эзотерическое знание, восходящее к Гермесу Трисмеги-сту, построение Каббалы, тексты Библии и Корана, китай-ская «Книга перемен», Веды и Упанишады,— все это выпол-нено и сохранено в веках. Это не наука. Но это иные формыдуховного освоения'мира, отворачиваться от которых былобы по меньшей мере опрометчиво.

И в наши дни мы сталкиваемся с ситуацией, о которойговорил такой признанный сверхрационалист, как ЛюдвигВитгенштейн. Он утверждал, что склонность к мистическо-му следует из тог®, что наука.оставляет наши желания не-выполненными. Мы чувствуем, что, даже если на все науч-ные вопросы будет дан ответ, наши человеческие проблемыостанутся нетронутыми.

Не все то хорошо, что есть только наука. Однажды былометко сказано, что любовь, например, явно не паука. Ну ичто? Разве от этого умалена, ее значимость в душе каждого из

527

нас? Сейчас рождаются и возрождаются альтернативные па-уки (например, трансперсональная психология С. Грофа,«уфология», восточные системы миропонимания и т. д.). Какк ним относиться? Мир огромен, и дух человеческий бездо-нен. Непознанного всегда больше, чем познанного. Местахватит всем формам освоения мира человеком. Человеку не-обходимо все; н пренебрегать ничем не следует.

Наука как таковая — сравнительно поздний продукт куль-туры. Многие тысячелетия люди жили, возделывали землю,строили жилища,. любили и страдали, осмысливали и оцени-вали так или иначе свое присутствие в мире. А науки небыло. Поколение за поколением входили в жизнь и уходилииз нее, опираясь на традиции, эмпирический опыт, глядя намир через призму мифологии или религии. А науки не было.Было знание, оно было всегда, без него человек не был бытем, что он есть, не отвечал бы одному из фундаментальныхего определений, «хомо сапиенс» —человек разумный. Одна-ко многие тысячелетия знания человеческие облекались виную форму, либо донаучную, либо вненаучную. Миф, ма-гия, оккультная практика, герметические искусства, передачанакопленного опыта внетеоретическим личным (так называе-мым «узуальным») образом, от мастера к подмастерью, отучителя к ученику,— все это века и века было достаточнымдля обеспечения условий человеческой жизни.

В европейском античном мире или древнем Востоке наукикак таковой (безличного, теоретического знания о сущностивещей и процессов) еще не было. Те крупицы «наукоподобно-го» знания можно было бы полагать как преднауку. Нам не-ведомы имена тех, кто нашел способы объективировать зна-ния, выражать их в безличной форме и передавать следую-щим поколениям. Первоистоки науки·, ее праформы теряютсяв глубине веков. От палеолита до античности накапливалисьразрозненные предпосылки науки, еще не складываясь в .це-лостность н не включаясь как абсолютно необходимый мо-мент в общественную жизнь. Тот культурный и социально-экономический контекст, в котором наука уже сложилась иответила на запросы эпохи, возник в Европе лишь в позднеесредневековье и начале Нового времени.

Именно в то время Ф. Бэкон сформулировал две основ-ные задачи науки: приумножение знаний и увеличение бла-га человечества. Вряд ли н сегодня можно всерьез возра-жать против этой формулы. Есть много периодизаций в ос-вещении истории науки, построенных на разныхоснованиях. Согласно одной из наиболее свежих периодиза-ций (А. С. Кравец, 1993 г.), берущих за основу социокуль-