2. Науки и философия об обыденном мире

Повседневный мир исследуется ц описывается в исто-рии, этнографии, культурологии, социологии и философии.Особый пласт специфического изучения повседневностипредставляют собой бытопнсательская литература и изобра-зительное искусство, выбирающее в качестве объекта изо-бражения, бытовые сценки обыденной жизни.

Историческая наука, восстанавливающая хронологическийсобытийный ряд предшествующих периодов жизни общества,неизбежно обращается к характеристикам повседневности, кописанию конкретной эмпирии, той «плота! и крови», из ко-торой складываются любые события, в том числе историческизначимые и судьбоносные. Правда, та самая «смыслообразую-щая>> активность широких масс, в конечном счете и созидаю-щая данную культуру в ее истории, далеко не всегда попада-ла в сферу внимания историков. В этом отношении новое сло-во принадлежало исторической школе, сложившейся вокругжурнала «Анналы», организованного в 1929 г. Марком Бло-ком и Люсьеном Февром. Особенность данного направлениясостоит в том, что его сторонники изучали сознание не тольковыдающихся личностей, оставивших след в истории, но имассовое, присущее так называемому «безмолвствующемубольшинству» общества. При этом «...подобное исследованиене является самоцелью и почти целиком подчинено выясне-нию важной роли этого сознания в функционировании обще-ственной системы в целом»*. Активная роль человека в созда-нии повседневности и истории стала главной темой у авторов«Анналов».

Исследователь, объединивший в себе историка, этнографаи культуролога, прямо обращается к вопросам, как создаетсяв повседневности данная культура? чем живут и дышут сози-дающие ее люди? каковы их нравы, обычаи, воззрения, чая-ния и привычки, страхи и идеалы? При этом акцент можетделаться либо на материальной стороне обыденности, на«мире вещей», составляющих социальное пространство, пита-ющих человека, образующих тот интерьер, на фоне которогоразвертывается жизнь, либо на менталыюсти, системе взгля-дов и переживаний. Ярким примером анализа предметногомира являются работы Фернана Броделя «Материальная ци-вилизация, экономика и капитализм XV — XVII вв.», перваяиз которых называется «Структуры повседневности: возмож-

* Бессмертный Ю. Л. «Анналы». Переломный этап?//Однсссй.1091. С. 8.

394

ное н невозможное» (Ф. Бродель — сподвижник М. Блока, в40-х гг.— один из директоров журнала «Анналы»). Главы«Структур повседневности» называются: «Хлеб насущный»,«Излишнее и обычное: пища и напитки», «Излишнее и обыч-ное: жилище, одежда и мода», «Деньга», «Города» и др. Вином ракурсе освещается повседневность средневековья вкнигах А. Я. Гуревича. Так, его работа «Категории средневе-ковой культуры» включает описание и анализ пространствен-ных и темпоральных представлений человека средневековья,его взглядов на богатство и труд, освещает особенности мора-ли и правосознания.

Ставя себе вполне конкретную и ограниченную исследова-тельскую задачу, настоящий культуролог самой логикой из-бранного предмета подвигается к тому, чтобы охватить в сво-ем анализе повседневную жизнь как целое, со всеми ее слож^-нымн хитросплетениями. Ученому приходится вникать в тедетали, установки и негласные латентные договоренности, ко-торые существуют между членами данного общества и восп-ринимаются ими как нечто само собой разумеющееся. Обы-денный мир - мир привычек, стереотипов, житейских ак-сиом, в нем велика сфера твыгввореиного (того, что^ вообщене нуждается в выговаривашпг, в оформлении словом).

Важно уяснить скрытые мотивы предпочтений и пережи-ваний, не понятные человеку иной культуры. Об этом пишетизвестный этнограф и этнолог Маргарет Мид в книге, посвя-щенной исследованию психологии девушек-подростков при-митивных народов·: «Я углубилась в изучение девушек в этомобществе. Я проводила большую часть времени с ними. Я еа<-мым тщательным образом изучила дог>гашнюю обстановку, вкоторой жили эти девушки-подростки. Я тратила больше вре-мени па игры детей, чем на советы старейшин. Говоря на ихязыке, питаясь их нищей, сидя на полу, покрытом галькой,босая к скрести» нога, я делала все, чтобы сгладить разницумежду нами, сблизиться и понять всех девушек из трех ма-леньких деревень, расположенных на берегу маленького- ост-рова Тау в архипелаге Мануа*. ·

И историк, в большинстве случаев не обладающий воз-можностью прямого контакта с людьми изучаемой эпохи, икультуролог-этнограф, вступающий в прямое общение сосвоими «подопечными», ставят своей задачей описать по-вседневный мир своей или чужой культуры максимальнообъективно, хотя сознание самого исследователя неизбежновмешивается в реконструкцию процесса. Влияние этого со-

* Мид М. Культура и мир детства. М., 1988. С. 93.

395

знания следует мягко нивелировать. Культуролог и историкимеют право на свою позицию при интерпретации картиныобыденности, но само создание такой картины предполагаетнекую методологию, помогающую свести к минимуму влия-ние индивидуальности исследователя.

Проблемами соотнесения сознания исследователя и со-знания обычных людей, генерирующего ежеминутно смыс-ловые структуры повседневности, занята феноменологиче-ская социология: Ее интересует, совпадает ли понятийныйаппарат обычной социологии, изучающей реалии повседнев-ности, с теми представлениями, которые характерны длямассового сознания. К примеру, какой смысл вкладывает вслово «элита» или «лидер» обыденное сознание, и какое —социология? Не создает ли наука свой отдельный мир, ни-чем не напоминающий ту самую повседневность, которуюона берется изучать?

Обычная социология, как эмпирическая, так и теорети-ческая, вместе с историей и культурологией стремится датьмаксимально объективную картину повседневности, пред-ставить жизнь в четких определениях, поддающихся коли-чественной обработке, пригодных для практического опери-рования с данными, так, как если бы найденные наукой ха-рактеристики повседневного мира были материальными,твердыми предметами. Феноменологическая социология,напротив, стремится развенчать представление о повседнев-ности как сфере «четких определений». Она показывает,что все реалии обыденной жизни непрерывно создаются ипересоздаются. Очевидно, можно проследить и то, какименно это происходит, как становится, возникает то илииное представление, характерное для массового сознания исоставляющее одну из реалий повседневности. Сложностьположения социолога заключается в том, что сам он как быстарается выйти за пределы процесса создания смысловыхобразований, найти позицию вне их, сыграть роль сторонне-го наблюдателя. В ряде случаев такой подход возможен, нов отношении фундаментальных социально-нравственныхили политических представлений совершить это оказывает-ся крайне затруднительным.

Особое место в изучении повседневной реальности занима-ет философия. В отличие от социальных наук и культуроло-гии она не претендует на максимальную объективность, нестремится полностью вырваться за рамки установок повсед-невного сознания, а создает свою версию, или, вернее, своиразнообразные версии, модели того человеческого мира, в ко-тором мы живем. Эти модели сосуществуют друг с другом,

396

дополняют друг друга, вступают в противоречия, образуютсинтез. Современные авторы, толкующие проблемы смысла ицели жизни, значения смерти, важности дружбы и т. д. могутсвободно вести полемику или приходить к согласию не толь-ко со своими современниками, но и с философами далекогопрошлого: с Платоном, Августином, Гегелем.

Высказывая суждения о повседневности и связанных сней вопросам, философ ие обязан скрывать свое личност-ное кредо, напротив, он говорит лпчно от себя, даже еслиего представления претендуют на универсальность.

Философ не ограничен рассмотрением конкретного перио-да истории, локальной культурой или узкими пластом значе-ний, которые он взялся изучать. Поле его творческого поиска— вся история культуры. Здесь юэможны самые разнообраз-ные аналогии, Невероятные сопоставления, свободное переме-щение из глубин истории в сегодняшний день и обратно.

Наконец, размышляя о проблемах повседневности (т. е. очеловеческой жизни!), даже самый категоричный философкак бы вкладывает в свой текст приглашение к диалогу. Фи-лософский текст принципиально открыт для полемики, в нембольше вопросов, чем ответов, больше загадок, чем разгадок.

Сфера интересов философов широка и многообразна. Вряде своих разделов философия далека от обыденной дей-ствительности, изучая те пласты реальности, которые, об-разно говоря,' «приподняты» над повседневной жизнью.Так, онтология — теория бытия, взятого в широком смыслеслова. Гносеология — теория познания — сосредоточиваетсвое внимание на тонких механизмах постижения мира иконструирования его образов. Методология призвана обслу-живать теоретическое познание и, соответственно, занятаисключительно познавательными процедурами. Логика какчасть философского знания выясняет специфику законовмышления. Социальная философия и философия историианализируют устройство общественного организма и фунда-ментальные законы исторического процесса (или же егопринципиальную «беззаконность»).-Что же именно привле-кает философию в эмпирическом повседневном мире?

Думается, это прежде всего проблемы, которые принятоназывать экзистенциальными, ибо они тесно связаны с пе-реживанием человеком собственного пребывания в мире,своего бытийствования: как жить? зачем жить? стоит ли во-обще жить? существует ли Другая жизнь, ждущая нас послесмерти? что значит жить счастливо? Именно экзистенци-альные проблемы, повседневно, решаемые людьми на уров-не обыденного сознания и живого переживания, становятся

397

в философии предметом специальной рефлексии, професси-онального размышления. Рассмотрим подробнее, каковкруг экзистенциальных вопросов, кто обращался к ним вистории философии, на каком языке обсуждается экзистен-циальная проблематика.