этого раздела в СЮ обусловлено личными причинами —ведь перед монахом

Ирёном, как и перед некоторыми героями включённых в этот раздел повество­

ваний, стояла проблема внутреннего оправдания избранного им жизненного

пути, исключающего предписываемое конфуцианской моралью служение ро­ дителям в этой жизни.

Каждый из разделов СЮ (кроме первого, состоящего из таблиц) разбит на

параграфы ― всего их насчитывается сто тридцать восемь. Раздел «Описание

удивительных [событий]» также снабжён авторским предисловием, которое,

впрочем, относится не к тексту СЮ в целом, а только ко второму разделу —

и даже не к нему целиком, а к сосредоточенным преимущественно в его начале

рассказам о чудесном рождении государей-основателей. Кроме того, в конце

использованного нами ксилографического издания СЮ30 имеется послесло­

вие, составленное в 1513 г. чиновником Ли Кебоком переиздавшим

этот памятник.

Количество параграфов в разделах колеблется очень сильно — от шестиде­

сяти (считая введение) в разделе «Описание удивительных [событий]» до трёх

в разделе «Чудесные заклятья». Равным образом, и объём параграфов очень

неравномерен —от нескольких строк до многих страниц иероглифического

текста.

Каждый параграф может включать в себя не одно, а несколько независи­

мых повествований, заимствованных из разных источников. Эти отрывки цементируются между собой внутритекстовыми комментариями Ирёна, его рассуждениями, а также стихотворными оценками (чхан )в конце парагра­ фов —но роль стихов в СЮ заслуживает отдельного рассмотрения.

Стихотворные вставки

Хотя произведение Ирёна написано преимущественно в прозе, в нём со­

держится около сотни стихотворений, составляющих примерно 3% от общего

объёма текста31. Эти стихи принадлежат как авторам (или персонажам) цити­

руемых в СЮ текстов, так и самому Ирёну.

Что касается стихов, написанных не Ирёном, то в их число входят произ­

ведения на двух языках: китайском и корейском.

Китаеязычные стихи написаны пятисловным или семисловным размером;

встречаются также произведения, состоящие из парных четырёхсловных

строк. Среди них имеются как составленные изначально на китайском язы­

ке, так и переводные с корейского (естественно, это никак не оговаривается,

и разграничить те и другие можно только по контексту, и то не всегда).

30 Нами был использован так называемый «экземпляр [годов] Чжэн-дэ» из института Кючжан-к^ —подробнее см. ниже в разделе «О переводе».

31 Подсчёт приблизительный, производился по числу знаков русского перевода.

отнести песню, сложенную неким стариком по случаю поднесения им цве­

тов знатной госпоже (разд. II § 42) и детскую песенку ложно обвиняющую

царевну в недостойном поведении (разд. II, § 58).

Встаёт вопрос: почему одни корейские стихи переводились, а другие запи­

сывались на языке оригинала? Содержательной пропасти между теми и дру­

гими нет, более того, некоторые стихи приводятся Ирёном на обоих языках (благопожелание для ритуала поднесения цветов —разд. VII § 120). Возмож­

но, дело просто в том, что Ирён очень добросовестно воспроизводил доступ­

ные ему источники33, а их составители использовали разные способы передачи

корейской поэзии на письме (перевод или запись на языке оригинала). Зачем

же некоторые авторы всё-таки предпочитали не переводить «местные песни»

на китайский, а записывать их по-корейски, хотя для этого требовалось прибе­ гать к сложной, громоздкой и неудобной системе передачи корейского текста

спомощью китайских иероглифов? Можно было бы предположить, что дело

вособой сакральности этих произведений сравнительно с китаеязычными

стихами, но, как мы уже убедились, среди последних тоже встречаются тек­

сты явно магического назначения, и наоборот —многие корееязычные стихи

имеют откровенно бытовой или даже пародийный характер (лживая детская

песенка — разд. II, § 58). Кроме того, «местные песни» композиционно никак

не выделены в СЮ —они разбросаны по тексту совершенно хаотично, что

говорит о том, что сам Ирён едва ли воспринимал их в качестве ключевых

элементов своего сочинения. Не исключено, что причина изначальной записи

этих стихов по-корейски состояла в том, что «местные песни» были именно

песнями, и поэтому важно было зафиксировать их на языке оригинала, с точ­

ным сохранением стихотворного размера, иначе их текст просто не лёг бы на

музыку (которую, вероятно, к моменту записи этих стихов ещё помнили)—

но, разумеется, это всего лишь предположение.

Переходя ко второй большой группе содержащихся в СЮ стихов —к тем

произведениям, автором которых является сам Ирён, отметим, что их общий

объём составляет около половины от всех содержащихся в СЮ стихотворе­

ний, то есть примерно 1,5% текста памятника34. Все они написаны по-китай­

ски одним и тем же размером (четверостишия35 по семь иероглифов в строке) и представляют собой «оценки» (чхан ) завершающие параграфы или

крупные эпизоды в составе параграфов. Функция этих стихов двоякая: они не только служат поэтическими «резюме», подытоживающими содержание

параграфа, но и являются средством выражения личного отношения Ирёна

к изложенным выше событиям.

33 Манера работы Ирёна с источниками будет подробно рассмотрена ниже, в пара­ графе, посвященном стилистике и грамматике цитат.

34 Подсчёт приблизительный, производился по числу знаков русского перевода.

35 В русском переводе китайским четверостишиям соответствуют восьмистишия,

«Эмоциональная составляющая» стихотворных оценок Ирёна хорошо

прослеживается по распределению этих стихов в тексте памятника:

Из таблицы заметно, насколько неравномерно разбросаны оценки Ирёна по

тексту его произведения Все они (кроме одного-единственного стихотворения о чудесном нефритовом поясе в разд. II § 32) сосредоточены в разделах Ш—IX

которые посвящены истории буддизма в Корее. Почему же Ирён оставлял без своих поэтических послесловий повествования о добуддийской истории Ко­

реи и местных верованиях? Не потому ли, что содержание этих эпизодов (хотя

и содержательно необходимых для описания культурного фона, на котором

происходило распространение буддизма в стране) не порождало у него —про­

свещённого буддийского монаха —искреннего и глубокого эмоционального

36 Кроме двенадцати формальных «оценок», в разделе «Пагоды [и] статуи» (§ 86) содержится поэтическое размышление Ирёна, функционально также играющее роль оценки, но не помеченное соответствующей вводной ремаркой («оценивая [эти со­ бытия], скажу...») и в два раза превышающее по объёму стандартную стихотворную оценку (четыре китайских двустишия вместо двух).

37 Кроме шести формальных «оценок», в разделе «Сокрывшиеся [от мира] отшель­ ники» (§ 129) содержится поэтическое размышление Ирёна функционально также играющее роль оценки но не помеченное соответствующей вводной ремаркой («оце­ нивая [эти события], скажу...») и в два с половиной раза превышающее по объёму стандартную стихотворную оценку (пять китайских двустиший вместо двух).