96 (Три учения» и местные верования в сочинении Ирёна

Помощь духов могла быть не только материальной. Духи давали будди­ стам полезные советы, касавшиеся выбора места для строительства мона­

стыря (разд. V, § 99) нахождения скрытых под землёй буддийских святынь (разд. IV §71), чудесной защиты страны от врагов (разд. IV, § 73) обучения в Китае (разд. V, § 98) а также раскрывали инкогнито бодхисаттв, являвшихся

подвижникам в изменённом обличье (разд. IV § 83, 88). Наконец, в одном слу­ чае царь драконов даже преподал монаху Мённану наставления в Тайном

учении (разд. VI, § 113) — но, вероятно, в этом случае уже имелся в виду не дальневосточный дракон, а индийский повелитель змей-я^га (по-китайски эти мифологические персонажи называются одинаковым иероглифом ).

Таким образом, отношения между местными верованиями и буддизмом

(персонифицированные в виде реакции местных духов на появление будди­

стов в их владениях) можно охарактеризовать как преимущественно мир­

ные —чего нельзя сказать о другом пришедшем из Китая учении, даосизме, о котором речь пойдёт ниже.

Даосизм

Судьба даосизма в Корее

Как и буддизм, даосизм пришёл в Корею извне, но, в отличие от заро­

дившегося в Индии буддизма, это учение было китайским по происхож­

дению —его основателем традиционно считается старший современник

Конфуция, легендарный мудрец Лаоцзы .В действительности история

даосизма гораздо древнее —истоки этого учения восходят к древнекитай­

ским магическим практикам, и широко известные классические тексты се­ редины I тыс. до н. э.—«Канон Пути [и] добродетели» «Чжуанцзы»

«Лецзы» U которые обычно ассоциируются с даосизмом, отражают

далеко не самый ранний этап в истории этого учения. В первые века нашей эры даосизм уже был развитым вероучением со сложной системой религи­

озных доктрин, институтов и культов, представяеиным самыми разными школами —от социально-утопических до созерцательно-отшельнических,

и самыми разными практиками — от простых бытовых обрядов до сложных

психофизических упражнений, направленных на обретение бессмертия и по­ стижение Пути-Дао.

В отличие от буддизма и конфуцианства (о котором речь позже), даосизм так и не закрепился в Корее как цельная идеологическая система —возможно,

потому, что на низовом уровне его потенциальная «экологическая ниша» была

полностью занята местными корейскими верованиями, в отношениях с которы­

ми даосизм, в отличие от буддизма, не всегда проявлял достаточную гибкость.

Что же касается элиты древнекорейского общества, то её интеллектуальные

97

запросы вполне удовлетворялись конфуцианством, располагавшим детально

разработанными рецептами рационального устройства социума, и буддизмом,

не только предлагавшим верующим эмоциональное утешение, но и отвечав-

шим на вечные философские вопросы, касающиеся жизни и смерти, добра

и зла, природы человека и его места в мире. Тем не менее, даосские идеи получили некоторое распространение в Корее —в основном на территории

граничившего с Китаем государства Когурё, где это учение одно время даже

пользовалось особым покровительством власти. Кроме того, классические

даосские тексты входили в круг чтения образованных людей, а некоторые ко­ ренящиеся в даосизме религиозные практики (в первую очередь связанные с гаданием) получили определённую известность в обществе.

Вполне закономерно, что Ирён, не выделяя «даосские» эпизоды в отдель­

ный раздел своего сочинения, всё же сообщает некоторые сведения об исто­ рии даосизма в Китае и Корее, а таюке упоминает имена различных мифоло­

гических персонажей и приводит цитаты из даосских сочинений. Рассмотрим

всё это по порядку.

Сообщения Ирёна о деятельности даосов

Социально-политическим последствиям распространения даосизма по­

священо несколько эпизодов СЮ, в том числе целый параграф, в котором

повествуется о событиях, предшествовавших падению государства Когурё

в VII в., когда в этой стране при поддержке китайского императора широко распространилось учение даосской школы Пяти ковшей риса и ко­

гурёский государь Почжан-eaw (642-668) вместе с сановником Кэ-

сомуном решили даровать даосизму статус официально поддерживае­

мого властью учения — с катастрофическими последствиями для государства, которое погибло в 668 г. (разд. III § 66). «Даосский след» отмечается Ирёном

и в череде бедствий, постигших государство Силла на закате его истории,

когда силлаский государь Хегон-eaw (765-780), среди прочих раз­

влечений, «устраивал забавы с последователями [даосского] Пути, поэтому

[в] стране началась большая смута» (разд. II, § 44)33.

Кроме того, в сочинении Ирёна имеются сообщения о правительственных

антибуддийских кампаниях в Китае, прямо или косвенно спровоцированных даосами —так, в СЮ подробно излагается история монаха Таньши

который чудом не погиб во время крупного гонения на буддизм, организо­ ванного северовэйским правителем Тоба Тао (423-452) по на­ ущению министра Цуй Хао и даосского наставника Коу Цяньчжи

33 Вполне возможно, впрочем, что Ирён в своей оценке социально-политической роли даосизма просто механически воспроизводил стереотипы, сложившиеся в кон­ фуцианской историографии.

(разд. IV, § 82). Достаточно агрессивным было отношение даосов к буддизму и в Когурё —во всяком случае, Ирён прямо упоминает о том, как когурё-

ский государь, исполнившись благоговения к присланным из Китая даосским

наставникам, «обрадовался [и] из буддийских монастырей сделал даосские храмы» (разд. III § 66).

Насколько можно судить по тексту СЮ, позиция даосизма относительно

местных корейских верований также не отличалась гибкостью и терпимостью.

Именно даосам приписывается уничтожение священного камня, на котором

некогда правители Когурё летали на небо, а также повсеместное подчине­

ние своей воле духов «пользовавшихся известностью гор [и] рек по [всей]

стране» —в том числе дракона реки Нам-xtz ,которого даосы заставили

своими заклятьями соорудить дополнительные стены в крепости Пхёнъян-со//

(разд. III, § 66).

Одним из способов, использовавшихся последователями даосизма для того, чтобы заставить власти прислушаться к себе, была апелляция к раз­ личным «пророчествам» (кит. чэнъ. кор. чхам ).Так уже упоминавшееся

гонение на буддизм при императоре }<уэй-цзуне было прямо вызвано

даосским пророчеством: «Золотой человек губит страну», что было истолко­

вано как указание на опасность буддизма для государства, поскольку выраже­ ние «золотой человек» использовалось на Дальнем Востоке для обозначения

Будды (разд. IV § 82). Аналогичным образом, активность даосов в Когурё — в частности, присвоение вновь построенным дополнительным укреплениям города Пхёнъян-ccw названий «Стена драконьей запруды» и «Тысяче­

летняя стена вместилища драгоценностей» —также подкреплялась соответ­

ствующими прорицаниями (разд. III, § 66).

Следует заметить, что далеко не все фигурирующие в СЮ пророчества

относятся к числу бесспорно даосских. В произведении Ирёна имеются со­

общения и о предсказаниях, связанных с местными культами —о письме, полученном силласким государем WmxQ-ваном (479-500) от чудесного старца, явившегося из пруда (разд. II § 28), а таюке об оттисках печати само­ произвольно являвшихся на именах достойных быть назначенными на высшие

должности в государстве Пэкче (разд. II § 57). Кроме того, в СЮ упоминаются и чисто буддийские предсказания (кит. бе кор. пёлъ санскр. въякараиа)

слова Будды или бодхисаттвы о том, что практикующий непременно обретёт Путь (разд. IV, § 88; разд. V, § 103, 107). Более того, в некоторых сюжетах, свя­

занных с пророчествами, могут отражаться сразу несколько идеологий. Так, в СЮ сообщается, что в последние десятилетия существования государства

Силла, когда дела правления пришли в упадок, некто, написав на «санскри­

те» (в действительности —на странной смеси санскрита, корейского и ки­

тайского языков) тайное заклятье-дхарани, смысл которого сводился к тому,

что женщина-правительница погубит страну, подбросил этот текст на дорогу

(разд. II, § 52). Безымянный составитель этого пророчества пытался доказать

окружающим аутентичность своего творения сразу двумя взаимоисключаю­

щими способами —«даосским» (сымитировав чудесное явление составлен­ ного им текста)34 и «буддийским» (назвав своё творение заклятьем-dx раш/»

ичастично использовав при его написании санскрит).

ВСЮ также многократно упоминается практика гадания, которая в не­

которых случаях была явно даосской. Так, из сочинения Ирёна явствует, что в государстве Карак делали предсказания на основе гексаграмм (разд. II, § 60)

ав Когурё чиновники-гадатели апеллировали к даосскому «пути тени [и] света» (разд, II § 35).

Интересно отметить, что к услугам гадателей прибегали и буддисты. Так

именно гадатели-геоманты на основе своих расчётов дали предсказание о дол­

гом процветании буддизма в горах Одэ-ган (разд. IV, § 90) а некий

монах Чхохён потерпев неудачу в духовной практике, обратился к гада­

телю-астрологу, который разъяснил, что проблема заключалась в ошибочном

выборе места для пагоды в монастыре (ра ц IV, § 97).

Наконец, в СЮ упоминается и чисто буддийское искусство предсказаний.

Речь идёт о «Сутре прояснения гаданием хорошего [и] плохого кармическо­ го воздаяния» в которой описан способ метания жребия

сцелью определить, насколько успешной была духовная практика гадающего

икакое воздаяние ждёт его в будущем (разд. V, § 107, 108, ПО).

Упоминания персонажей даосской мифологии

Кроме реальных живых даосов —гадателей, предсказателей, заклинате­

лей —на страницах СЮ можно встретить и различных персонажей даосского

пантеона. В одном случае даосская бессмертная даже фигурирует в чисто

буддийском сюжете —имеется в виду пожертвовавшая золото для ремонта буддийского монастыря Анхын-га совершенномудрая матушка Сондо-

сонмо о которой сообщается, что она была китайской принцессой,

с юности постигшей искусство бессмертных и впоследствии удостоившейся

официального культа в Китае (разд. VII § 115). Здесь мы имеем дело с уже

знакомым нам буддийским способом адаптации культов небуддийских духов

инебожителей, которым приписывается новая роль —защитников Закона Будды. Следует отметить, однако, что СЮ содержит всего один эпизод тако­ го рода, и других заметных сюжетов с участием даосских мифологических персонажей в сочинении Ирёна нет —зато имена различных небожителей

ибессмертных часто упоминаются им просто для украшения текста, обычно

34 Этот текст был подброшен им на дорогу —излишне говорить, что в буддийской традиции священные тексты бросать на землю не принято.