Раздел VI. Действие

пРава

2. Правоприменитель всегда отыскивает волю законодателя (волю нормодателя; волю, выраженную в надлежаще изданных нормативных актах).

Ученый и законодатель за рамками правоприменительной деятельности отыскивают волю социальных общностей (народа, классов, политических объединений и т. д.). Они могут объявить волю, выраженную в действующем законе, неправовой они интерпретируют закон с точки зрения права.

3. Если не иметь цели издавать в ходе реализации права под видом толкования новые нормы, если не желать посредством толкования изменять законы, нет необходимости ставить преграды в объекте и предмете толкования. Одно время полагали, что толкованию подлежат только неясные законы, и на этом основании запрещалось толкование новых законов вообще. Мания непогрешимости своей воли и форм ее выражения свойственна и современным законодателям (особенно если они неюристы).

Мера ясности права для разных его пользователей разная. То, что ясно для одних, остается неясным для других. Важно одно: содержание права, прежде чем оно будет возведено в закон, должно быть понято; содержание конкретных норм, прежде чем они будут применены (реализованы), должно быть выяснено.

§ 2. Объем и способы толкования

Толкование правовых норм всегда преследует цель определения действительного смысла нормы, того, что имел в виду сам законодатель. Поскольку законодатель свои требования формулирует посредством символов — терминов и словесных конструкций, изложение его воли может не совпасть с ее действительным содержанием. Причиной тому будет или недосмотр (упущение) законодателя, или небрежность в оформлении своих мыслей, или даже отсутствие в языке и законодательной технике "отработанных" терминов и конструкций.

Случаи несовпадения действительного и буквального смысла в праве — не столь частое явление. Чаще, пожалуй, можно встретить предположения о них, а со стороны ученых и практиков — подведение под эти случаи ситуаций, которые принципиально отличаются по своему характеру. Это объясняется во многом различным пониманием расширительного и ограничительного толкования.

Основанием для выделения данных разновидностей указывают обычно "объем" толкования. При этом создается впе-

Глава 3. Толкование права 445

чатление, что "по объему" допускается истолкование шире У0&1 уже того смысла, который установлен в результате использования соответствующих приемов толкования. Это заблуждение. Норма истолковывается шире или уже буквального ее смысла, но обязательно в соответствии с тем смыслом, который выявлен в итоге уяснения истинного содержания нормы.

Сам термин "распространительное" толкование, наиболее часто употребляющийся в обиходе и науке, до некоторой степени питает неправильные представления о его сущности. Можно понять так, как будто речь идет о распространении действия норм на случаи, ими не предусмотренные. Более приемлем с этой точки зрения термин "расширительное" толкование.

Ни о каком толковании не может быть речи там, где происходит применение или неприменение правовых норм к соответствующим обстоятельствам. Толкование — это всегда уяснение подлинного смысла нормы или суждение о таковом. И. Е. Недбайло верно отмечал, что "распространительное и ограничительное толкование не вносит никаких изменений в действительный смысл нормы"1. Вместе с тем некоторые положения в его работе могут быть расценены иначе. Так, в числе причин того или иного способа толкования он допускал изменение обстановки, когда "расширяется или сужается круг юридически значимых фактов, предусмотренных гипотезой нормы". По его мнению, распространительное или ограничительное толкование "может иметь место и в тех случаях, когда буквальный смысл нормы правильно выражает ее буквальный смысл, но действие нормы при этом расширяется или ограничивается вследствие изменившейся обстановки...". В то же самое время И. Е. Недбайло совершенно справедливо критиковал позицию тех авторов, которые предлагают при толковании доводить смысл закона до желаемого, диктуемого политическими соображениями или правосознанием. Он прямо отвергал формулу "Новые условия — новый смысл закона".

Опуская пока вопрос о допустимости неприменения закона или его изменения в процессе правоприменения, отметим одно: ни то ни другое не может быть завуалировано под тол-Кование закона.

Исходя из опасения произвольного применения закона, Некоторые советские авторы объявляют распространительное Ч ограничительное толкование противоречащим закону. Эти

Недбайло И. Е. Применение советских правовых норм. М., 1960. С. 434—444.

446 Раздел VI. Действие

пРава

опасения имели под собой почву в правоприменительной практике судебных и административных органов. Но практика, как и теория, исходила при этом из неверных представлений о сути подобных толкований. Проиллюстрируем это положением одного из первых учебников по теории государства и права-"В советском государстве вопрос о разделении толкования на распространительное и ограничительное лишается смысла. При применении правовой нормы, главным образом закона, основная задача состоит не в том, чтобы сузить или расширить применение закона, а в том, чтобы применить этот закон именно так, как он написан, в точном соответствии с его текстом и смыслом. Поскольку суд не толкует, а применяет законы, то анализ, которому суд подвергает подлежащую применению норму, не может быть ни ограничительным, ни распространительным, а только полностью соответствующим самому закону. Расширить применение закона, т. е. выйти за пределы его текста, ни суд, ни другие органы не могут, так как это означало бы нарушение закона. Ограничить применение закона, т. е. сузить его по сравнению с текстом, означало бы неприменение закона, когда он подлежит применению согласно его тексту, т. е. опять-таки нарушение закона"1.

Не вдаваясь в подробный анализ приведенного положения, отметим лишь два обстоятельства. Во-первых, авторы проявляли склонность к отождествлению расширительного и ограничительного толкования норм с соответствующим применением права. Во-вторых, они, по существу, выступали за запрещение толкования правоприменительным органом и применение закона по его букве.

Не следует смешивать должного с сущим. Во все времена действительность показывала, что, как бы законодатель ни стремился к ясному выражению своей воли в тексте закона, это не всегда ему удавалось2. Причем сигнализировала о несовершенстве норм обычно практика их осуществления. Ввиду сложности и продолжительности законотворческой процедуры замеченные недостатки нормативного акта какое-то время продолжали оставаться неустраненными. Медлить же с решением юридического дела не представлялось возможным и целесооб-

1 Голунский С. А., Строгович М. С. Теория государства и права. М., 1940-С. 265.

2 История знает и такие периоды, когда законодателю было выгодй0 иметь двусмысленные законы. Тем самым достигалось неодинаковое х применение по отношению к представителям господствующих и угнетенных классов. Но справедливо замечено: "Где закон дает простор Д-"" толкования, там закона, в сущности, почти нет" (Унковский).

ава 3. Толкование права

447

дзным. Из двух зол нужно было выбрать одно: или решить ) букве закона и тем самым пойти вопреки действительной )ле нормотворческого органа, или переступить букву и тем мым создать прецедент для возможных отклонений в после-ующем от прямых и ясных требований закона. То и другое ,шо предопределено запрещением или разрешением расши-етельного и ограничительного толкования1.

На выбор законодателем своей позиции по этому поводу

. лияют многочисленные факторы. Среди них назовем харак-?р эпохи (революционный или эволюционный период разви-1я), состояние (степень совершенства) законодательства, ха-1ктер регулируемых отношений. Но если законодатель довезет исполнителям закона, если он сам стремится к реализа-

ш собственной воли, у него нет оснований запрещать расши-лтельное и ограничительное толкование.

Учет самых различных обстоятельств позволяет понять, эчему, например, запрещение толкования законов после свершения буржуазных революций имело прогрессивное зна-гние. Старый государственный аппарат не был сломан. Его 1дры воспитывались в обстановке феодально-полицейского роизвола, в духе вольного обращения с законом. Буржуазия тому же была заинтересована в проведении установленных о норм. Однако прогрессивность запрета в толковании или "о политическую целесообразность не следует смешивать с ридическим значением данного действия. Юридически он не ог быть состоятельным, так как допускал случаи нарушения стинной воли законодателя.

Чаще всего призывы к отказу от распространительного и граничительного толкования встречаются среди криминалис-

эв. Оно, дескать, порождает нигилизм к закону, ведет к не-эоснованному усилению репрессий и т. д. Удачно, с нашей очки зрения, критиковал подобные выводы Я. М. Брайнин. Ошибка ученых, — писал он, — возражающих против рас-ространительного и ограничительного толкования, состоит в ом, что по их представлению эти виды толкования изменяют бъем действия правовой нормы в противоречии с волей зако-одателя"2. И далее Я. М. Брайнин указывал, что неправиль-

Следует иметь в виду, что запрещение толкования законов не всегда роводилось в жизнь. Хотя, например, ст. 65 Основных законов Российс-ой империи требовала механического применения закона "по точному и Уквальному смыслу оных", не допуская "обманчивого непостоянства са-опроизвольных толкований", в действительности имело место другое ;м.: Коркунов И. М. Лекции по общей теории права. СПб., 1908. С. 306). Брайнин Я. М. Уголовный закон и его применение. М., 1967. С. 234.

448