Реклама и мода

Мода (в широком смысле слова) — существующее в определенный период и общепризнанное на данном этапе отношение к внешним формам культу­pы: к стилю жизни, обычaям сервировки, поведения за столом. Модными могут быть и мысли. Когда властителями умов прогрессивного населения Франции были просветители и энциклопедисты Вольтер, Дидро, Руссо, Монтескье, которые проповедовали идеи народного просвещения, борьбы c абсолютизмом, то очень скоро вольтерьянство стало модно и в России. Даже императрица Екатеpина II (против которой и было направлено ду­ховное бунтарство и вoзмущение крепостничеством) пeреписывалась c Вольтером.

Существовала мода на экипажи, на усы, бороды и прически. По словам Дидро, прическа делает женщину привлекательной, a y мужчины подчер­кивает чeрты характера. Но и мода имеет значение. C древнейших времен y ассирийцев, персов, египтян важную роль ограда завивка и окраска волос. Греки носили завитые и свободно ниспадающие волосы, гречанки подни­мали их вверх лентой.Прямые неухоженные волосы означали y греков тра­ур. У древних германцев и кельтов, еаоборот, длинные распущенные воло­сы были символом свободы и власти. Замужние (несвободные!) жeнщины должны были заплетать волосы в косы И прятать под чепец. Во Франции вплоть до революции была мода на парики, женщины носили их и позже. Нередко в буклях парика прятались бутылочки, в которые напивалась вода, чтобы не увяли украшавшие прическу цветы. То есть y каждой эпохи был свой эстетический идеал. B изменчивости моды каждый раз возникает ожи­дание окончательного идеала красоты. Потребитель верит этому, но каж­дый раз вынужден стремиться к новому идеалу.

Мода в узком смысле слова —это мода только на одежду. Одежда под­черкивает или скрывaет определенные части тела для приближения силу­эта к общественному идеалу своего времени. B средние века идеальным считался силуэт женской фигypы с несколько выступающим вперед живо­тoм. Худеньким приходилось собирать платье на живите крупными склад­ками, чтобы добиться нужного эффекта. Оптическое увеличение фигypы или объема имело цель подчеркнуть достоинство и общественное положе­ние женщины. В эпоку рококо в моду вошла вошла тонкая талия. Появились корсеты. На картине К.Е.Маяковского «Выбор невесты царем Алексеем Михайловичем» одна из претенденток, Милославская, падает в обморок из-за слишком туго затянутого корсета. Закованные в колодки ножки юных китаянок и японок – тоже жертва моды. То же и тянущийся за дамой по земле непомерный длины шлейф: чем больше материи израсходовано на платье, тем дама богаче. Простые люди, носившие одно пальто и парадное платье много лет, передававшие сундуки с нарядами от одного поколения к другому, за сиюминутной модой не поспевали. Но с тех пор, как одежда стала товаром, стремление к подражанию, с одной стороны, и желание отличаться – с другой, выработали в круговороте моды некие циклы, каждый раз повторяющиеся:

• Возникновение оригинального образа;

• Признание его модной актуальностью (в узком кругу приверженцев моды);

• Распространение образца в широких массах, приспособление его к удешевленному серийному производству;

• Затухание интереса;

• Полное исчезновение товара.

Отметим, что к категории товаров одежда была причислена только в XIX веке.

До этого она считалась состоянием, движимым имуществом, а будучи украшена драгоценными камнями – и капиталовложением.

С XIII века центры моды стали совпадать с местами производства дорогих тканей: шерсти, бархата, шелка. Портовые города Италии Венеция и Флоренция, куда такие ткани доставляли из Азии, первыми приступили к производству шелка. В Милане начали изготовлять бархат, в Бургундии – тонкую шерсть, в Лионе – шелка. Вскоре Лондон был провозглашен столицей мужской моды (более практичной и традиционной), Париж – женской (более изысканной, фантазийной).

Распространение приспособленного к интересам широких масс варианта не было возможным до налаживания серийного производста одежды. Вехой в этом процессе стал 1829 год, когда в Париж приехал инженер Тимонье, который изобрел швейную машину. Торговля модными товарами приобретает после этого большой размах. Основателем высокой моды считается Чарльз Фредерик Ворт. В 1845 году он, двадцатилетный, не знающий языка, с сотней франков в кармане, приехал из Англии покорять Париж, через пятнадцать лет уже считался королем парижской моды. У него одевались 9 королев. Только для одной из них к торжеству открытия Суэцкого канала он сшил 150 нарядов. При нем ушли кринолины, он увидев женщину с красиво подобранной юбкой, придумал турнюр. Газетные карикатуры на турнюрную моду только увеличивали интерес к изделию.

Жена Ворта была первой живой манекенщицeй (раньше наряжали ку­кол). Начали организовываться выстaвки одежды, покaзы мод. Робкий про­цесс общения c потребителем развернулся в широкий диалог.

Следует отметить, что парижская пресса обратилась к теме моды задолго до Тимонье и Ворта. Сначала из Парижа в провинцию рассылались раскрашенные картинки c модными нарядами. Пропаганда моды через специальные издания началась в 1785 г. — тогда начала выходить «Gazette du bon ton» И журнал Cabinet des Modes». До России эта тенденция докатилась только через полвека. B 1840 г. была предпринята удачная пoпытка возродить .Литературную газету» (в 1830-1831 гг. ее издавали Дельвиг, Вяземский и Пушкин). Подзаголовок к новому изданию разъяснял ее со­держание: «Вестник наук, искусств, новостей и мод». Специализирован­. ных модных изданий в России XIX В. не существовало. B Париже в это время (c 1874 г.) самым большим успехом пользовался развлекательный светский журнал «La derniere mode» («Последняя мода»). Его возглавлял известный французский поэт Стефан Малларме. Он умел видеть и чувство­вать тенденции новой моды, следил за ее развитием по витринам модных салонов, на свадьбах и балах. Он говорил o моде искренне и благородно, никогда не поучал, не морализировал... Женщины были счастливы, что для них пишeт o моде такой знаменитый поэт. Традиции «La derniere modeе» в какой-то мере сохраняет нынeшний парижский журнал «Vogue» (извест­ность, популярность, мода).

АФИША. ПЛАКАТ. ВЫВЕСКА

B стaрых городах Европы и сегодня можно встретить средневековые знаки ремесел. Например, в 3альцбурге, городе металлических кружев, со вре­мен Средневековья сохранились предметные» вывески, понятные любо­му иностранцу: под ажурно-кружевным металлическим сапогом можно заказать или купить обувь, под очками — оптику, под ключом — сделать запасной ключ голи купить новый замок. Метровые перчатки c пальцами. похожими на гигантские сосиски, висевшие когда-то над входом в лaвки перчаточников, сегодня можно увидеть в Музее истории Петербурга.

Основой первых русских вывесок был текст. Вывеска .лаконично сооб­щала, какой продукт можно купить в данном заведении или какую услугу получить. Но художники, не желая ограничиться написанием текста, пририсовывали к нему, не всегда квалифицированно, брюки, сапоги, кара­ваи, бутылки. Примитивный натурализм вывеcoк раздражал чиновников. B 1749 г. камер-коллегия приказала прекратить малевание», оставить в вы­вескax только надписи. Но таких запретов хватало не надолго. Сатирически описанные Гоголем в «Мертвых душах» синие брюки портного Аршавского и картузы «иностранца Василия Федорова» украшали российские улицы несколько веков. Иногда рисованные вывески выглядели весьма привлекательно. Так, на одном из петербургских домов, в котором располагалось парикмахерская Ф. Кузьмина, открытые ставни были украшена изображениями мужчин и женщин с изысканными прическами,а на одном из ставней был нарисован яркий букет, сопровожденный сообщением, что в квартире № 2 этого дома изготовляются искусственные цветы. В другой парикмахерской опознавательными знаками и в какой-то мере приманкой были фрфоровые бюсты красиво причесанных париках. Но преобладали все-таки рисунки. Некоторые из таких вывесок сохранились в музее истории Петербурга: 1) люди за столом (надпись: «Харчевня при постоялом дворе 1892 года») ; 2) горы фруктов, караваев, сыров (надписи: «Съестная лавка», «Сливочная лавка» и т.п.); 3) медали, полученные за виноторговлю (надпись: «Водочный и ликерный завод «Егер и К» в Риге. Существует с 1816 года»); 4) красотка с лебедем и розой в руках (надпись: «Мыло «Леда» А. Ралле и К. Москва») и т.д.

Иногда вывески, особенно выставленные в витринах, т.е. не поддающиеся действию ветра и осадков, были действительно красивы. Горы почти реальных рыбы, колбас, хлебов, сыров и фруктов утрировали соблазн. Дорогие резные рамы картин подчеркивали надежность заведения, в котором не принято скупиться. Фактически, в ХIХ веке канонические словесные вывески были вытеснены с торговых площадок на территории складов, где соблазн уже не требовался. После совершения сделки нужен был только точный адрес: «Склад русских сыров Е. Кобозева», «Склад бумаги С. И. Рапопорта», «Склад мануфактурных товаров Ник. Ив. Позднякова».

Наивность и непосредственность вывесок, их условность и обобщенность, которые лишь подчеркивали реальность, привлекали внимание представителей высокого искусства:

Читайте железные книги!

Под флейту золоченой буквы

Полезут копченые сиги

И златокудрые брюквы…

Когда же, хмур и плачевен,

Загасит фонарные знаки,

Влюбляйтесь под небом харчевен

В фаянсовых чайников маки [17, 41]

призывал В.В.Маяковский.

В зарисовках посетившего провинциальный Тамбов М.В.Добожинского вывески – едва ли не на каждом рисунке: около «пушкинского» фонарика висит на кудрявом кронштейне большой румяный крендель; вывеска над винным магазином – в оканах магазина графинчики с голубой, зеленой, розовой жидкостью…Некотоpыe профeссионaльныe художники (Натaлья Гончарова, Михаил Ларионов, Илья Машков, Александр Шевчен­кo) писали не только городские пейзажи c вывecкaми, но и нaтюрмopты c фруктами, караваями и прочей снедью, напоминающие те, что выставлялись в витринах лавок. B выставках российских художников принимал участие знаменитый грузинский живописец-самоучка Нико Пиросманишвили. B своем творчестве (a иногда он расплачивaлся картинами, выполненны­ми на куске клеенки, за обед) он редко ограничивался предметом продаж. Вот одна из картин: пивные и винные, красиво нарисованные бутылки, фужер, стакан, фрукты, цветы .Лаконичная надпись почти по-русски: «Хо­лодный пиво». Но чаще всего на его вывесках сидело за обильной трапе­зой Несколько довольных усатых мужчин. Яркое, нарядное, непосредственное изображение просто-таки заставляло прохожих открыть дверь и присоединиться к трапезе. Тогдашние хозяева таверн не придавали зна­чения выполненным на клеенке шедеврам Пиросмани; порванные ветром, они выбрасы вались И заменялись новыми. Сейчас произведения этого художника готовы приобрести все музеи мира. Были ли такие талантливые самоучки среди российских вывесочников? журналист Сергей Гoрный нaзывает имя Евтихия Зотова, создателя вывесок, в которых кипела сама жизнь» [7, 32]. Горный называет вывески музеем yлицы. «Только мы, за­чарованные путники, ходим меж символов, ходим по русской простой улице, по БороВой и казачьей, и думаем, что это простые будни, трактиры и булочные, молочныe и курятные. И не знаем, что это затихший, заворо­женный город. Две стены c Ван-Гогами и Сезаннами c Гулярной и Ямс­кой» [7, 32].

Наряду c вывесками, в России XIX в. существовали рукописные и пе­чатные афиши. Были ли они конкурентами между собой? И да, и нет. Да, поскольку предусматривалось некое соперничество между создателями: кто сумеет Лучше оповестить и «зацепить» клиента. Нет, потому что функции вывески и афиши были различны. Поэт Максимилиан Волошин объяснял достоинства вывески следующим образом: «Вывескa гораздо больше опре­деляет физиoномию улицы, чем афиша, уже потому, что она всегда висит на своем месте_ Специфика вывески как вида рекламы заключается в ви­зуальной привязке к месту приложения товара или услуги [6, 264]. Вы­веска была рассчитана на мгновенное исполнение желаний, афиша пред­полагала отложенный спрос. Рекламируемый спектакль мог состояться и завтра, и на следующей неделе, поэтому афиши развешивались повсемест­но, постоянно напоминая путнику o предстоящем событии.

Первые русские афиши и плакаты как раз пропагандировали зрелища. Афиши – спектакли провинциальных крепостных театров несколькл позже – и столичных, императорских). Первые были исключительно подробны, вторые – кратки. Кроме текста на первых театральных афишах ничего не было. Видовые плакаты чаще всего сопровождали зрелища в балаганах. Невиданные пейзажи Афррики, Ближнего Востока, Индии, Китая, Японии завораживали публику и заманивали на представления, нередко обманывая простаков. Гравюра, лубок тоже нередко использовались при создании афиш и плакатов сокращается их словесный ряд: сообщается лишь самое необхождимое.

Исследователь этих видов рекламного творчества Елена Бархатова называет плакат и афишу «искусством улицы», «искусством дня». Отмечая, что оно утверждалось и получало свои типологические черты в последнее десятилетия XIX в. – по мере становления и развития индустриального города. – она разъясняет: «Урбанизм с его культом техники стремительным ритмом жизни, водоворотом человеческих масс и транспорта, с размахом торговли и конкуренции в ней, выплеснул на свет и плакат. И российский плакат, выполняя прежде всего рекламную функцию, на первых порах находился под влиянием торговой вывески. Чаще всего изготовлялся он художником-самоучкой» [1,97].

Вот, например, один из шедевров художника-самоучки К. Филиппова: красивый реалистический пейзаж с рекой. Две лошади идут по берегу, запряженные в фургон. Ямщик сидит на облучке. На синем боку фургона крупно написано «Перевозка мебели» и пониже, на розовой ленте, - «И.Д.Шибаршин». еще ниже – «Телефон 187 – 21. Вознесенский пр., 31. Петроград».

Российская изобразительная реклама не была однородной. Она не ограничивалась зрительной игрой формы, цвета, объема, но использовала и текстовые, суггестивные приемы, в частности, убеждение: «Рубли убегают от нас, если мы не имеем в семьн швейной машины», - писала на своих плакатах фирма «Зингер», и какая-нибудь северная крестьянка, мать десятерых детей, которая вечера за ручным шитьем, понимала это и при первой возможности покупала в ркссрочку «Зингер» у заезжих распространителей технического чуда.

В то время еще не было расслоения изобразительной рекламы на предназначенную для высшего света и простого народа, хотя некоторые признаки уже появлялись (афиши спектаклей, балов, дорогого табака0, но в основном реклама была рассчитна на нижний уровень среднего класса, была проста, демократична. Ее основными особенностями были:

• яркие цвета, чистые тона: красный, желтый, синий;

• полная фотогpафия или рисунок объекта, сделанные в реалистичес­кой или стилизованной манере. Прием обеспечивал максимальную яс­ность, а следовательно, и доходчивость рекламы.

B это время реклама выступaeт не только как фактор экономического развития, но и как форма художественного освоения мира. Из множества художественных течений того времени реклама выбирaeт русский стиль.

Возникший во второй половине XIX В. как проявление в архитектуре русского графического дизайна, он был функционально направлен на обслуживание только что рaзбогатевших людей. Эклектика (разностильность) не отпугивала их. Московский терем Игумнова (нынешнее французское посольство) и петербургский храм Спаса на крови казались исключитель­но красивыми (наше, славянское!). Отсюда и сосредоточенность мастеров именно на национальной самобытности. Чертами русского стиля в изобра­зительной рекламе были следующие:

• опора на русский исторический материал, в частности, на раститель­ный орнамент;

• избыточность декора, щедрая орнаментация;

• ориентация на нoвыe cоциaльные слои общества (купцов, промыш­ленников, интеллигенцию из народа), для которых красота ассоции­руется с культом роскоши;

• обращение к образам русского фольклора, сказочным героям; следование традициям сюжетного реалистического рисунка.

Но было и другое направление, адресованное потребителям, стояки т на более низком уровне развития И хуже обеспеченным, тем сaмым, что по-прежнему приходили за свежей информацией на ярмарки и в бaлаганы. Ха­рактеризуя это направление, мы сегодня употребляем слово китч (от нем. verkitschen — дешевка, массовая продукция). Китчевая реклама уже в те времена имела свои признаки:

• ориентация на болeе примитивные слои общества;

• дешевая тиражированность, ненатуральность цвета (часто — лубок или афиши в 3-4 основных цвета);

• перегруженность подробностями;

• слащавость (дети — ангелочки, женщины — красотки);

• восточная экзотика (например, на плакатах, пропагандировавших та­бачные изделия, курильщиками чаще всего изображались негр c сигарой , араб c трубкой и цыганка c папиросой);

• неоправданная романтизация товаров, нередко вредных для здоровья, особенно в избыточных количествах —вин, табака.

Но...вся эта изопродукция привлекала взор, вызывала желание попро­бовать предлагаемое. И уже тогда появилось немало желающих коллекцио­нировать афиши и плакаты. Нами уже приводилось восторженное высказывание Сергея Горного o вывесках. А вот что писал Корней Чуковский об афишах:Изо всех созданий современного искусства я особенно люблю афиши. Их идеал — яркость, их художественный принцип:бей по голове! Они не знают шепота, они вечно дoлжны кричать... Они для тысяч и тысяч людей, а не только для избранных, не только для вас. Они создались не в капеллах...не для музеев и галерей, их родина — площадь (o, как дьявольски кричат их краски —синие, желтые, красные!). Для них кaждый забор — галерея и каждая улица — музей! Гении афишного искусства, площадные Рафаэли (если y нас их нет, они придут, сумеют превратить пестроту, аля­пистость и грубость в новое: изящество и красоту. Ведь это так драгоценно. :впервые явилась возможность y живописи сразу обращаться к миллионам...Здесь новые задачи искусства, здесь новая эстетика, которая, прaво же,не хуже другой [34, 22].

Нередко излишнее доверие к текстам афиш и плакатов подводило искусствоведов-собирателей. Александр Бенуа в мемуарах приводит любопытнейший эпизод из жизни, повествующий о том, как он c oгромным семейством,включающим маленьких детей, приехал в Париж и отправился на поиски стерилизованного молока: «Как раз тогда начали входить в моду художественные афиши, и y меня в Петербурге была прекрасная афиша Стейнлейна. изображавшая девочку в красном платье, которая на зависть двум кошкам пьет из чашки молоко. Эта афиша рекламировала стерилизо­ванное молоко фирмы Венжани. Запомнив это название, я был уверен, что в первой же аптеке мне это молоко и дадут... Не тут-то было. Я обежал все кварталы. спрашивая в трех, четырех, пяти аптеках 1е lait де Veпgeannye, однако o таком молоке ничего даже не слыхaли» [3, 117].

Анализируя в начале ХХ в. связь искусства изобразительной pекламы н экономики, Ю. Бочаров подчеркивает, что она сама настойчиво бьет в глаза в ярких красках уличного плаката. Реклама при этом ищет фoрмы, котoрыe должны как можно сильнее поразить массу, привлечь... создает свой сжатый вырaзительный язык, создает плакат. Фабрикант или торго­вец добиваются, чтобы в память потребителя врезались одни и те же слова, чтобы запомнился яркий образ, характеризующий предмет потребления, и художники создают на фабриках искусство плаката. По существу —оно uскусство демократии. Плакат предназначается для всех, для массы. И для многих, не знающих o выставках, o музеях, плакат первое и, может быть. единственное художественное откровение» [4].

То есть и век назад реклама была такой же яркой, агрессивной, навяз­чивой, всеприсутствующей, захватывающeй и вызывала примерно те же эмоции, что и сейчас: завороженность, смешанную c неприязнью:

«Хоть и плохо нам живется,

Но Инвайта хочется»

Усиление конкуренции во всех областях коммерческой деятельности способствовало быстрому распространению различныx форм поп-графи­ки от этикеток, фантиков, визитных карточек, до специaльных упаковок. несших дополнительную информационную нагрузку. Так конфеты фабри­ки Конради» продавались в коробочке в форме фонарика, на гранях кото­рого были изображены танцующие японки и... календари. Тогда же появи­лись и календари-плакаты.

Расцвет рекламной графики был явлением глобaльным, хотя Россия и отставала в нем на 10-15 лет. У нас долго не былo спeциальныx рeкламныx художников, a те, которые все-таки подрабатывали в рекламе, стеснялись в этом признаться. Не было и специальныx реклaмных изданий, в то вре­мя как в Германии, например, c 1891 г. издавался журнал «Die Reclame», a c 1907-го — «Das Plakat».

Но исследователи реклaмы были. Один из них, П. Плисский , еще в 1894 r. писал, что реклама уже стала могущественным орудием или средством об­щения. «0на дает реальную пищу умам деловых людей, придумывающих нoвые шансы на успех ее, дает средства к жизни множеству рабочих. B ней более или менее воплощается дух времени... Род и объем рекламы служат масштабом умственного развития, которого достиг деловой мир каждого из народов» [20, 46].

П. Плиский призывал деловой мир понять, что реклама в век свобод­ной конкуренции не роскошь, a необходимость, поэтому надо развивать ее. находить для нее нoвыe фoрмы.

Появляется светящаяся реклама и фотореклама. На рубеже вeков фо­тография становится всеобщим увлечением. Появляется около десятка спе­циализированных журналов по фотографии, рекламирующих фотоаппа­раты, фотостудии, фотомастеров. Фотоспособом рекламировались автомобили, премьерные спектакли И кинофильмы. Каталоги, буклeты про­мышленных, сельскокозяйственнык выставок, путеводители тоже перешли на фотоиллюстрацию. Плакатами и афишами обклеивaлись вагоны конки и трамвая, киоски и афишные тумбы. Появились компании, специализи­рующиеcя на распространении рeкламы. Постепенно ими вырабатывалась тактика рекламирования: в центре города на стенебгольшого дома вывешивалась реклама огромных размеров. Уменьшенные копии сопровождали потенциального потребителя на всем его пути: ими были украшены заборы, аыишные тумбы, трамваи. Совсем маленькие афишки раздавались прохожим, опускались в почтовые ящики. Плата за расклейку зависела от величины лита и количнства экземпляром.