3.5. Формирование источников финансирования в России на региональном уровне (пример Приморского края)

В Приморском крае в 2000 году доля трансфертов в доходах краевого бюджета составила 47,7%, а дефицит бюджета – 3,5%. Регион, хотя и дотационный, но имеет на своей территории уникальные природные комплексы уссурийских лесов, которые обладают видовым и популяционно-генетическим разнообразием, ценными видами растений и животных, в комплексе являющимся важным не только в национальном, но и в глобальном масштабе.

Перспективными в сохранении живой природы источниками являются средства российских спонсоров и иностранные гранты по линии государственных, частных, корпоративных фондов и других природоохранных, общественных, благотворительных организаций. Обычно требования к составлению некоммерческих заявок и критерии финансирования их значительно отличаются от коммерческих проектов, поиск возможных потенциальных фондов и спонсоров, технологии и обслуживание самого процесса поисков средств требуют высокого профессионализма. Но чаще всего наблюдается дефицит именно специалистов-финансистов, привлекаемых в сфере некоммерческого финансирования природоохранных проблем, и особенно в регионах.

Проблема участия и привлечения представителей российского бизнеса и физических лиц к природоохранному финансированию является одной из актуальнейших: должна быть четкая мотивация для такого финансирования, ясность и «прозрачность» изложения в описании планируемой деятельности, а это достигается крайне редко. Рамки существующих льгот по налогу на прибыль предприятий, в случае финансирования природоохранных проектов, весьма узки. Вероятность того, что процент освобождаемых от налога на прибыль природоохранных пожертвований будет значительно увеличен, невысока и сейчас, не увеличится значительно и в будущем, так как это приведет к сокращению налоговых доходов в бюджет в условиях все того же его дефицита. Поэтому явно ощутимых налоговых льгот для природоохранного инвестирования коммерческими предприятиями ожидать не приходится. Тем более, если у предприятия нет прибыли или оно не показывает эту прибыль в официальном балансе. В этом случае проблема налоговой льготы не стоит вообще, а это характерно для подавляющего большинства существующих ныне фирм.

Соответственно необходим иной акцент на индивидуальные внеэкономические цели и социальную ответственность коммерческих предприятий в сфере поддержки и финансирования природоохранных проектов. В странах с развитой рыночной экономикой природоохранное инвестирование коммерческих фирм влияет на стоимость такого нематериального актива, как деловая репутация фирмы. Величина этого актива воздействует на рыночную стоимость акций фирмы, стоимость имущества в целом, соответственно влияние на прибыль может быть в будущем значительным. Наличие этого актива также очень важно при выходе предприятия на мировой рынок. Это уже сейчас иногда учитывается при работе природоохранных активистов с крупными транснациональными корпорациями.

Насколько важна деловая репутация сейчас для российских предприятий (в новом плане счетов бухгалтерского учета этот вид актива уже предусмотрен) и кто может себе позволить ее иметь – все тот же вопрос уровня прибыльности, легальности бизнеса и добросовестности конкуренции. Значительная часть российских фирм, решающих проблемы выживания своего бизнеса, пока не готова к такой мотивации природоохранного инвестирования.

Получение средств в порядке перераспределения платежей за природные ресурсы невелика, так как уровень платежей за природные ресурсы является чрезвычайно заниженным и в рамках таких платежей сложно что-либо перераспределять. Идея смещения пресса обязательных платежей при формировании бюджетов с налогов на платежи за природные ресурсы сама по себе хороша, но вряд ли может «вписаться» в условия развитой рыночной системы.

Например, в формировании доходной части бюджета Приморского края в 2000 году доля налогов составляла 44%, а доля платежей за пользование природными ресурсами – 1,2%. При этом экономика края основана на использовании ресурсов – лесных, биологических, минерально-сырьевых; градообразующими являются рыбодобывающая, рыбоперерабатывающая, угольная, горнодобывающая, лесная и деревообрабатывающая отрасли.

Установление адекватных платежей за право пользования ресурсами на основе исчисления дифференциальной ренты (как это принято в странах с развитыми рыночными отношениями), с одной стороны, упирается в проблему собственности и правомочий собственности на природные ресурсы в целом, и особенно в отношении земельных ресурсов, так как для большинства возобновимых ресурсов и объектов дикой природы земля является пространственным базисом их распределения. С другой стороны, уровень платежеспособности и устойчивости значительного числа российских предприятий-природопользователей является ограниченным в процессе возможного повышения платежей за ресурсы.

По данным статистического управления Приморского края, более двух третей предприятий лесопромышленного комплекса имеют просроченные долги перед бюджетом и государственными внебюджетными фондами. Приморские предприятия лесопромышленного комплекса освобождены от платежей за лесные ресурсы, что является для них льготой (дотацией), при том, что массированное изъятие ценных древесных пород сместилось к мелким частным предпринимателям или «подставным» фирмам. По отчетам Приморского управления лесами, реальная заготовка леса в крае выше статистических данных в 1,2–1,5 раза. Официальные данные об объеме заготовок подвергаются сомнению. Это связано с «потерей» статистическими органами предприятий с численностью персонала менее 50 человек, т. е. практически всего мелкого и части среднего бизнеса, где умышленно занижаются объемы производства для уклонения от налогов. Итак, увеличение платежей за право пользования ресурсами без эффективных мер контроля за использованием ресурсов и учета финансовой состоятельности природопользователей даст отрицательный эффект, приведет к еще большему увеличению незаконной добычи и продажи ресурсов.

Привлечение источников, предоставляемых на коммерческой основе. Эффективность инвестиций в природоохранные проекты в современных российских условиях хозяйствования на порядок ниже, чем ставки реального банковского капитала и учетная ставка Центрального банка России (соответственно 1,5–3% и 25–30%). В таких условиях нереально рассчитывать на заемные средства отечественных банков, так как обслужить сумму основного долга и проценты будет невозможно. Кроме того, встанет вопрос об обеспечении такого кредита. Гарантией возврата заемных средств могут быть ценности, которые не вписываются в современную рыночную систему, не являются предметом купли-продажи и не могут быть предметом залога по кредиту. Учитывая тот факт, что уровень ссудных ставок в странах с развитой рыночной экономикой значительно ниже, чем в России, а эффектом инвестируемого проекта может быть достижение неэкономических целей, существует вероятность привлечения только внешних кредитов в такие проекты. Например, существует определенная заинтересованность зарубежных организаций в инвестировании проектов по лесовосстановлению и лесоразведению на территории России как в целях связывания углерода, так и в сохранении среды обитания. Но достаточно очевидно, что, несмотря на кажущуюся внушительность объявляемых средств (50–100 млн. долл. США), этот уровень не соответствует ни реальным потребностям, ни реальной роли российских лесов.

Стимулирование привлечения внутренних и внешних источников, предоставляемых на коммерческой основе, предусматривает также определение стратегических направлений для государственных, частных, иностранных инвестиций.

Приоритетными направлениями в инвестиционной сфере могут стать:

1) объекты инфраструктуры для развития бизнеса несырьевого направления, например экологического и научного туризма, платных услуг в сфере экологического образования и т.п.;

2) техника и технологии экологически допустимой и комплексной переработки ресурсов;

3) основные фонды традиционных отраслей хозяйствования коренных малочисленных народов, которые исторически являются экологически чистыми и неистощительными;

4) имущественный комплекс охотничьих хозяйств, ориентированных на комплексное использование, охрану и воспроизводство охотничье-промысловых и недревесных ресурсов и развитие охотничьего туризма.

В качестве одной из форм инвестиционной поддержки может рассматриваться лизинг техники, в случае наличия в лизинговых компаниях такой техники, или создание экономических условий для эффективного функционирования компаний, способных приобрести такую технику. Проблема эффективности лизинговых компаний опять же упирается в высокие ставки отечественного банковского капитала. По мере снижения банковских ставок эффективность лизинговых компаний будет увеличиваться. Особое место следует отвести режиму благоприятствования для иностранных инвестиций в российский эколого-ориентированный бизнес. Заинтересованность иностранных компаний здесь может состоять в получении качественной и экологически чистой продукции, услуг экологической направленности.

Отдельно рассмотрим возможности мотивации инвестирования эколого-ориентированного бизнеса средствами налоговой политики. Налоги являются наиболее широко используемым экономическим инструментом в сфере регулирования природопользования в странах с цивилизованными рыночными отношениями. Для стимулирования становления эколого-ориентированного бизнеса целесообразно ввести дифференциацию налогов с учетом:

- степени воздействия вида хозяйственной деятельности на окружающую природную среду и природные ресурсы;

- уровня природоемкости конечной продукции.

Прежде всего, такая дифференциация касается налога на прибыль либо налога на добавленную стоимость, как наиболее весомых в системе налогообложения и в значительной мере влияющих на степень эффективности производства и реализации продукции и на уровне хозяйствующего субъекта, и в отрасли. Чем ниже природоемкость конечной продукции, тем меньше должна быть сумма налогов. Например, в сфере использования древесных ресурсов целесообразно введение более мягкого режима налогообложения на этапах глубокой обработки древесины и комплексного ее использования, что способствовало бы развитию комплексного использования лесосечных отходов, отходов деревообработки, расширению спектра видов конечной продукции, среди которых должны быть пиломатериалы, технологическая щепа, ДСП, клееная фанера, кормовые дрожжи, мебель и т.п.

В целях стимулирования комплексного использования недревесных ресурсов возможно введение временных налоговых послаблений в случаях разработки и внедрения, покупки и использования экологически допустимой мини-техники и новых технологий комплексной переработки недревесных ресурсов. Теоретически сложно оценить стимулирующий характер этих предложений: ведь нужно как-то рассчитать насколько реально их осуществление в российских условиях, каким образом можно реально установить такую дифференциацию налогов и сделать шкалу удобной как для налогоплательщика, так и для государства. При этом должно быть понятно, какой в результате это будет давать эффект. Вероятно, это может показать только отработка механизма на пилотных проектах в порядке эксперимента (как это было в случае с экологическим страхованием).

Формирование собственных источников финансирования основано на возможностях коммерческого использования объектов биоразнообразия, а также возможностей ООПТ. Можно выделить следующие направления получения доходов, а именно от:

- регламентированного экологического и научно-познавательного туризма, образовательных программ;

- посещения национальных, природных, этноприродных парков, зоопарков, океанариумов;

- неистощительного использования биологических ресурсов (в частности, недревесных как лекарственного, пищевого, технического сырья) на базе развития  новых технологий сбора, переработки;

- охотничьего хозяйства, ориентированного на сохранение биоразнообразия и обеспечение воспроизводства охотничье-промысловой фауны, в том числе доходы от охотничьего туризма;

продажи печатных изданий, видео- и фотоматериалов, часть доходов от проведения выставок экспонатов, рисунков, фотографий, связанных с объектами биоразнообразия.

Максимизация объемов таких доходов среди большинства перечисленных видов деятельности имеет ограниченный характер из-за экологической, рекреационной, ресурсной ограниченности пользования в пределах определенных территорий. Эти виды деятельности фактически могут осуществляться в строго контролируемых объемах и видах, но механизмы этого контроля пока слабы. Максимизация доходов может быть получена за счет ценового фактора. Такого рода услуги и получаемая продукция уникальны, и при соответствующем качестве возможно продвижение продукта по высокой цене. Ограничение цен происходит по уровню доходов потенциальных покупателей, наличию конкурирующих услуг или товаров аналогичного или сходного назначения и т.д.

Идея расширения собственных источников финансирования должна начинать свою реализацию с предварительных маркетинговых исследований, а именно с оценки потенциальной емкости рынка, потенциальной и реальной суммы продаж. Специалистов-маркетологов в сфере экологического, охотничьего туризма в регионах нет, поэтому с проведением такого рода качественных маркетинговых исследований существуют проблемы.

Для направления таких доходов на дальнейшее природоохранное инвестирование можно воспользоваться достоинствами существующих организационно-правовых форм хозяйственной деятельности, предоставляющих налоговые льготы (в плане налога на прибыль) для некоммерческих организаций: общественных организаций, некоммерческих партнерств, общин коренных малочисленных народов и т.п. Это актуально как для организации охотничьего хозяйства, так и для предприятий отраслей традиционного хозяйства коренных малочисленных народов и пр.

Управление финансами для реализации стратегии сохранения биоразнообразия. При разобщенности финансовых источников выработка единой стратегии сохранения биоразнообразия с позиций финансового обеспечения затруднительна. Различные проекты носят разный временной горизонт, территориальный охват, масштаб. Стратегические проекты ориентированы на выбор новых объектов или реализацию новых подходов, результаты таких проектов, как правило, неопределенны. Оперативные проекты обычно имеют превентивную и компенсационную направленность, связаны с оптимизацией чего-либо уже существующего. Возможна ли увязка бюджетов различных стратегических и оперативных проектов в национальном масштабе или  хотя бы в региональном? Это – маловероятно. Как пример – сложившаяся практика сохранения определенных редких видов животных или определенных природных объектов. Зависимость от внешних источников финансирования и отсутствие собственных внутренних источников не позволяет вносить изменения в направления расходования средств на выполнение более насущных для территории природоохранных задач. В рамках всех грантов предусмотрено четкое целевое использование средств, уже заранее определены критерии выполнения проектов и часто они имеют мало общего с действительно важными природоохранными приоритетами.

Проблема разработки критериев природоохранного инвестирования – одна из наиболее дискуссионных и сложных проблем. Для обычных коммерческих проектов существует целый набор критериев эффективности, как, например, внутренняя норма рентабельности, чистая дисконтированная стоимость, период окупаемости, которые активно применяются на практике. Безусловно, эти критерии не могут в «чистом виде» быть использованы для некоммерческих проектов, в том числе по сохранению биоразнообразия. Затраты на природоохранные цели имеют конкретную временную и территориальную привязку, а экономический, экологический, социальный эффекты от проектов «размыты» во времени и пространстве.

Возможно, использование в качестве критерия эффективности инвестирования изменения уровня экономической оценки биоразнообразия. Уже сейчас существует большое количество методических подходов к экономической оценке биоразнообразия (определение стоимости затратным, рентным методом, стоимости прямого и косвенного использования, стоимости неиспользования, альтернативной стоимости и пр). Но эти оценки с трудом вписываются в реальную финансовую ситуацию, имеют «размытые» временные границы, очень трудоемки в исполнении, имеют сложности при учете инфляционного фактора. Для ряда регионов, где отсутствуют квалифицированные специалисты-экономисты в сфере природопользования, а также существуют проблемы с исходной экономической информацией, эти методы на практике трудно реализуемы.

В этой ситуации при расчетах критериев оценки эффективности природоохранных проектов более реалистичным в ряде случаев может оказаться использование не экономических, а натуральных показателей.

Кроме выбора критериев природоохранного инвестирования, актуальнейшей проблемой является соблюдение принципа целевого использования средств проектов. Опыт работы экологических фондов ярко продемонстрировал широчайшие возможности его обхода, а без эффективного контроля и при отсутствии действенных штрафных санкций за нецелевое использование выделяемых средств трудно ждать позитивных изменений в этом направлении. Возможно, например, в качестве штрафной санкции предложить возврат средств с индексацией по ставке, в 3–5 раз превышающей ставку рефинансирования.