10.«Сорок»

говорит: «Не беспокойся! Я для тебя эту девицу добуду, но только никому об этом не сказывай. Эти девушки — пэри. Они тогда тебя убьют». Как-то ночью лала собирается и направляется в баню. Как только он, войдя в дверь, попытался пройти в самую баню, на него посыпался град пощечин и оплеух; тем не менее лала, не обращая на это внимания, входит внутрь, садится на гёбек-ташы 2, и вдруг поднимается такой шум, будто крыша бани разверзается. Как ни трусит лала, он все же сдерживает себя. И вот он видит, что входит та девушка, в которую влюблен шахзадэ. Она как будто не замечает его; садится, снимает с себя браслет, жемчуг и кладет на гёбек-ташы. Пока девушка мылась, он берет украшения, выходит через дверь бани наружу, снова получая удары, но при этом теряет рассудок. Как бы то ни было, взятые им вещи он приносит во дворец. Как только он показал сыну шаха девушкины браслеты и жемчуг, молодец говорит: «А как ты достал их, лала?» И лала рассказывает, что он сделал. Молодец хоть немного и обрадовался, но все же просит: «Сде­ лай милость, лала, сведи и меня в то место, куда ходил ты».— «Шахзадэ, если ты попадешь в то место, куда ходил я, то сой­ дешь с ума, да и не выдержишь таких побоев,— говорит лала.— Кто знает, если мне еще раз случится туда пойти, сколько получу

япалочных ударов? Но все же как-нибудь тайком сведу я тебя

вто место, где живет девица, ты ею любуйся вдоволь, но только берегись: если ты покажешься сам, ты войдешь в их среду и тогда больше не увидишься ни со мной, ни с матерью, ни с отцом.— «Прошу тебя, милый лала, сведи ты меня, я буду делать все так, как ты говоришь»,— сказал молодец, и вот лала как-то ночью, чтобы никто не заметил, берет шахзадэ, и они уходят.

Идут они, идут, приходят в какой-то сад. Лала прячет шах­ задэ за дерево, а сам прячется рядом. Сидят они и видят, что прилетает сорок голубок; погрузившись в бассейн, находящийся в саду, все они отряхиваются и превращаются в девушек. А мо­ лодец, лишь только заметил девушку, которую видел во сне, го­ ворит: «Ах, дорогой мой лала! Теперь я видел! Вот моя воз­ любленная,— та, которая находится впереди, не правда ли?» А лала говорит: «Ох, шахзадэ, молчи! Если они нас сейчас ус­ лышат, то они улетят, а мы потом отсюда и выбраться не су­ меем». Хотя шахзадэ и умолк, но от любви к девушке он потерял всякое терпение. А девушки, когда был накрыт стол, садятся все вместе, едят, пьют. После еды девица велела принести склянку с шербетом. Наполнив чашки, она говорит: «За здоровье того, кто

85

меня любит» — и все пьют. Затем, встав из-за стола, они иг­ рают, смеются, потом раздеваются и входят в бассейн, чтобы вы­ купаться. Лала сейчас же идет, берет одежды той девицы и опять возвращается на свое место. Так они купаются, потом все де­ вушки надевают свои одежды, отряхиваются, сразу становятся птицами и улетают. А та девица ищет свои одежды и не может найти. «Ах, сюда, должно быть, зашел враг, что я буду теперь делать?» С этими словами она садится и думает про себя: «Кто это сделал?» В это время молодец выходит из-за дерева. Как только девушка его увидела, она и говорит ему: «Прошу тебя, шахзадэ, если мои одежды у тебя — отдай!» Хотя она так и го­ ворила, молодец клянется ей: «Я не брал, у меня нет!» А она ему: «Ты здесь был; если кто-нибудь пришел и взял, ты, конеч­ но, видел!» — О любимая! Вот уже сколько времени, как я ры­ даю ночь и день, сгорая от любви к тебе, а ты целые дни прово­ дишь в веселии и удовольствиях; поклянись, что ты будешь моей, и я найду твои одежды». Так он сказал, а девушка сказала: «Хорошо». Лишь только она произнесла клятву, пронесся ветер: сад превратился в гладкую равнину, и вот они оба стоят, пора­ женные. «Увы, шахзадэ, ты меня разлучил с моими подругами,— теперь мы принадлежим друг другу»,— говорит девица. Молодец обрадовался. «А где же мой дорогой лала?» — говорит шахзадэ; он ищет его там и сям и никак не может найти. «О любимая, одежды твои взял мой лала, который был рядом со мной, но его теперь нет; странно, куда он девался?» Девушка говорит ему: «Ты его больше не ищи; если бы ты сжег мои одежды, тогда бы ты не потерял своего лала: теперь же мои одежды наденут ка него. Теперь он попал в число «сорока», а я освободилась». Мо­ лодец очень радовался тому, что он нашел девушку, но так как он очень любил своего лала, то в то же время и горевал. «Увы! Одно из того, что мне желанно,— я нашел, но зато другое поте­ рял!»— «О шахзадэ, у меня была любимая невольница,— гово­ рит девушка,— если она разок придет ко мне, то мне от нее вреда не будет: я ей расскажу о твоем лала и велю его найти. Ну, а теперь пойдем»,— сказала девушка, а молодец — что тут поде­ лаешь, коли дело сделано? — берет девушку и приводит ее во дворец. Как-то раз, когда девушка сидела в своей комнате, ее любимая невольница подлетела к окну: «О султанша, как ты разлучилась со мной, что же я теперь буду делать без тебя?» — сказала она девушке, и та принялась плакать. «Слушай, проникни в бассейн того сада, и где бы ни был лала, любимец моего.шах-

<У6

задэ, позови его».— «Помилуй, султанша! Товарищи никак не отпускают его от себя; если я позову его и он сюда придет, то и другие придут вместе с ним и, лишь только узнают, что это я его позвала,— меня погубят, и тогда мы лишимся друг друга навеки. Я все-таки пойду: если найду его одного, быть может, и сумею привести сюда!» Лишь только она это сказала, девушка и гово­ рит: «Прошу тебя, нянюшка дорогая, делай что хочешь, но при­ веди его сюда: мы хоть один разок увидим вас в лицо». И птица взвилась кверху и полетела. С этого дня прошло несколько вре­ мени. Птица нашла для шахзадэ его лала. «Шахзадэ по тебе очень тоскует. Они просили, чтобы я повидалась с тобой разо­ чек; как сделать, чтобы мы с тобой как-нибудь полетели туда?» сказала птица, а лала и говорит: «Как-нибудь ночью потихоньку полетим с тобой,— только мы должны быстро слетать, потому что, если мои товарищи не будут видеть меня хоть один час, они заприметят, куда мы полетели, и тут же убьют меня». Одним словом, когда наступила ночь, оба они, прежде чем кто-либо заметил, сразу поднялись и влетели в сад шахзадэ; там они оку­ нулись в бассейн и превратились в людей. Как только девушка их увидела, она и говорит: «Шахзадэ, я их сейчас впущу и у ле­ стницы, сняв с них одежды, одену в свои, а ты, после того как они войдут в покои, возьми их одежды и брось в огонь: не найдя своих одеяний, они останутся с нами». И она тут же спускается в сад, берет их к себе, снимает с них одежды и одевает в другие. Когда все вошли в покои шахзадэ, он вышел, и едва бросил их одежды в огонь, как они закричали: «Ой, горим!» — и сразу упа­ ли без чувств. Одним словом, когда их привели в себя, все бро­ сились друг другу в объятия и стали беседовать. Затем шахзадэ велел обручить девушку с собой, а девушкину тетку — со своим лала,— свадьбу праздновали сорок дней и сорок ночей.

11. Цветок повилики и сын падишаха

JSg$»SSQIiекогда был один падишах. 'И у этого падишаха было

три сына. Но разве и он не человек? И вот однажды падишах заболевает, ложится в постель, и так как день ото дня болезнь его становится все тяжелее, то для него делается ясно, что он

87

умрет. И вот однажды он собирает своих сыновей и делает за­ вещание. «После моей смерти падишахом пусть будет старший сын. Если когда-нибудь ему станет скучно, пусть едет охотиться на птиц,— только, когда он выедет на распутье трех дорог, пусть поедет по той, что с левой стороны, и не едет по другим: по пра­ вой или же средней»,— говорит он. День-два спустя приходит его смертный час; падишах умирает, сыновья плачут, рыдают. Как бы то ни было, они приказывают похоронить останки их отца, а старший сын восходит на отцовский престол и становится падишахом.

Некоторое время он царствует. Однажды, когда ему стало очень скучно, он готовится ехать на охоту; садится на коня, бе­ рет с собой главного везира, и они едут. Мало-помалу подъез­ жают они к перекрестку трех дорог, и на ум молодцу приходит совет отца. «Странно, почему же это мой отец отсоветовал нам ехать по левой дороге? 1 Здесь, наверно, что-то есть. Стой, поедука я по этой дороге, посмотрю, что там»,— говорит он, а везир, который был с ним, не пускает молодца. Как ни старается он от­ говорить молодца: «Смотри не езди: уж, конечно, эта дорога опасна», тот говорит: «Я непременно должен поехать,— что же тут такого!» И он оставляет там везира, а сам гонит своего коня вперед. Проехав немного, он видит, что по краям дороги, среди лугов и травы, распустился желтый цветок повилики. Только он увидал, что цветок повилики расцвел не по времени, он и гово­ рит: «Стой, нарву-ка повилики!» — и гонит коня в ту сторону. В то время как он намеревался подъехать ближе и нарвать пови­ лики, вдруг, глядь! — повилика отодвинулась от него в сторону. «Что это такое?» — думает он и едет следом за ней. По мере того как он подъезжает, повилика все больше отходит назад; их опять разделяет большое пространство, и он не может сорвать пови­ лику. И вот он подъезжает к одной пещере, глядь! —стоит котел с пилавом, горячим-горячим. А ему захотелось есть. «Дай-ка хоть пилаву поем немного!» — думает он и слезает с коня. Толь­ ко он готовился запустить ложку в котел с пилавом, как из пе­ щеры выходит араб: «Эй ты, человечий сын! Раньше привета не бывает беседы 2 — давай-ка сначала поборемся, а потом и поешь пилаву!» Что делать молодцу? Начинает бороться с арабом; они сходятся врукопашную. В конце концов араб пригибает его к земле и побеждает. Тотчас же он вытаскивает кинжал, отсекает молодцу голову, а конь ржет и остается все там же. А в этой стороне3 везир на перекрестке дорог ждет-пождет,— от молодца

88

никаких вестей; он едет обратно, приходит во дворец, и они воз­ водят на престол среднего брата.

И вот он правит некоторое время. Однажды и он соскучился; он тоже выезжает с везиром на охоту, и они тоже подъезжают к перекрестку трех дорог. Молодец хоть и вспоминает завещание отца, но все же говорит: «Поеду-ка и я полевой дороге: посмотрю, что сталось со старшим братом». И он гонит туда своего коня. И перед ним тоже появляется цветок повилики. Чем больше ста­ рается он его сорвать, тем дальше отходит от него повилика. Ма­ ло-помалу оказался перед ним и котел с пилавом, который по­ пался на пути первому брату, а так как и средний брат также был голоден, то и он попробовал отведать пилава, но как раз в это время появился араб: «Ох, человечий сын, сперва приветы, а потом беседы! Иди-ка, сначала поборемся с тобой, а потом и поешь пилаву!» И вот они схватываются и сходятся врукопаш­ ную. В конце концов араб пригибает молодца к земле, кинжалом отрезает ему голову, а конь бежит туда и там встречается с дру­ гим конем. А в той стороне везир у дороги ждет молодца; однако ни прохожего, ни проезжего нет. «И с этим что-то случилось»,— говорит везир, идет во дворец, и они возводят на престол млад­ шего брата, делают его падишахом. И этот несколько дней пра­ вит, потом и ему становится скучно. Он берет своего везира и едет. Мало-помалу подъезжают они к перекрестку трех дорог. И он тоже хочет ехать по левой дороге, но везир его не пускает. «Два твоих брата вот так ушли и не вернулись, теперь и ты пой­ дешь,— кто же тогда будет над нами падишахом?» — говорит он и не позволяет тому ехать. А шахзадэ говорит: «Как хочешь, а поеду: и братьев своих поищу, да и что там на этой дороге по­ гляжу». И он не слушает везира и гонит коня вперед.

Мало-помалу до его уха доносится ржание коней. «Наверно, мои старшие братья здесь»,— думает он и едет дальше. Перед ним тоже появляется цветок повилики, и он тоже пытается со­ рвать повилику. Он двигается — и повилика двигается; в конце концов ему попадается котел с пилавом. «Ах, я голоден, да и повилику не мог сорвать, так хотя бы голод свой утолю этим пи­ лавом»,— говорит он, слезает с коня и подходит к котлу. Только он хочет взять пилаву, выходит араб: «О шахзадэ, раньше при­ вета не бывает беседы, поборемся-ка с тобой по-молодецки, а по­ том и поешь пилаву, пусть он будет тебе во благо» 4,— говорит он, схватывает шахзадэ за шиворот и начинает борьбу. А шах­ задэ, оказывается, знал молитвы кара хедже5. Он читает их,

89

дует на араба: араб перестал владеть руками, кинжал выпал из его рук, и шахзадэ сбросил араба на землю. Тотчас же он вы­ таскивает свой кинжал, отрезает арабу голову, глядь! — а там опять повилика. Нагнувшись, он срывает повилику и втыкает ее себе в чалму. Потом он садится на коня, захватывает и коней своих старших братьев и едет туда, где был везир, а везир под­ жидал шахзадэ у дороги. Шахзадэ рассказал везиру о случае с арабом и сказал о том, что араб убил его братьев. Потом он вме­ сте с везиром идет во дворец, достает из чалмы повилику, нали­ вает воды в склянку и ставит на полку; вечером он ложится. спать. А у него был такой обычай, чтобы когда он спал, слуги ставили у изголовья лукум и шербет, а также золотой подсвеч­ ник у изголовья, а у ног — серебряный подсвечник. В тот вечер, как и всегда, слуги опять приготовляют лукум и шербет, ставят

изажигают свечи. Падишах засыпает.

Вполночь повилика выходит из склянки, отряхивается, пре­ вращается в девушку,— такую, что в мире равной не найдется, подходит, ест лукум падишаха, выпивает шербет; золотой под­ свечник, что стоял у изголовья, ставит к ногам, а тот, что у ног —

ставит к изголовью, целует падишаха в обе щеки, снова влезает в свой покров и становится повиликой. Той ночью падишах про­ сыпается, глядь!—лукум съеден, шербет выпит, подсвечники переставлены. Утром он встает, кличет слуг: «Кто входил нынче ночью в мои покои?» — спрашивает он. Напрасно слуги отве­ чали: «О падишах, кому же войти? Никто не входил!» — пади­ шах не верит и избивает их до полусмерти. На вторую ночь па­ дишах снова ложится, ему приготовляют лукум и шербет, за­ жигают свечи, и слуги выходят из покоев. В полночь, когда падишах спит, повилика снова отряхивается, превращается в де­ вушку, ест лукум, пьет шербет, переставляет подсвечники и, по­ целовав падишаха в обе щеки, снова влезает в свой покров. Ут­ ром падишах опять собирает слуг. Сколько он ни спрашивает: «Кто входил в покои?» — слуги отвечают: «Никто не входил». Когда они так сказали, падишах разгневался и так их побил, что у них отовсюду хлынула кровь. На третью ночь падишах, чтобы на этот раз не уснуть, крепко обтянул себе шелковым шнурком палец, и вот от боли падишах не мог заснуть. Как и прежде, были приготовлены лукум и шербет. Падишах притворяется спящим. И вот в полночь повилика выходит из склянки, отряхивается, превращается в девушку, ест приготовленный там для падишаха лукум, пьет шербет. Когда она готовилась поцеловать падишаха

90