Глава 1. Предшественники динамической психотерапии

ве 6 мы узнаем, как Жане лечил своего пациента, не прибегая, впрочем, к экзорсизму, но раскрывая «фиксированную подсознательную идею», которая лежала в основе заболевания данного пациента, и переводя эту идею в его сознание.

Современным динамическим психотерапевтам трудно представить нечто более устаревшее в лечении психических заболеваний, нежели метод экзорсизма. Однако, как указал Бенедетти, можно найти неко­ торое сходство между методом экзорсизма и методами используемы­ ми для лечения тяжелых форм шизофрении. Другое сравнение было проведено между экзорсизмом и методом короткой психотерапии Медера, необходимым условием использования которой является искреннее желание пациента получить помощь и при которой очень жесткие требования предъявляются по отношению к психотерапев­ ту36. Дело здесь не просто в необходимости анализировать сбственный контрперенос, но и в том, чтобы работать, опираясь на свою собст­ венную индивидуальность, развивая и поддерживая в себе искреннее желание помочь больному. Первый этап этого активного процесса — выражение пациентом просьбы о помощи («призыв о помощи»); пси­ хотерапевт реагирует на этот призыв, выражая свое желание и готов­ ность помочь пациенту, и пытается активизировать его способности к самоизлечению. Больной отвечает на это, проецируя на психоте­ рапевта «архетип Спасителя», постепенно активизируя способности своего организма к самоизлечению, хотя терапевту и приходится временами использовать специальные методы, чтобы вызвать реак­ цию пациента. Этот процесс в конце концов должен помочь пациенту обрести способность конструктивной любви, что, по мнению Медера, является залогом излечения.

Исцеление через исповедь

То, что тяжелое заболевание или внезапная психогенная смерть могут быть результатом нарушения табу, для многих народов, нахо­ дящихся на низкой ступени развития, является не «теорией болезни», а реальным фактом, и это подтверждается многими компетентными свидетелями. Приведем в качестве примера сообщение миссионера во Французском Конго священника Греберта.

ВСамките у ученика по имени Онгюи внезапно начались судороги,

иего перенесли в спальню, где он потерял сознание. Когда мы пришли по­ смотреть, что с ним, он лежал в окружении мальчиков; одни держали его за несгибающиеся руки и ноги, другие напрасно старались разжать его сжа­ тые кулаки, рискуя сломать ему пальцы. Хотя они были испуганы, им не

От первобытных времен до психологического анализа

пришло в голову удалить пену, от которой он задыхался. Маленькое тело мальчика изгибалось дугой, но вскоре вдруг расслабилось. Окружавшие его дети дали нам торопливые объяснения. «Он ел бананы, которые были при­ готовлены в кастрюле, использованной до этого для варки маниоки. Ма­ ниока для него eki, его дедушка и бабушка говорили ему, что, если он ког­ да-либо съест, хоть немного маниоки, даже самую малость, — он умрет». Нарушение законов предков вызывает у них такой испуг, такой животный страх, такой коллапс организма, что жизненные силы быстро покидают тело. «Смотрите, — говорили мальчики, указывая на диафрагму больного, которая вздымалась, как будто под кожей было маленькое животное, стре­ мящееся выйти наружу, — у него evur, который пришел в состояние воз­ буждения». Не было сомнения в том, что положение больного очень серь­ езно. Увы! Никакое лекарство не проходило через заблокированное горло. Бедный ребенок, лежавший без сознания, начал хрипеть. Один из туземцев побежал в соседнюю деревню, чтобы принести оттуда лекарство от evur, яйцо, смешанное с какими-то еще веществами. Мы тем временем сражались с асфиксией с помощью ритмичных нажатий на грудную клетку, но никак не могли вытащить его язык. Все было бесполезно. Перетруженное сердце не выдержало, и мальчик умер на наших руках37.

Это один из трех подобных случаев, описанных Гребертом. Два из них закончились смертью пациента. В третьем случае больного уда­ лось спасти с помощью европейских медикаментов, хотя и с величай­ шим трудом. Имеются сообщения о подобных случаях, имевших место

вУганде и Центральной Африке, и удивительно, что, хотя западная ме­ дицина здесь бессильна, туземный лекарь в такой ситуации оказывался

всостоянии добиться быстрого и полного выздоровления больных, на­ ходящихся на грани смерти.

Подобные случаи психогенной смерти в результате нарушения племенных табу, наблюдались и в Полинезии, хотя характер проте­ кания заболевания здесь отличается от описанного в Африке. Смерть здесь наступает в менее драматической манере, медленнее и спокой­ нее, больной перестает ходить, отказывается принимать пищу и через несколько дней умирает38. Важным здесь является не само нарушение табу, а то, что это нарушение разоблачается, становится достоянием всего племени и нарушитель подвергается осуждению своих сопле­ менников39.

У многих первобытных народностей существует вера в то, что опре­ деленные заболевания являются результатом нарушения табу или дру­ гих племенных законов. Однако существует бесчисленное множество разъяснений относительно природы таких заболеваний, возможностей излечения от них и рекомендуемых методов лечения. Покаяние в совер-

Глава 1. Предшественники динамической психотерапии

шенных грехах не везде является методом лечения, но, если оно приня­ то, то часто выходит за рамки простого способа лечения болезни.

Подробный обзор данных, касающихся покаяния в грехах, был сде­ лан Раффаэлом Петтаццони, который подчеркивал, что у первобытных народностей понятие «грех» равносильно понятию «нарушение табу»40. Различие делается только в отношении того, является ли это нарушение добровольным или нет; даже случайные события могут идентифици­ роваться с грехом, например, у племени Кикуа считается, что человек совершил грех, если на пути ему попадается змея определенного вида. Однако у ряда племен во внимание принимаются некоторые наруше­ ния морали, особенно сексуального характера. Среди заболеваний, чаще всего считающихся следствием греха, — мучительные и долгие роды и бесплодие у женщин. Раскаяние в грехе у первобытных народов обычно является публичным. Сама процедура раскаяния часто сопро­ вождается такими очистительными процедурами как омовение, рвота или кровотечение.

Ацтеки Древней Мексики, у которых двумя самыми тяжкими греха­ ми считались супружеская измена и пьянство, обычно каялись в содеян­ ном жрецу. Среди мицтеков было повсеместно принято в случае болез­ ни прибегать к раскаянию в грехах, особенно если содеянными грехами были кража и преступления против собственности. В государстве инков раскаяние в грехах было всеобщим обычаем: назначались определенные дни для всеобщего покаяния жрецам, называемым ichuris. В церемонию входило обращение к богам, покаяние, за которым следовало чтение ог­ ромного списка грехов, проповедь и, наконец, раскаяние. Здесь также прибегали к раскаянию в случае болезни; отец каялся в своих грехах, когда болел его ребенок, а муж — когда заболевала его жена. Когда болел инка, каяться должны были все жители государства. Согласно сообщению Петтаццони, в Китае происходило обратное — в случае все­ народного бедствия там каяться должен был император.

Понятие болезни как наказания за грехи преобладало и у семитских народов Древнего Востока. Грех там, очевидно, рассматривался как до­ бровольно совершенное нарушение моральных и религиозных законов. Многие заболевания, в том числе психические, считались наказанием за грехи. И здесь признание грехов считалось средством получить облег­ чение или даже вылечиться.

Многие следы такого представления о болезни дожили до наших дней. До сих пор не исчезла народная вера в то, что «грех» мастурба­ ции наказывается ужасными болезнями. Не желая пользоваться таки­ ми антинаучными понятиями, психиатрия решительно исключила из своего словаря слово «грех». Но современная динамическая психиат­ рия восстановила это понятие, если не в виде первоначального слова

От первобытных времен до психологического анализа

«грех», то, по крайней мере, в виде понятия «чувство вины». Нельзя не учитывать патогенное действие чувства вины, равно как и терапев­ тическое воздействие раскаяния даже на физические заболевания. В этом отношении интересно приводимое ниже клиническое наблюде­ ние Альденховена.

В больницу была доставлена сорокадвухлетняя женщина с пневмонией на пятый день заболевания, которое началось у нее в то время, как она на­ ходилась одна в своей неотапливаемой квартире. Ко времени поступления в больницу она была в критическом состоянии с признаками истощения, сильной одышкой, небольшим цианозом, ректальной температурой 40 °С. Рентген показал пневмонию верхней части левого легкого.

На следующий день ее состояние ухудшилось, несмотря на применение медикаментов (описываемое происходило еще до начала эры антибиоти­ ков). В тот же вечер, шестой от начала заболевания, пульс едва прослуши­ вался, хотя и достиг частоты 150 ударов в минуту, цианоз усилился и ды­ хание стало чрезвычайно поверхностным. Больная покрылась холодным потом, ее широко открытые глаза выражали страдание, и она неоднократно повторяла, что умирает.

Д-р Альденховен посетил ее этим вечером. В комнате присутствовала старый друг семьи пациентки. Альденховен приказал сделать больной кро­ вопускание в объеме 180 куб. см и инъекцию камфоры. Он надеялся, что эти меры смогут хотя бы ненамного продлить жизнь больной, но знал, что они не смогут помешать ее постепенному угасанию, пульс и дыхание уже исчезали, взгляд терял осмысленность, голос был едва слышен. Врач сел у постели больной и сообщил ей, что утром приедет ее сестра, к которой та была очень привязана. Она едва слышно прошептала: «Я не доживу до утра... и это будет справедливым наказанием!» — «Наказанием? — спросил врач спокойно, — ну что ж, тогда вы не умрете. Мы позаботимся о том, что­ бы вы понесли наказание здесь, а не в следующем мире».

Эти слова, произнесенные с большим внутренним убеждением, по­ пали в точку. Больная почувствовала, что рядом человек, который ее понимает. Она попросила посетительницу покинуть комнату и расска­ зала врачу, что заболела пневмонией именно в том месте, где она изме­ нила своему мужу (с которым она рассталась и который был военно­ пленным). И вот теперь болезнь и приближающаяся смерть стали для нее заслуженным наказанием. Сразу же после этого признания в кли­ нической картине больной произошла разительная перемена: с ее лица исчезло выражение страдания, пульс усилился и стал ровнее, дыхание углубилось и стало более спокойным, цианоз исчез. Час-два спустя она настолько оправилась от болезни, что в хорошем настроении пила