От первобытных времен до психологического анализа

ривал мистиков как группу прогрессивных мыслителей, которые пы­ тались выйти за пределы тех видов веры, которые им предлагали на­ ука и логика того времени. Мистики открыли для человечества новые перспективы: «Многие понятия, которые повсеместно употребляются сегодня, появились в работах мистиков как знаки стремления к более совершенному знанию». Они первыми стали рассматривать истину как «добродетель, достижимую через аскетические практики и заслужива­ емую через моральное поведение». Мистики провозгласили новый тип логики, которая рассматривала человеческие чувства, прежде всего лю­ бовь, как имеющие доказуемую ценность. В той же связи Жане указыва­ ет, что понятие индивидуальности проникает даже в физику, а понятие ценности — в науку об обществе, и что история в девятнадцатом веке пронизана двумя принципами — принципом «исторической истины» и принципом «процесса», то есть двумя понятиями абсолютно чужды­ ми позитивным наукам. История как бы наводит на мысль, что прошлое человечества есть перманентное пространство, которое когда-нибудь станет доступным для прямого исследования человеком. И здесь Жане в заключение приводит свое любимое высказывание в духе Прометея о том, что эволюция человечества не закончилась и в будущем примет такие формы, о которых мы не можем даже мечтать.

Источники Жане

Первым и наиболее непосредственным источником любого творче­ ского мыслителя является его собственная личность. Хотя Жане ста­ рательно избегал говорить о себе, он делал определенные намеки, про­ ливающие свет на некоторые аспекты его творчества. В «Психическом автоматизме» Жане вскользь отмечает, что он относится к моторному типу людей.

Когда я бодрствую, я могу мыслить, лишь когда говорю вслух или запи­ сываю, и моя мысль — это всегда наполовину задержанный жест. К насту­ плению ночи, напротив, как я часто замечал, я впадаю в абсолютную непод­ вижность. Я уже больше не актер, а зритель, образы и звуки, образующие живые картины, проходят перед моими глазами. Я вижу себя действующим и слышу говорящим, хотя и редко, — и в то же время у меня всегда сохра­ няется ощущение собственной неподвижности и беспомощности. Именно из-за этого большого различия между моими снами и моими мыслями в со­ стоянии бодрствования мне так трудно запомнить свои сны148.

В другом месте в той же книге Жане делает любопытное отступле­ ние, касающееся явления влюбленности, которую он считает чем-то

Глава 6. Пьер Жане и психологический анализ

вроде болезни, которая не может поразить абсолютно здорового и сба­ лансированного человека149. В этих двух местах Жане дает нам ключ к пониманию общей направленности своего мышления. Он, очевидно, принадлежал к деятельному, неэмоциональному типу людей. Все, кто знал его, подчеркивали его удивительную активность, а также само­ обладание. Неудивительно, что Жане пришел к созданию психологи­ ческой теории, центральным понятием которой является активность, и в которой эмоции считались чем-то приносящим неприятные наруше­ ния нормального хода действий или, в лучшем случае, нарушения его регулировки. Неудивительно, что Жан Деле называл Жане «психоло­ гом эффективности».

Заслуживают внимания и два обстоятельства, связанные с лично­ стью Жане. Первое — это депрессия, пережитая им в возрасте пятнад­ цати лет, и его склонность к психастении, не столь заметная в зрелые годы, но особенно проявившаяся в последние годы жизни. Можно предположить, что его блестящий анализ психастении был в некоторой степени основан на наблюдении над самим собой. Второе обстоятель­ ство — религиозный кризис, постигший его в возрасте семнадцати лет и, без сомнения, ставший одним из решающих событий его жизни. Не вызывает сомнений то, что он не стал бы так внимательно следить в те­ чение двадцати пяти лет за состоянием Мадлен, если бы его по-прежне­ му не волновала потеря веры, которую он пережил в юности.

Среди членов семьи Жане человеком, оказавшим на него наиболь­ шее влияние, был его дядя Поль. Он был представителем школы спири­ тов, философии, кредо которой состояло в трех пунктах: вера в чело­ веческую свободу, основанная на прямом свидетельстве сознания; мо­ раль, основанная на принципе абсолютного добра, и вера в абсолютный долг, которая связывает человеческую свободу с абсолютным добром как средством достижения ее цели. Поль Жане изложил свою филосо­ фию во многих книгах: главным их достоинством, по словам Фуйе, яв­ ляется огромное количество второстепенных вопросов, примеров и ар­ гументов, которые он разбирает и которые больше нигде невозможно найти150. Хотя под влиянием позитивистского духа, преобладающего в его время, Пьер Жане отмежевался от спиритуалистских взглядов, пропагандируемых его дядей, и переместился из области философской психологии в область научной психологии, в творчестве Пьера Жане ощущается прочное влияние его дяди. То, что Поль Жане подробно из­ лагал под названием «морального», было включено Пьером Жане в его иерархию тенденций под названием «рационально-эргетического», «экспериментального» и «прогрессивного» поведений. Более личност­ ное влияние на Жане оказал Ж.М. Гюйо, автор работы «Неверие бу­ дущего», оказавшей огромное влияние на французских интеллектуалов

поколения Жане151. Мировоззрение Гюйо — это мировоззрение глубо­ ко религиозного человека, не связанного ни с одной из официальных религий, который не может принять ни религиозную веру, ни атеизм.

Нам не известно, какие философы были предметом изучения Жане во время учебы в Эколь Нормаль и в годы его преподавания. По-види­ мому, он обладал достаточно хорошим знанием истории философии в общем152. Среди философов, которых он чаще всего цитировал, были Бэкон (его творчество явилось темой диссертации Жане, написанной на латинском языке), Мальбранш, Кондильяк, школа Идеологов и в осо­ бенности Мен де Биран. Последний явился как прямым, так и косвенным источником философии Жане. В восемнадцатом веке превалировала те­ ория, что ощущение есть первичная субстанция, из которой развилась вся умственная деятельность человека. Около 1750 года философы на­ чали интересоваться случаями, когда слепые обретали зрение в резуль­ тате хирургической операции. Начались размышления о роли зрения и о каждом и каждом из других типов сенсорного восприятия в мен­ тальной жизни. После этого Кондильяк (1715-1780) опубликовал свой знаменитый «Трактат о чувствах» (1754), в котором он изложил миф о статуе, обладавшей физическим строением человека, но лишенной психической жизни. Статуя получала одно ощущение за другим, и Кон­ дильяк размышлял, как будет происходить процесс ее оживления, от ощущений к образам, идеям, мыслям, суждениям и к созданию науки. Мен де Биран (1766-1824) разработал новую теоретическую модель человеческой психики, основной чертой которой является усилие153. Сознание есть апперцепция этого усилия. Принцип Декарта «Я мыслю, следовательно, я существую» был заменен на «Я проявляю волю, следо­ вательно, я существую». Добровольное усилие создает сознание и под­ нимает его от ощущения к восприятию и к мыслительным операциям более высокого порядка и вырабатывает понятия силы, причинности, единства, идентичности и свободы. Под этой нормальной человеческой жизнью, состоящей из сознательных усилий, существует животная жизнь, в которой царят привычки, элементарные эмоции и инстинкты, жизнь, продолжающаяся на уровне ниже сознания и проявляющаяся во сне и сомнамбулизме. В более поздние годы своей жизни Мен де Биран пришел к утверждению того, что, помимо обычной человеческой жиз­ ни, состоящей из добровольных усилий, существует третья, духовная и религиозная жизнь.

Влияние Мена на психологию Жане было как прямым — в результа­ те чтения его работ — так и косвенным, ввиду большого влияния, ока­ занного Меном де Бираном на французских психиатров девятнадцато­ го столетия. Анри Делакруа хорошо показал, как теоретические кон­ цепции Белларже восходят к учению Мена де Бирана154. В своей теории

галлюцинации Белларже утверждает, что галлюцинации и бред проис­ ходят там, где память и воображение эмансипируются от сознатель­ ной личности. Та же мысль более обоснованно выражена в созданной Моро де Туром теории désagrégation (в современном языке этому тер­ мину соответствовало бы слово «регрессия»). «Галлюцинации и бред есть результат постепенного ослабления собственной воли, той силы,

спомощью которой мы связываем и координируем наши идеи». Именно поэтому Моро де Тур считал сновидения ключом к пониманию психиче­ ских болезней. Жане постоянно ссылается на то, что он называет «ос­ новным законом психической жизни, открытым Моро де Туром».

Кпсихологам — учителям Жане — можно, несомненно, причи­ слить и Теодюля Рибо, к которому он испытывал чувство необычай­ ного уважения и признательности. В то время как экспериментальная психология в Германии развивалась под влиянием Вундта как наука измерений психологических факторов, французская школа во главе

сТэном и Рибо предпочитала психологический подход. Рибо заимст­ вовал у Клода Бернара идею о том, что заболевание есть опыт, уста­ новленный природой. Он применил эту идею к области психологии. Для того чтобы изучить нормальные функции памяти, воли и лично­ сти, Рибо исследовал заболевания этих функций и посвятил моногра­ фию каждому из них. Однако, не будучи врачом, Рибо должен был полагаться на описания, сделанные психиатрами, в то время как Жане получил медицинское образование, чтобы выполнять самому клиниче­ ские исследования. Рибо также ввел разработанный Франсом Джек­ соном принцип эволюции и диссолюции и положительных и отрица­ тельных симптомов в нервных болезнях. Рибо применил этот принцип к психопатологии памяти (то, что при старческой амнезии недавние воспоминания исчезают раньше, чем более ранние, было названо «за­ коном Рибо») и к воле (в заболеваниях воли, говорил Рибо, доброволь­ ные действия исчезают раньше автоматических, и здесь лежит начало теории психастении Жане).

Склинической точки зрения Жане обычно считают учеником Шарко. При этом часто не учитывается тот факт, что до начала своей работы в Сальпетриере в 1899 году, за плечами Жане было шесть-семь лет кли­

нической работы с неврозами и психическими заболеваниями в Гавре с доктором Жибером и доктором Повилевичем, так что он, появился в Сальпетриере не как ученик, но скорее как опытный соратник. Он из­ учал там методику лечения психотиков в основном в палатах доктора Сегла и доктора Фальре.

Еще одним фундаментальным источником работы Жане была пер­ вая динамическая психиатрия. Напомним, что во время своего пребыва­ ния и Гавре он открыл работу доктора Перье и небольшой группы гип-

От первобытных времен до психологического анализа

нотизеров в Казне, и что после этого он исследовал целый мир забытых знаний, созданный благодаря исследованиям таких ученых, как Пюисегюр, Делез, Бертран, Нуазе, Тест, Готье, Шарпиньон, оба Деспена, Дю Поте и большого числа пионеров, заслуги и открытия которых Жане никогда не забывал упоминать.

Теории психологической энергии Жане имеют много общего с идея­ ми Джорджа Берда и С. Вейра Митчела и особенно Уильяма Джеймса. Статья Уильяма Джеймса «Энергии человека» рассматривает пробле­ мы нашего энергетического бюджета, уровня энергизации и различных способов мобилизации энергии155. Среди динамогенных факторов Уиль­ ям Джеймс упоминает усилие, молитву и религиозную конверсию. Это можно считать предвосхищением столь любимого Жане понятия пси­ хологического напряжения.

Созданные Жане в более поздний период теории иерархии тенден­ ций, его расширенный бихевиоризм были, несомненно, в большой сте­ пени инспирированы творчеством Джосайи Ройса и Джеймса Марка Болдуина. Джосайя Ройс утверждал, что «различие между самостью и несамостью носит прежде всего социальное происхождение». Наше эмпирическое самосознание, добавлял он, зависит от серии контрастэффектов, психологическое происхождение которых восходит к со­ циальной жизни. Самость ребенка растет и формируется через ими­ тацию. «Следовательно, по своему происхождению эмпирическое Эго вторично по отношению к нашему социальному опыту. В реальной со­ циальной жизни Эго всегда известно как находящееся в противополо­ жении к Другому». Ребенок, говорит Ройс, идеализирует (то есть интернализирует) свои социальные отношения так, что контраст между Эго и Другим (Alter) «может быть представлен в виде сознательного контраста между настоящей и прошлой самостью, между моей более высокой и более низкой самостью или между моим сознанием и моими импульсами. Моя рефлективная жизнь, в ее эмпирическом следовании от момента к моменту, есть нечто вроде резюме и сжатого изложения всей моей социальной жизни»156. Ройс также извлекал психопатологи­ ческие импликации из этих теорий157. Социальная жизнь имеет свои бо­ лезни, может испытывать депрессию, экзальтацию или впадать в состо­ яние мании. Мании подозрительности, преследования и величия явля­ ются патологическими вариантами социальных аспектов самосознания, которые при нормальном состоянии психики означали бы, что данное лицо проявляет интерес к общественному положению, обладает чув­ ством собственного достоинства, стремится занять соответствующее место в мире и имеет характер. Теории Д.М. Болдуина напоминают те­ ории Ройса, но в них больший акцент делается на генетическом аспекте развития. Болдуин различает три стадии в генезисе Эго и Другого. Сна-

Глава 6. Пьер Жане и психологический анализ Г Т Т А Т П

чала имеет место проективная стадия, во время которой ребенок «прое­ цирует», другими словами, чувствует окружающих до того, как полу­ чает собственные ощущения. По достижении семимесячного возраста наступает субъективная стадия, во время которой имитация позволяет ребенку «перейти от моего опыта относительно того, чем являетесь вы, к интерпретации того, чем являюсь я». Затем наступает «эйективная» стадия, во время которой ребенок повторяет процесс в обратном ва­ рианте, это означает переход «от более полного ощущения того, что есть я, назад, к более полному знанию того, что есть вы: это также озна­ чает, что Эго и Другой рождены вместе. Мое ощущение себя растет с помощью имитации вас, и мое ощущение вас растет в терминах моего ощущения себя. Как Эго, так и Другой, таким образом, являются в су­ щественной мере социальными, каждое из них есть Социус и является порождением имитации».

Жане никогда не скрывал того, что многие его идеи, которые он столь широко развил в своем великом синтезе, были навеяны творче­ ством Ройса и Болдуина. Даже сам термин «социус», который так ему нравился, был заимствован им у Болдуина.

Оценить влияние на Жане немецкой психологии не так легко. Хотя Жане не знакомился с работами немецких психологов непосредствен­ но, он знал о них от Рибо и из других источников. Наиболее вероятным, в частности, является влияние на Жане философии Гербарта. Одно из любимых понятий Жане «сужение поля сознания», по-видимому, не было известно французским психологам до Жане, но может быть определенно прослежено к творчеству Гербарта. В теории Гербарта по­ давление и сужение поля сознания есть два аспекта одного и того же явления. Поскольку поле сознания является слишком узким, лишь ог­ раниченное количество представлений может одновременно выйти на передний план сознания, а отсюда борьба, происходящая между более сильными и более слабыми представлениями, и подавление более сла­ бых более сильными»158.

Оценить влияние на Жане его современников невозможно. Как уже указывалось в отношении Бергсона, Дюркгейма и Бине, речь здесь скорее может идти о взаимном влиянии, которое чаще осуществлялось во время бесед или личных контактов, нежели через чтение работ друг друга.

Еще одну проблему представляет собой сходство, которое можно обнаружить, сравнивая теории некоторых его современников. В. Драбович указывает на «сходство между доктринами» Жане и Павлова1'9. Оба заявили о значении силы и энергии в психической деятельности, хотя Павлов использовал для их выражения физиологические терми­ ны, а Жане — психологические. По мнению Драбовича, используемые Жане понятия психологического напряжения, «дренажа», предполо-