Глава 3. Первая динамическая психиатрия (1775-1900)

Результатом опыта, накопленного несколькими поколениями маг­ нетизеров и гипнотизеров, стало медленное развитие гармоничной системы динамической психиатрии. Первые исследователи с порази­ тельной смелостью принялись изучать и применять в терапии бессоз­ нательную психологическую энергию. На основе своих открытий они создали новые теории о человеческом разуме и психогенезе болезней. Первая динамическая психиатрия была весьма выдающимся достиже­ нием, тем более что возникла она в значительной степени вне рамок тогдашней официальной медицины (а порой была ей полностью про­ тивоположна).

Поскольку первая динамическая психиатрия не являлась результа­ том труда одного человека, то в отличие от многих других систем в ней не было никакой жесткой концептуальной структуры, направляющей ее развитие. Основные принципы были разработаны Месмером и Пюисегюром. Их последователи представляли огромное число любите­ лей-энтузиастов и врачей, которые работали либо индивидуально, либо в различных несистематичных, порой соперничавших между собой, группах или школах, в основном, во Франции и Германии, а в дальней­ шем — в Англии и Северной Америке. Развитие первой динамической психиатрии не носило равномерного характера: на протяжении всего девятнадцатого века наблюдались различные колебания, приливы и от­ ливы.

Около 1880 года ощущался значительный подъем, и тогда же пер­ вая динамическая психиатрия получила официальное университет­ ское признание в лице профессоров Шарко и Бернгейма. Вслед за этим последовало ее более быстрое развитие. На протяжении того же периода стала медленно появляться новая динамическая психиатрия. Примерно до 1900 года обе системы существовали вместе, но затем на передний план вышла новая школа, а первая динамическая психиатрия пришла в упадок. Однако следует особо выделить два обстоятельст­ ва: (1) В новых динамических школах многое из того, что нам кажет­ ся наиболее оригинальным, на самом деле уходит корнями в первую динамическую психиатрию. (2) Хотя временами казалось, что новая система совершенно противоположна первой динамической психиа­ трии, последняя в действительности была не вытеснена, а скорее до­ полнена первой.

От первобытных времен до психологического анализа

Основные характеристики

Среди всех бесчисленных вариаций первой динамической психиа­ трии несколько основных ее характеристик остаются неизменными:

1. Гипноз был принят как основной подход, via regia (королевская дорога — лат.) к бессознательному. В конце века добавились допол­ нительные подходы (использование медиумов, автоматическое письмо

игадание с помощью хрустального шара).

2.Особое внимание уделялось некоторым клиническим картинам (иногда называемым магнетическими болезнями): спонтанному сом­ намбулизму, летаргии, каталепсии, множественной личности, и в самом конце века все большее внимание стало уделяться истерии.

3.Была разработана новая модель человеческого разума, осно­ ванная на двойственности сознательного и бессознательного психиз­ ма. Позднее она приняла форму группы субличностей, составляющих основу сознательной личности.

Новые теории, касающиеся патогенеза нервных болезней, первона­ чально основанные на гипотезе неизвестных флюидов, вскоре были за­ менены понятием ментальной (mental) энергии. В конце девятнадцатого века появились представления об автономной активности отщепленных личностных фрагментов и мифопоэтической функции бессознательного.

Психотерапия опиралась главным образом на гипноз и внушение, при этом особое внимание уделялось раппорту (психотерапевтической связи) между пациентом и магнетизером. Появились новые типы пси­ хотерапевтов: магнетизеры и, позднее, гипнотизеры, которые, однако, были не более чем простая разновидность первых.

В этой главе мы кратко рассмотрим источники первой динамиче­ ской психиатрии, дадим обзор основных характеристик, перечислен­ ных выше, и затем проследим ее влияние на культурную жизнь того времени.

Источники первой динамической психиатрии

Среди большого числа источников первой динамической психиа­ трии особое внимание следует уделить трем из них.

Мы уже описали то, как животный магнетизм исторически разви­ вался из старой практики изгнания злых духов, и мы видели, как месмеровские кризисы вызывались точно таким же образом, что и гасснеровский exorsismus probativus; выявлявшееся зло рассматривалось как пер­ вый шаг к его уничтожению. Одержимость в конечном счете исчезала, заменяясь проявлениями множественной личности. Однако в течение девятнадцатого века, например, в Южной Германии, были отмечены

отдельные случаи одержимости, и ученые, такие, как Юстинус Кернер, лечили ее методом, который являлся любопытной смесью магнетизма и экзорсизма1.

Другим очень важным источником первой динамической психиа­ трии было старое понятие «воображение». Во времена Ренессанса фи­ лософы и врачи стали проявлять большой интерес к силе разума, Imaginatio. Этот термин содержал в себе более широкий смысл, чем сейчас, и включал то, что мы называем внушением и самовнушением. Многие из когда-то известных, а теперь забытых работ были посвящены Imagi­ natio. В одной из глав своих «Опытов» Монтень суммирует некоторые из превалирующих идей своего времени2. Он приписывает воображе­ нию заразительные последствия человеческих эмоций. Воображение, согласно Монтеню, часто является причиной физических, эмоциональ­ ных и психических болезней и даже смерти, равно как и все проявления, обычно приписываемые магии. Воображение могло быть причиной нео­ бычных физических явлений, таких, как появление стигматов или даже трансформации одного пола в другой. Но воображение также могло быть использовано и как лекарство от физических и психических недо­ моганий. В восемнадцатом веке итальянец Муратори написал трактат «О силе человеческого воображения», который получил широкую из­ вестность и часто цитировался3. Среди многих проявлений воображе­ ния он описал сновидения, видения, галлюцинации, навязчивые идеи, антипатию (то есть фобию) и главным образом — сомнамбулизм. Во второй половине восемнадцатого века сомнамбулизм стал центром всех обсуждавшихся тогда проблем воображения. Повсюду публиковались удивительные истории о людях, гуляющих во сне, людях, которые пи­ сали, переплывали реки или гуляли по крышам в полнолуние и жизнь которых оказывалась в опасности, если кто-то внезапно окликал их по имени и тем самым выводил из состояния сна. Сейчас мы с трудом можем представить себе, каким невероятным и фантастическим долж­ но было казаться современникам Пюисегюра его заявление о том, что сомнамбулизм может быть вызван и остановлен искусственно, почти по желанию, и использован для исследования наиболее скрытых тайн че­ ловеческого разума.

Третьим источником являлось знание о самом гипнозе, который на протяжении человеческой истории был открыт, забыт и заново переот­ крыт4. Даже не обращаясь назад, к древним египтянам или ученым эпохи Ренессанса, изучавшим естественную магию, можно увидеть, что мно­ гих своих пациентов Гасснер вылечил, гипнотизируя их (это стало оче­ видным при чтении доклада, сделанного аббатом Буржуа). Сам Месмер при сеансах магнетизма погружал некоторых своих пациентов в гипно­ тический сон. В отчете наблюдателей упоминается, что «...все они были

От первобытных времен до психологического анализа

удивительным образом подчинены человеку, который магнетизировал их; несмотря на свою сонливость, они просыпались от его голоса, его взгляда или даже знака». Однако ни Гасснер, ни Месмер так и не по­ няли ясно смысл того, что они делали, и только Пюисегюр в 1784 году открыл, что полный кризис, который он порождал у своих пациентов, был не чем иным, как искусственно вызванным сомнамбулизмом.

Королевский путь к неведомому разуму: гипноз

С 1784 примерно до 1880 года искусственный сомнамбулизм был ос­ новным методом получения доступа к бессознательному разуму. Пер­ воначально Пюисегюр назвал магнетический сон, или искусственный сомнамбулизм, совершенным кризисом, но затем, в 1843 году, Брейд определил их как гипноз5.

Природа этого состояния с самого начала оказалась предметом многочисленных споров. Месмер отказывался рассматривать его иначе, как одну из конкретных форм проявления кризиса. Возникла полеми­ ка между флюидистами, которые объясняли искусственный сомнам­ булизм в терминах магнетических флюидов, и анимистами, утверждав­ шими, что гипноз является психологическим феноменом. Но вопрос об идентичности природы спонтанного сомнамбулизма и месмерического сна на протяжении всего девятнадцатого века никогда не подвергался серьезному сомнению6.

Основные аргументы в защиту подобной концепции были позднее суммированы Жане7. Во-первых, индивид, подверженный спонтанному сомнамбулизму, также легко магнетизировался и гипнотизировался. Во-вторых, с индивидом, находившимся в состоянии спонтанного сом­ намбулизма, было нетрудно установить связь и заставить его перейти из этого состояния в состояние типичного гипнотического сна. В-третьих, индивид, подверженный приступам спонтанного сомнамбулизма, о ко­ торых он не помнит в состоянии бодрствования, способен вспомнить

оних в состоянии гипноза, и наоборот.

Сдругой стороны, имеется и существенное различие между естест­ венным и искусственно вызванным сомнамбулизмом. Оно заключается в том, что последний направляется и строго контролируется магнети­ зером, который его вызывает, формирует его проявления и прекращает по своему желанию.

Ссамого начала своеобразные отношения между магнетизером и магнетизируемым являлись предметом многочисленных размышле­ ний и предположений. Пюисегюр заметил, что его испытуемый, Виктор, не только точно выполняет все его приказания, но что он, по-видимому, предчувствует и угадывает их. Немедленно возник вопрос о том, будет

Глава 3. Первая динамическая психиатрия (1775-1900)

ли испытуемый сопротивляться ограничениям, наложенным на него магнетизером, и сможет ли магнетизер заставить его совершить амо­ ральные или криминальные действия. Раппорт — это особо складыва­ ющееся отношение между магнетизером и магнетизируемым — также с самого начала занимал воображение ранних месмеристов. Стало ясно, что магнетизируемая личность не воспринимает извне ничего, кроме указаний магнетизера, и что она может ощущать внешний мир толь­ ко через последнего. Вскоре было открыто, что подобная связь (читай раппорт) обнаруживает свое влияние и за пределами сеанса магнетиче­ ского сна. Личность, погруженная в магнетический сон во второй раз, помнит все, что происходило во время первого сеанса. Таким образом, магнетизер вызывает у своего пациента появление особой жизни внутри его собственной, обыденной сознательной жизни, то есть некое второе состояние, которое имеет свой собственный сценарий и все больше за­ висит от магнетизера.

Среди наиболее убедительных и поразительных доказательств того, что влияние гипноза распространяется на нормальную сознательную жизнь, являются факты существования постгипнотической амнезии и постгипнотического внушения. Ранние месмеристы заметили, что ис­ пытуемый в своем нормальном состоянии не восстанавливает ничего из того, что с ним происходило во время магнетического сна. Они справед­ ливо сравнивали это состояние с тем, которое сопровождает приступы спонтанного сомнамбулизма. Вскоре после этого они открыли, что ис­ пытуемый и в состоянии бодрствования выполняет приказ, данный ему во время гипнотического сна. Феномен постгипнотического внушения был описан еще в 1787 году8, и с ним было проделано много эксперимен­ тов Делёзом9 и Бертраном10, а позднее Бернгеймом и Нансийской шко­ лой. Тот факт, что постгипнотическая амнезия не является полной и что индивида с помощью некоторых процедур можно заставить вспомнить в состоянии бодрствования о происходившем с ним на гипнотическом сеансе, был также известен уже на раннем этапе и никогда не был пол­ ностью забыт до того момента, когда был вновь открыт Бернгеймом11.

Что же касается способов погружения в месмеровский сон (ко­ торый мы будем называть появившимся позднее термином гипноз), то ранние магнетизеры использовали месмеровскую технику пассов (passes), но вскоре от нее отказались в пользу двух других. Первую можно было бы назвать завораживанием (fascination) (метод, уже из­ вестный древним египтянам, Корнелиусу Агриппе и другим). Паци­ ента просили смотреть на неподвижно зафиксированную или слегка движущуюся точку — светящуюся или нет — или просто пристально смотреть в глаза гипнотизера. Этот метод, впоследствии популяризи­ рованный Брейдом, также использовался в Сальпетриере. Его исполь-

От первобытных времен до психологического анализа

зовали в сочетании с вербальной техникой аббата Фариа, который уса­ живал пациента в удобное кресло и властно приказывал ему «Спать!». Другие гипнотизеры обычно отдавали команды мягким, негромким голосом. Техника Фариа впоследствии была принята Льебо и Нансийской школой. Первые месмеристы, выводя пациента из гипнотическо­ го сна, дули ему на глаза.

Магнетизеры вскоре осознали, что другие, не менее важные состав­ ляющие, более общего характера, также имеют значение. Они хорошо поняли то, что сейчас мы называем гипнотической ситуацией, и что ни один человек не может быть загипнотизирован против своего желания. Необходимо, чтобы пациенту было комфортно, удобно и чтобы он рас­ слабился. Первые исследователи хорошо поняли элемент самовнушения

вгипнозе. Он был отчетливо выявлен Брейдом и позднее Нансийской школой. Ранние магнетизеры ясно осознали роль взаимного внушения. Они, следуя примеру Месмера, лечили пациентов в группах. Вначале

вприсутствии других гипнотизировали одного или двух членов группы, которые уже были знакомы с процедурой. Было замечено, что пациент может становиться более восприимчивым к гипнозу уже только от того, что он наблюдает, как гипнотизируют других. Коллективный метод ши­ роко применялся Месмером, Бернгеймом и Шарко, а также гипнотизе­ рами, проводившими публичные сеансы.

Однако ранние магнетизеры не осознавали ту степень гипнотиче­ ского воздействия, которую создает гипнотизер и которая должна ус­ ваиваться пациентом. Жане высказался по этому поводу совершенно определенно12. «Если ваш пациент никогда до этого не слышал о гип­ нозе, — говорил Жане, — маловероятно, что вы сможете погрузить его в обычное гипнотическое состояние. И если даже у него бывали присту­ пы спонтанного сомнамбулизма или конвульсий, то, вероятно, он впа­ дет в прежние состояния сомнамбулизма или конвульсий, или, возмож­ но, в какое-нибудь неопределенное нервное состояние, если гипнотизер не объяснит, что от него ожидается, и таким образом не подготовит его играть роль, которая ему предназначена». Это также является причи­ ной того, почему гипнотическое состояние различается в зависимости от личности каждого отдельного гипнотизера, школы, к которой он принадлежит, и от временного периода в истории первой динамиче­ ской психиатрии. Таким образом, ранние месмеристы, не зная об этом, сформировали особенный тип гипнотического состояния, который, как они полагали, является стандартом магнетического сна. На самом деле гипнотическое состояние в том виде, как они его развивали, включало в себя много проявлений, некоторые из них довольно ординарны и мало чем отличаются от обычных психологических состояний, другие же, на­ против, — редкие и экстраординарные.

Одной из первых характеристик магнетического сна, которая пора­ зила ранних месмеристов, была повышенная острота восприятия, про­ являемая пациентами. Индивиды под действием гипноза могут воспри­ нимать стимулы, к которым они невосприимчивы в обычном состоянии или которые находятся ниже порога чувствительности. Пюисегюр был удивлен, услышав, как Виктор напевает вслух мелодию, которую он, Пю­ исегюр, напевал про себя. Очевидно, Виктор распознал песню по непро­ извольным движениям губ маркиза, поскольку большинство людей шеве­ лят губами, когда поют про себя. Эта гиперчувствительность распростра­ няется на все области восприятия и может объяснить множество случаев предполагаемого ясновидения в состоянии гипноза. Не менее впечатля­ ющими являются возросшие способности памяти. Гипнотизируемая лич­ ность оказывается в состоянии вспомнить старые и, казалось бы, забы­ тые эпизоды из своего детства и описать события, которые происходили во время искусственного или спонтанного сомнамбулизма или в состоя­ нии опьянения. Эта гипермнезия распространяется и на вещи, которые, очевидно, остались незамеченными субъектом.

Вскоре было открыто, что гипноз предоставляет прямой доступ к некоторым психологическим процессам. Субъект способен не только продемонстрировать физическую силу, большую, чем он предполагал у себя в состоянии бодрствования, но и — спонтанно или по команде гипнотизера — стать глухим, слепым, парализованным, не восприим­ чивым к боли, войти в состояние каталепсии, пережить галлюцинации и судороги. Эта способность не чувствовать боль могла быть настолько абсолютной, что временами хирургические операции проводились без всякой анестезии, просто под гипнозом. По-видимому, Рекамье был пер­ вым, кто провел хирургическую операцию под магнетической анестезией в 1821 году. Удивительно, что подобной находке было уделено так мало внимания, ведь она могла помочь избежать стольких страданий. Когда Эсдэйл начал систематически применять гипнотическую анестезию при хирургических операциях, он столкнулся со скептицизмом и враждеб­ ностью. С другой стороны, применение месмерического сна к лечению физических недомоганий было обычным среди месмеристов и никогда полностью не забывалось. В основном, благодаря влиянию Льебо, к кон­ цу 1880-х годов стало достаточно широко известно, что множество рас­ стройств может быть вылечено или облегчено гипнотическим внушением (невралгия, ревматизм, подагра и дисменоррея). Эксперименты по из­ менению физиологических состояний под гипнозом проводились Шарпиньоном13 и Дю Поте14 еще в первой половине девятнадцатого века.

С самого начала месмеристы были поражены способностью своих пациентов проявлять эмоции и играть соответствующие роли с удиви­ тельным совершенством, с предельной искренностью и, как им каза-

лось, даже с большим умением, чем это делали опытные актеры. Вспо­ минается, как Виктор поразил Пюисегюра демонстрируя под гипнозом живость и интеллигентность, которой он не обладал в состоянии бодр­ ствования. Эта способность была столь поразительной, что Дю Поте говорил в 1849 году о метаморфозе (metamorphosis) личности, и этот феномен стал отправной точкой обсуждаемой до сих пор проблемы возрастной регрессии (age-regression).

Ранние магнетизеры обращали так много внимания на объективные проявления гипноза, что не пытались исследовать субъективные пережи­ вания самих гипнотизируемых. Они считали, что это состояние является видом сна, хотя и весьма специфической его разновидностью, поскольку о субъекте часто можно сказать, что он скорее уже пробудился (awake), нежели еще пребывает в состоянии пробуждения (waking state). Они не прилагали сколько-нибудь значительных усилий, чтобы разрешить это яв­ ное противоречие — одновременное сосуществование сна и пробуждения (wakefulness). До конца девятнадцатого века никаких систематических ис­ следований не проводилось, вплоть до того момента, когда они были пред­ приняты под влиянием Нансийской школы. Лучшим описанием гипнотизи­ руемой личности в то время, возможно, является отчет сделанный Юджи­ ном Блейлером, который был загипнотизирован своим коллегой, доктором фон Шпейром из Берна.

Фон Шпейр использовал технику фиксации Льебо в сочетании с вер­ бальным внушением. Блейлер старался сотрудничать с гипнотизером все то время, пока он находился в состоянии бодрствования. Вскоре он заметил, что части его зрительного пространства стали выпадать. Затем эти пустые пятна увеличились, и остаток визуального поля затуманил­ ся. В конце концов Блейлер мог различать только границу между светом и тенью. Было ощущение, как будто глаза увлажнились и слегка горели, но он находился в состоянии релаксации. Приятное тепло овладело те­ лом с головы до ног; никакого желания двигаться или делать что-нибудь не было, и казалось, что мысли были совершенно ясными. Он слышал приказ гипнотизера поднять руки и пытался сопротивляться, но это не совсем удавалось. Затем гипнотизер сказал, что тыльная сторона его руки нечувствительна; Блейлер подумал, что это неправда и фон Шпейр просто смеется над ним, когда говорит, что колет ее (что он на самом деле и делал). Очнувшись по указанию гипнотизера, Блейлер обнару­ жил отсутствие у себя какой-либо амнезии и вспомнил постгипнотиче­ ское внушение о том, что он проснется ровно в 6.15 на следующее утро. Безуспешно пытаясь следить за временем в течение всей ночи, он вне­ запно проснулся в 6.15 утра: кто-то просто постучал в дверь. Из этого

Глава 3. Первая динамическая психиатрия (1775-1900)

эксперимента Блейлер сделал вывод о том, что гипнотический процесс вовлек его бессознательное в большей степени, чем он сам это постигал. Два или три дальнейших сеанса с фон Шпейром и Форелем принесли те же результаты, что и первый15.

Было бы полезно сравнить субъективные впечатления индивидов различных типов и пациентов, загипнотизированных врачами из разных школ. Недавнее исследование, проведенное Стоквисом, ясно указывает на элемент бессознательной ролевой игры, которая проявляется в со­ стоянии гипноза16.

Среди многочисленных проявлений месмерического сна одно осо­ бенно впечатлило Пюисегюра и его последователей. В нем обнаружи­ лось внезапное обострение восприятия у пациента. Подобная необыч­ ная острота восприятия подтолкнула ранних гипнотизеров на даль­ нейшие поиски в этой поистине чудесной области. Как было показано в предыдущей главе, они обнаружили, что пациент в состоянии диаг­ ностировать не только свои собственные недомогания, предсказывать их развитие и предписывать лечение, но, по-видимому, он в состоянии сделать то же самое и по отношению к людям, с которыми у него воз­ никал раппорт в ходе эксперимента. Более того, утверждалось, что некоторые из гипнотизируемых субъектов, так называемые экстралюсидные сомнамбулы (somnambules extralucides), в состоянии читать с закрытыми глазами, угадывать мысли других, находить потерянные предметы и даже предсказывать будущее. Сейчас мы знаем, что это было результатом взаимного внушения, развивающегося между маг­ нетизером и гипнотизируемым. Но вопреки предположению первых магнетизеров стало очевидным, что гипнотизируемый субъект также может и лгать, — и делать это не только в результате внушения, но и по своей собственной воле.

Одним из самых спорных вопросов в гипнозе была проблема воз­ растной регрессии, выявленной рядом гипнотизеров довольно рано и подвергнутой внимательному изучению в 1880-х и 1890-х годах. За­ гипнотизированному субъекту сообщалось, что он возвращается назад

впрошлое, например, в какой-то момент своей юности или детства. Его поведение, движения, голос соответственно меняются. Субъект, повидимому, забывает все, что происходило с ним после того момента,

вкотором он себя обнаружил, и он дает детальное описание того, что происходило с ним в данный период жизни. Является ли это «истин­ ной регрессией», то есть восстановлением тех событий, которые па­ циент в действительности переживал тогда, или это просто блестящая актерская имитация того, что, как полагает субъект, он тогда пережи­ вал? Это, повторяю, была проблема, которая серьезно обсуждалась. Полковник де Роша, некогда известный гипнотизер, доводил подоб-

От первобытных времен до психологического анализа

ные эксперименты до крайности и даже до абсурда17. Так, сначала он приказывал пациентам, находящимся в состоянии гипнотического сна, вернуться в свое прошлое (как это обычно происходило в эксперимен­ тах подобного рода), и затем постепенно уводил их все дальше и дальше во времени, заставляя погружаться в периоды младенчества, рождения и даже в период эмбрионального развития. Затем наступало времен­ ное помрачение сознания, за которым следовали картины предыдущей жизни пациента, последовательно сменяющиеся от старости к детству, младенчеству, рождению и эмбриональному периоду развития, за кото­ рым вновь наступал период помрачения сознания, и затем начиналось переживание второй из его предшествующих жизней. Испытуемые де Роша, таким образом, вновь проигрывали несколько своих прежних жизней, всегда чередуя жизнь в женском обличье с жизнью в мужском. Описания этих жизней часто выглядели весьма правдоподобными, хотя и несколько искаженными анахронизмами. Некоторые полага­ ли, что полковник де Роша нашел экспериментальное подтверждение учения о реинкарнации. Однако по этому поводу возникли сомнения, когда молодые пациенты де Роша начали описывать различные стадии своей будущей жизни. Скептицизм увеличился, когда де Роша заявил, что вызвал экстернализацию чувствительности: он убирал чувствитель­ ность у загипнотизированного субъекта и переносил ее на какой-либо внешний объект. Таким образом, когда пациента кололи, он ничего не чувствовал, но когда начинали колоть этот материальный предмет, у па­ циента было ощущение будто колют его самого. На протяжении всего девятнадцатого века литература по магнетизму и гипнозу наводнялась фантастическими историями подобного рода, и это, без сомнения, было одной из основных причин сопротивления научных кругов первой дина­ мической психиатрии.

Другой причиной сопротивления гипнозу было осознание некото­ рого неудобства и возможной опасности, связанной с его практическим применением. Прежде всего серьезное беспокойство вызывало то, что, будучи в состоянии гипноза, пациент, по-видимому, находится полно­ стью во власти чар гипнотизера, повинуясь его требованиям, иногда неприятным или нелепым. Еще в 1785 году в Париже возникла дискус­ сия о том, будет ли пациент-женщина уступать аморальным приказам, отдаваемым магнетизером. Тардиф де Монтревель утверждал, что, если безнравственный магнетизер попытается совратить женщину, она проснется18. Однако такие врачи, как Делез, Готье, Шарпиньон и дру­ гие, подчеркивали необходимость большой осторожности со стороны магнетизера. Тесте отмечал, что субъект вскоре становился способным обнаруживать скрытые желания гипнотизера и, таким образом, предо­ стерегался от опасностей не только грубого сексуального домогатель-

ства, но и от того, чтобы впасть в состояние искренней влюбленности19. Преподобный Дебрейн, священник и просветитель, имевший медицин­ ское образование, отмечал, что магнетизером обычно является здо­ ровый и сильный мужчина, а пациентом — привлекательная молодая женщина (редко старая и безобразная), и у него есть все основания предполагать, что в такой ситуации может часто происходить сексу­ альное совращение20. Еще одной опасностью была возможность посвя­ щения пациентом магнетизера в какую-то важную тайну. Как мы уви­ дим позднее, проблема аморальных действий и преступлений, совер­ шенных в состоянии гипноза, стала темой для оживленных дискуссий в 80-90-е годы девятнадцатого века.

Неопытные или недостаточно образованные гипнотизеры иногда испытывали большие трудности при выведении пациентов из гипноти­ ческого сна. Дю Поте в своем автобиографическом очерке рассказыва­ ет, как в молодости он, не имея должного опыта, магнетизировал двух девушек и страшно растерялся, когда обнаружил, что они впали в ката­ лептическое состояние, и на протяжении нескольких часов прилагал от­ чаянные усилия, чтобы вывести их из этого состояния, пока они в конце концов не проснулись21. Не менее серьезными были нарушения, испы­ танные пациентами после сеансов гипноза, которые были либо слишком продолжительными, либо слишком напряженными, особенно после экспериментов, включавших ясновидение и extra-lucidité (сверх-отчет- ливость). Еще одним патологическим проявлением была «вигильность», или специфическая бессонница (vigilambulism), — особенное состояние постоянного полусомнамбулизма у людей, которых часто подвергали гипнозу, и к которым применяли неправильную технику для выведения из сна. Такие люди, по-видимому, даже находясь в состоянии полного бодрствования, могут проявлять склонность к внушению со стороны любого, кто пожелает с ними общаться.

Как только обнаружился феномен постгипнотического внушения, стала очевидной и его потенциальная опасность; тотчас же стали обнародоваться различные истории об индивидах, которым недобросо­ вестные гипнотизеры внедряли в сознание приказ совершать нелепые действия после того, как те просыпались. Мы вернемся к этому вопросу, когда будем рассматривать обвинения, предъявленные первой динами­ ческой психиатрии. Бернгейм обратил особое внимание на то, что под гипнозом возможно внушение псевдовоспоминаний. После пробужде­ ния пациент верит, что он видел или делал что-то, сообразуясь с полу­ ченным внушением22.

Делез и ранние месмеристы также описали пагубные последствия слишком частых или слишком длительных по времени гипнотических сеансов. Такие пациенты постепенно оказывались полностью во вла-

От первобытных времен до психологического анализа

сти гипнотизера; у них не только увеличивалась потребность все чаще подвергаться гипнотическому воздействию, но и приобреталась зави­ симость от конкретного гипнотизера, зачастую принимавшая сексуаль­ ный характер. Этот хорошо известный факт был вновь открыт Шарко, представившим доклад о женщине, которая в течение трех недель под­ вергалась гипнозу пять раз, после чего уже не могла думать ни о чем, кроме своего гипнотизера. В конце концов она сбежала из дома, чтобы жить с ним23. Муж вернул ее обратно, но у нее начались истерические припадки, потребовавшие срочной госпитализации. Считалось, что пролонгированное лечение гипнозом ускоряет вспышки психоза у па­ циентов, которые имеют к этому предрасположенность.

В конце концов гипнотизеры, дававшие публичные сеансы, и раз­ ного рода шарлатаны привели к появлению целого ряда психических эпидемий, особенно среди молодых людей и детей школьного возраста, которые играли в гипнотизирование друг друга24.

Поскольку феномен гипноза являлся центральным в первой дина­ мической психиатрии, неудивительно, что относительно его природы было сформулировано огромное количество теорий и гипотез. Суще­ ствовало два крайних мнения. Скептики придерживались одного из них, которое состояло в полном отрицании существования гипноза или допущении, что в лучшем случае он является чем-то вроде самов­ нушения. Другое, принадлежавшее мистикам, заключалось в том, что гипноз рассматривали как связь между естественным и сверхъестест­ венным мирами, как способ, посредством которого всякая отдельная человеческая душа может получить доступ к Мировой Душе. Между этими двумя крайними позициями существовали всевозможные про­ межуточные мнения. Месмер и флюидисты рассматривали гипноз как физический флюид, циркулирующий либо в теле магнетизируемого, либо между пациентом и магнетизером. Позднее эти гипотезы были за­ менены теориями, которые включали в себя понятия нервной энергии или разделения зон возбуждения и торможения в мозге. Заслуживает внимания тот факт, что сексуальные теории существовали уже с само­ го начала. В секретном приложении Отчета полномочных представи­ телей королю Людовику XVI было заявлено, что «кризы», испытыва­ емые магнетизируемыми женщинами, часто носили явно сексуальный характер25. Мейнерт основывал свои возражения против гипноза на том, что в целом установка женщины на гипнотизера содержит в себе сильный сексуальный компонент и что эти сексуальные эмоции также имеют место и у гипнотизируемых мужчин26. Что касается психологи­ ческих теорий, впервые сформулированных Пюисегюром и развитых Бертраном, то их стали признавать ближе к концу века. Мы еще вер­ немся к этой проблеме.