Великий ГОД

Однако по мере того как столетие подходило к концу, место fin de siècle в общественном сознании постепенно заняло новое понятие — Великий год, год, которому предстояло завершить девятнадцатое столетие и от­ крыть новую неизведанную эру в истории человечества. 1900 год стал символом, ассоциировавшимся одновременно как с завершением одно­ го столетия, так и с началом нового. Астрономы, разумеется, не счита­ ли, что 1900 год будет чем-то отличаться от остальных, однако сущест­ вовало устойчивое мнение, согласно которому смена столетий и Вели­ кий год — как это было принято считать у этрусков и ацтеков — имеют символическое значение. Как бы там ни было, это событие давало повод философам, педагогам, ученым и журналистам подвести итоги уходя­ щего столетия и сделать прогноз на будущее.

Альфред Уоллес в своем произведении «Прекрасный век» предпри­ нял попытку дать оценку всем благоприятным событиям и неудачам, выпавшим на долю человечества в девятнадцатом столетии235. Перечи­ сляя события позитивного характера, автор приводит целый список научных открытий, совершенных во всех областях науки, начиная с фи­ зики и астрономии и заканчивая биологией, включая теорию естествен­ ного отбора, а также возможные способы применения этих открытий в создании новых средств передвижения и связи, машин, позволяющих экономить человеческие усилия и т. п. В числе негативных моментов Уоллес отмечает оспопрививание (называя его «ошибкой») и его при­ нудительное введение под страхом уголовной ответственности (по его мнению, «преступление») и постыдное игнорирование такой науки, как френология, которой он предсказывал «несомненное полное призна­ ние в двадцатом веке», а также гипнотизма и психологических иссле­ дований. Кроме того, в числе тех наиболее ужасных болезней прошлого века автор называет «демона жадности», «разорение природных бо­ гатств» и «вампира войны». Первая прибавила к несчастьям человече­ ства бесчисленное количество бед и страданий, вторую можно назвать преступлением против последующих поколений, а третья превратила мир в «стол для азартных игр шести великих держав», не говоря уже об истреблении туземного населения. В этом отношении прогноз на следующее столетие был довольно мрачным. Большинство предсказа­ телей рассматривали будущее с точки зрения своих собственных инте­ ресов. Известный автор научно-популярных книг Бюхнер утверждал, что в двадцатом веке человечество завершит все то, что ему не удалось довести до конца в девятнадцатом, а также достигнет синтеза науки и жизни236. Эллен Кей, шведка, получившая известность как выдающий­ ся борец за права женщин, заявила, что двадцатый век станет временем, когда будут соблюдаться права женщин, а по отношению к детям люди начнут проявлять необходимую заботу: это будет «век ребенка»237. Со-

От первобытных времен до психологического анализа

циалист Херцтка в своем романе представил мир будущего как социа­ листический рай, где предусмотрены все возможные достижения тех­ нического прогресса, в том числе — самолеты238. Геккель предсказывал скорое исчезновение всех религий, связанных с суевериями, и возник­ новение Монистической Церкви, основанной на принципах науки, но в то же время выполняющей эстетические обряды по образцу античных религиозных церемоний239. В новых храмах не будет ни крестов, ни ста­ туй святых, зато в них будут великолепные пальмы и аквариумы с меду­ зами, кораллами и морскими звездами. Алтарь заменит карта звездного неба, на которой можно будет наблюдать движение звезд и планет.

Марксисты также не стеснялись делать прогнозы на будущее, ис­ пользуя при этом свой метод диалектического анализа. Фридрих Эн­ гельс писал, что над человечеством висит дамоклов меч войны и что в первый же ее день все договоры и альянсы будут нарушены. Это будет война наций, где на одной стороне выступят германские народы, а на другой — романские и славянские. Энгельс предсказывал, что в этой войне будет участвовать от пятнадцати до двадцати миллионов человек, а единственной причиной, почему она еще не разразилась, он считал аб­ солютную непредсказуемость ее исхода240.

Герберт Уэллс предпринял попытку прогнозировать будущее, осно­ вываясь на тщательном изучении социальных, политических, а также научных тенденций конца девятнадцатого столетия241. Он предсказывал небывалое развитие науки и техники, в особенности транспорта, исчез­ новение железных дорог, которые заменят моторизованные средства передвижения (использование воздушного транспорта Уэллс считал нерентабельным), стремительный рост городов, возникновение нового среднего класса, в большинстве своем состоящего из представителей технических профессий, исчезновение крестьянства, а также общест­ венных паразитов: как богатых бездельников, так и безработных бедня­ ков. Он также считал, что «вторичные языки» выйдут из употребления, и мир будет говорить лишь на английском и французском, возникнут войны нового типа, в которых, по его мнению, «одни народы обрушат на другие ужасные удары и установят над ними беспощадный гнет», а права гражданского населения не будут учитываться. Однако посреди всеобщего смятения появится группа «кинетических людей»; они при­ несут в мир новую философию и новую мораль.

Вероятно, наиболее популярными из всех попыток предсказать бу­ дущее были романы «о двадцатом веке» французского писателя Альбера Робида, которые автор иллюстрировал забавными рисунками, где изображались люди, одетые по моде 1895 года, в окружении фантасти­ ческих машин и гигантских зданий в «стиле модерн»242. Как и Уэллс, он предсказывал невероятное развитие науки и техники и считал, что все

области жизнедеятельности людей будут зависеть от электричества. Погоду будет контролировать метеорологический институт, пустыни снабдят сетью ирригационных каналов, а все неиспользуемые земли — заселят после того, как они подвергнутся мелиорации. Города будут разрастаться, занимая все большую площадь, население Парижа до­ стигнет одиннадцати миллионов человек. Будет установлено непрерыв­ ное сообщение, осуществляемое посредством пневматических туннелей и аэропланов. С помощью «теле», представляющего собой телефон, соединенный с подобием зеркала, в котором говорящий сможет видеть своего собеседника, станет возможной мгновенная связь в масштабах всего земного шара. Люди перестанут писать друг другу письма, они бу­ дут обмениваться аудио- и видеозаписями. Большинство книг окажется вытесненным фонокнигами. Настанет эра, когда достижения литера­ туры и культуры потеряют былое значение, а классиков будут читать только в сокращенной форме. Домохозяйкам не придется больше гото­ вить, специальный институт общественного питания будет доставлять еду с помощью пневматических труб. Достижения науки предоставят человеку возможность услышать голоса из далекого прошлого, ожи­ вить вымерших животных и провести удачный эксперимент по искус­ ственному размножению людей. Женщины получат абсолютно равные права с мужчинами. Возникнет новая, финансовая аристократия, и мил­ лионы рабочих ожидает жизнь, полная ужасных лишений. Жизнь бу­ дет протекать в бешеном ритме, она будет полна изнурительного труда и жесткой конкуренции. Появятся новые виды искусства и виды спорта, такие, как охота на подводных лодках. Конфиденциальность исчезнет из человеческой жизни, так как наука предоставит неограниченные воз­ можности наблюдения за людьми. Начнутся ужасные войны, целью ко­ торых будет не выяснение старомодных вопросов чести и достоинства, а лишь завоевание новых коммерческих рынков. В таких войнах, где бу­ дут использоваться отравляющие газы и бактериологическое оружие, проявления личного мужества покажутся совершенно бессмысленны­ ми. Тем не менее война не затронет некоторые страны. Бретань, напри­ мер, превратится в резервацию, где бретонцы будут в точности сохра­ нять жизненный уклад девятнадцатого столетия, в то время как Италия станет огромным парком отдыха с аттракционами для туристов.

По крайней мере, один психиатр решился приложить руку к этой игре и сделать прогноз на будущее. В заключении к своей книге, посвя­ щенной великим коллективным психозам периода с XVI по XIX век, Реньяр попытался вкратце представить себе, каким же будет массовый психоз двадцатого столетия243. Принимая во внимание крушение таких общественных институтов, как семья, аристократия и религия, потерю контроля за общественной конкуренцией, распространение революци-

От первобытных времен до психологического анализа

онных идеологий и губительное влияние алкоголизма, он предсказывал, что массовый психоз XX века, возможно, примет форму «страшной бойни, кровавого и разрушительного безумия».

Втаких областях науки, как психология и психиатрия, как, впрочем,

ив остальных, по-видимому, мало кто сомневался в том, что будущее принесет стремительный прогресс и, возможно, самые невероятные вещи. В 1892 году Жане заявил, что «в двадцатом веке любому пациенту, начиная с простого ревматика и заканчивая полным паралитиком, будет предоставлено лечение, при котором врачи будут в состоянии в течение

считанных минут детально изучить его психологию», предположение, казавшееся в то время несбыточной мечтой244. В 1901 году Бергсон за­ явил: «Главной задачей психологии в этом столетии будет исследова­ ние бессознательного, работа с потаенными областями человеческого ума, осуществляемая наиболее адекватными методами. Я не сомневаюсь

втом, что нас ждут великие открытия, которые, вероятно, будут иметь

не меньшее значение, чем достижения в области физики и естественных наук предыдущих столетий»245.

Тем временем в моду вошел новый термин «психотерапия», впер­ вые использованный последователями Бернгейма246. Он довольно ско­ ро стал популярен среди журналистов, а также широкой публики, и по поводу психотерапии будущего делались всевозможные предположе­ ния247. Ван Эден признавал, что гипноз и внушение имеют эффект лишь при работе с пациентами, принадлежащими к низшим слоям общества: «недопустимо, чтобы это лечение применялось только по отношению к клиническим больным», — добавлял он248. Необходимо найти способы лечения образованных людей, выработать неавторитарные методы, при которых не ограничивалась бы свобода личности, врач объяснял бы па­ циенту, что происходит с его сознанием, и существовала гарантия того, «что все приемы, применяющиеся при лечении больного, действуют ис­ ключительно через его душу».

Таким образом, в 1900 году многие предсказывали рождение новой динамической психиатрии, но лишь немногие, по-видимому, осознава­ ли тот факт, что она уже появилась на свет.