2.2. Системный подход как методологический базис психолого-педагогической подготовки юридических психологов

Системный подход, или в более узком понимании системный метод исследования, если его охарактеризовать в нескольких словах, представляет собой способ теоретического представления и воспроизведения объектов как систем.

В центре внимания при системном подходе находится изучение не элементов как таковых, а прежде всего структуры объекта и места элементов в ней. В целом же основные моменты системного подхода следующие:

1. Изучение феномена целостности и установление состава целого, его элементов.

2. Исследование закономерностей соединения элементов в систему и структуры объекта, что образует ядро системного подхода.

3. В тесной связи с изучением структуры необходимо изучение функций системы и ее составляющих, т.е. структурно-функциональный анализ системы.

4. Исследование генезиса системы, ее границ и связей с другими системами.

Вышеперечисленные преимущества системного подхода стали причиной доминирования данного методологического подхода при изучении разного рода объектов и явлений, наделив системные описания ореолом моды.

Не являются исключением исследователи, пытающиеся с позиций системного подхода описать юридическую психологию – ее систему, структуру, а также строение, особенности их элементов, включая специфику взаимодействия между ними. Их стремление, вызванное действием эффекта моды, повлекло за собой использование категорий системного подхода, не сопровождаемое попытками изучить соответствующую теоретическую базу.

Большая часть так называемых системных и структурных описаний, которые были осуществлены зарубежными и отечественными исследователями, на самом деле оказывалась просто поверхностным описанием структуры изучаемой системы или «называнием» перечня составляющих научную дисциплину компонентов (или разделов). Более того, употребляя термины «структура» и «система», ученые зачастую подразумевали под этими терминами одно и то же. А, следовательно, во избежание повторения ошибок прошлых «содержательных», нединамичных описаний (научного знания вообще и психолого-юридического в частности) следует развести понятия «структура» и «система», раскрыть их содержание и дать определения.

Философский энциклопедический словарь (ФЭС, 1983, с. 657) дает понимание структуры (от лат. structura – строение, расположение, порядок) как «совокупности устойчивых связей объекта, обеспечивающих его целостность и тождественность самому себе, т.е. сохранение основных свойств при различных внешних и внутренних изменениях. В более широком, нестрогом смысле понятие структура употреблялось в научном и философском обиходе достаточно давно (по крайней мере, со средних веков) и выступало в качестве одного из способов определения понятия формы. В строгом смысле понятие структуры впервые развивается в химии в связи с возникновением в 19 в. теории химического строения вещества».

Система, согласно этому же словарю (от греч. σύστημα – целое, составленное из частей; соединение), представляет собой «совокупность элементов, находящихся в отношениях и связях друг с другом, которая образует определенную целостность, единство» (ФЭС, 1983, с. 610).

Первые представления о системе возникли в античной философии, выдвинувшей онтологическое истолкование системы как упорядоченности и целостности бытия. В древнегреческой философии и науке (Евклид, Платон, Аристотель, стоики) разрабатывалась идея системности знания (аксиоматическое построение логики, геометрии). В философии и науке нового научного знания; при этом спектр предлагаемых решений был очень широк – от отрицания системного характера научно-теоретического знания (Кондильяк) до первых попыток философического обоснования логико-дедуктивной природы систем знания (И.Г. Ламберт и др.). Принципы системной природы знания разрабатывались в немецкой классической философии: согласно И. Канту, научное знание есть система, в которой целое главенствует над частями; Ф. Шеллинг и Г. Гегель трактовали системность познания как важнейшее требование диалектического мышления.

Методология, специфика системного подхода определялась (и определяется) тем, что он ориентирует исследование на раскрытие целостности объекта и обеспечивающих её механизмов, на выявление многообразных типов связей сложного объекта и сведение их в единую теоретическую картину (ФЭС, 1983, с. 610 – 611).

Стремление к целостному охвату объекта изучения, к системной организации знания, всегда свойственное научному познанию, выступает как проблема уже в античной философии и науке. Но вплоть до середины 19 в. объяснение феномена целостности либо ограничивалось уровнем конкретных предметов (типа живого организма), внутренняя целостность которых была совершенно очевидна и не требовала специальных доказательств, либо переносилось в сферу спекулятивных натурфилософских построений; идея же системной организованности рассматривалась только применительно к знанию (в этой области и была накоплена богатая традиция, идущая ещё от стоиков и связанная с выявлением принципов логической организации систем знания). Подобному подходу к трактовке системности соответствовали и ведущие познавательные установки классической науки, прежде всего элементаризм, который исходил из необходимости отыскания простой, элементарной основы всякого объекта и, таким образом, требовал сведения сложного к простому, и механицизм, опиравшийся на постулат о едином принципе объяснения для всех сфер реальности и выдвигавший на роль такого принципа однозначный детерминизм.

При определении понятия системы необходимо учитывать теснейшую взаимосвязь его с понятиями структуры, связи, элемента, отношения, целостности, подсистемы и др. Поскольку понятие система имеет чрезвычайно широкую область применения (практически каждый объект может быть рассмотрен как система), постольку его достаточно полное понимание предполагает построения семейства соответствующих определений – как содержательных, так и формальных. Лишь в рамках такого семейства определений удается выразить основные системные принципы: целостности (принципиальная несводимость свойств системы к сумме свойств составляющих ее элементов и невыводимость из последних свойств целого; зависимость каждого элемента, свойства и отношения системы от его места, функций и т.д. внутри целого), структурности (возможность описания системы через установление ее структуры, т.е. сети и связи отношений системы; обусловленность поведения системы не столько поведением ее отдельных элементов, сколько свойствами ее структуры), взаимозависимости системы и среды (система формирует и проявляет свои свойства в процессе взаимодействия со средой, являясь при этом ведущим активным компонентом взаимодействия), иерархичности (каждый компонент системы в свою очередь может рассматриваться как система, а исследуемая в данном случае система представляет собой один из компонентов более широкой системы), множественности описания каждой системы (в силу принципиальной сложности каждой системы ее адекватное познание требует построения множества различных моделей, каждая из которых описывает лишь определенный аспект системы), динамичности (использование системного подхода подразумевает изучение не статичного объекта, а системы в динамике развития и взаимодействия с подсистемами и с окружением) и др. Каждая система характеризуется не только наличием связей и отношений между образующими ее элементами, но и неразрывным единством с окружающей средой, во взаимодействии с которой система проявляет свою целостность. Иерархичность, многоуровневость, структурность – свойства не только строения, морфологии системы, но и ее поведения: отдельные уровни системы обусловливают определенные аспекты ее поведения, а целостное функционирование оказывается результатом взаимодействия всех ее сторон и уровней (ФЭС, 1983, с. 610 – 611).

Вопрос о соотношении этих понятий составителями Философского энциклопедического словаря решается следующим образом: система, по их мнению, является понятием более широким, чем структура и организация, и характеризует «все множество проявлений некоторого сложного объекта; структура выражает лишь то, что остается устойчивым, относительно неизменным при различных преобразованиях системы; организация же включает в себя как структурные, так и динамические характеристики системы, обеспечивающие ее направленное функционирование» (ФЭС, 1983, с. 657).

Обязательным условием применения системного подхода является наличие «системного мышления» (Анисимов, 1989; Торокин, 1999). Это – «не признак ума, природа не закладывает его в генетический код. Она закладывает лишь способность человека к его формированию. Системное мышление – это процесс решения задач на основе принципов системного подхода методами системного анализа. Системный подход представляет собой созданную на основе многовекового опыта человечества концепцию решения слабоформализуемых задач. Последние характеризуются наличием большого количества факторов, которые надо учитывать при их решении, и отсутствием достаточной и достоверной информации о них. Подобные задачи решает каждый человек постоянно, так как принятие решений составляет основу его деятельности» (Торокин, 1999, с. 42).

Становление системного подхода достаточно подробно описано в соответствующей литературе, в работах И.В. Блауберга, Э.Г. Юдина, В.А. Ганзена и др. Сейчас целесообразно коротко описать предпосылки и историю интеграции системного подхода в психологическую науку.

«Первой развернутой попыткой создания основ интегрированного научного знания можно считать «Тектологию» (всеобщую организационную науку) А.А. Богданова (1873 – 1928)… Исходным пунктом тектологии является признание необходимости подхода к изучению любого явления с точки зрения его организации…» Эта работа, явившаяся исторически первым вариантом общей теории систем, «не получила признания. Ее не поняли, хотя ей предшествовали труды А.М. Бутлерова по теории химического строения, Д.И. Менделеева по систематизации элементов, кристаллографа Е.С. Федорова и физиолога Н.А. Белова» (Жариков и др., 2001, с. 7 – 10).

В 20 в. системный подход становится одним из доминирующих в ряде методов научного познания. Предпосылкой его проникновения в науку явился прежде всего переход к новому типу научных задач: в целом ряде областей науки центральное место начинают занимать проблемы организации и функционирования сложных объектов: познание начинает оперировать системами, границы и состав которых далеко не очевидны и требуют специального исследования в каждом отдельном случае. Во второй половине 20 в. аналогичные по типу задачи возникают и в социальной практике: техника всё более превращается в технику сложных систем, где многообразные технические и другие средства тесно связаны решением единой крупной задачи (например, космические проекты, человеко-машинные системы разного рода); в социальном управлении вместо господствовавших прежде локальных, отраслевых задач и принципов ведущую роль играют крупные комплексные проблемы, требующие тесного взаимоувязывания экономических, социальных и иных аспектов общественной жизни (например, проблемы создания современных производственных комплексов, развития городов, мероприятия по охране природы).

Изменение типа научных и практических задач сопровождается появлением общенаучных и специально-научных концепций, для которых характерно использование в той или иной форме основных идей системного подхода. (Так, в учении В.И. Вернадского о биосфере и ноосфере научному познанию предложен новый тип объектов – глобальные системы. А.А. Богданов и ряд других исследователей начинают разработку теории организации, имеющей широкое значение. Выделение особого класса систем – информационных и управляющих – послужило фундаментом возникновения кибернетики.)

История вхождения понятия «система» в научный обиход хорошо прослежена Л.В. Яссман (Яссман, 1996, с. 104 –116): «В 1937 году биолог Л. фон Берталанфи на философском семинаре в Чикаго, пытаясь сформулировать понятие "вид", предложил рассматривать его как "комплекс элементов", находящихся во "взаимодействии", и назвал "системой открытого типа". Его тогда никто не понял и не поддержал. Известен системный подход стал советским ученым с 1969 года благодаря философам Э.Г. Юдину и В.Н. Садовскому, биологу А.А. Малиновскому. Отечественные философы, раскрывавшие теорию систем с позиции диалектического материализма, опирались на принцип диалектического познания объективной действительности. В.Г. Афанасьев так определяет системность и системный подход в научном познании действительности: «Системность – свойство, черта объективной действительности, а системный подход к этой последней – черта, грань марксистской диалектики, конкретизации диалектико-материалистического учения о всеобщей связи, движении, развитии». Справедливо замечает В.П. Кузьмин: «В наше время ни одна область науки не может обойтись без системных представлений как общего, так и специального порядка» (Яссман, 1996, с. 106).

Необходимость использования системного подхода в исследовании психики отмечал в своих работах Л.С. Выготский. Согласно его словам, развитие психики нужно рассматривать как систему, как целое, что связи между психическими функциями (восприятие, память, мышление и др.), т.е. то общее, что их объединяет, оказываются более значимой и существенной характеристикой развития, нежели специфика развития каждой из этих функций (Выготский, 2000). Данное Л. Берталанфи определение системы как комплекса взаимодействующих элементов по существу приложимо к любым объектам и до сих пор является основой всех (существующих как в рамках общей теории систем, так и вне этих рамок) понятий "система". Собственно, и раньше любому исследователю чаще всего было известно, что изучаемые им объекты состоят из компонентов (частей, элементов). Однако, в общем и психические явления берутся в отрыве от их носителя, вне учета принадлежности их целостному субъекту. По В.Н. Садовскому, специфические свойства, отличающие системный подход от других типов и форм научного познания, связаны с отказом такого подхода «... от односторонне аналитических, линейно-причинных методов исследования...» (Садовский, 1974, с. 5). «Изучать объект как систему – значит, изучать его взаимодействие с окружающей средой, иметь предметом исследования его изменения как целостного образования в ответ на те или иные воздействия среды. Именно системно-структурный подход дает определенную общую направленность исследованию – это изучение объекта в специфической для него целостности, на том уровне организации, который адекватен характеру изучаемых функций и свойств, это изучение объекта как сложного, функционирующего целого, выделение частей или элементов в их специфических связях внутри этого целого» (Яссман, 1996, с. 106).

В отечественной науке одним из первых предложил говорить о психологической науке как системе К. К. Платонов (Платонов, 1972, с. 208 – 209). Он предложил схему, содержащую два крупных пункта:

1. Теоретическая психология – общая психология, история психологии, философия психологии, методо­логия психологии.

2. Отраслевые психологии – медицинская психология, психология труда, психология спорта, юридическая, общественная (социальная) психология и другие отрасли (см. подробнее Ганзен, 1984, с. 70 – 71).

Более подробное описание системы психологии Платонов дает в другой монографии (Платонов, 1982), где исполь­зует для этой цели образ объемного дерева, корням, стволу, вет­вям и веточкам которого соответствуют отрасли и разделы пси­хологии (Ганзен, 1984, с. 71). Приведен также ряд подходов к решению проблемы систематизации психологии, большинство из которых имеет ха­рактер списков разделов науки и некоторых вариантов древес­ных иерархий. К. К. Платонов выделяет две основные группы условий дифференциации психологических наук для создания их систем: внутренние и внешние. Первые обусловлены различе­нием проявлений психики и ее сущностью, вторые – связями психологии с другими науками. Высказанные им предложения оказались (в отличие от некоторых современных) обоснованными с научной точки зрения (как мы убедимся позже).

Из зарубежных исследований, посвященных выделению системы психологии, следует выделить подразделение психологии на три большие подси­стемы чехословацкими учеными Т. Пардел и И. Кошчо (Бардин, Мусил, 1980, с. 161 – 162).

Таким образом, исходя из всего вышесказанного, можно подытожить, что если речь идет о научной дисциплине как о структуре, то в первую очередь подразумевается ее нединамический, статичный аспект, а, следовательно, присутствует намек на сформированность, что вряд ли может быть отнесено к молодой юридической психологии. Иными словами, в случае, когда исследователь описывает научную отрасль через ее структуру, результат будет таким же, если работу какого-либо механизма описывать по фотографии. Следовательно, описать систему юридической психологии можно, принимая в учет не только ее компоненты и их содержательный аспект, но аспект динамический, поскольку эти компоненты – подсистемы – находятся в постоянном взаимодействии между собой, с дисциплиной в целом, а также с компонентами других систем (так называемые междисциплинарные связи отрасли).

Однако такое понимание научной дисциплины не только не упрощает, но и усложняет процесс ее описания, вследствие того что, во-первых, понятие системы достаточно широкое, и в качестве системы может быть рассмотрен любой объект, и, во-вторых, исследователю теперь необходимо проследить все взаимозависимости внутри этой системы. Тем не менее, можно предположить, что цель оправдает средства. Правильное вскрытие внутренних закономерностей системы позволит, как можно предполагать, направлять и ускорять процесс развития дисциплины в нужном для социума русле.

Рассмотрев необходимые понятия, теперь можно оценить некоторые из существующих «структурно-системных» схем строения юридической психологии.

Анализируя существующие подразделения юридической психологии, в том числе и за рубежом (в частности – Dettenborn, Frilich, Szewzyk, 1984), Я.Я. Соотак приходит к выводам, что, во-первых, определение разных аспектов правовой психологии невозможно с учетом только одного критерия и, во-вторых, они могут быть рассмотрены как элементы целостной системы, т.е. с точки зрения системного подхода (Соотак, 1987, с. 105). Исходя из данных положений, Соотак выделил следующие отрасли правовой психологии (Соотак, 1987, с. 106):

1. правовая психология для психологов и для практических юристов;

2. правовая психология соответственно разным отраслям права и правовой науки (психология уголовного, семейного, трудового и др. отраслей права, а также психология, общая для разных отраслей права и правовой науки);

3. правовая психология разных стадий и форм правовой деятельности: психология расследования преступлений, психология судебного разбирательства (уголовного и гражданского), психология исполнения наказания, в том числе психология условного наказания, психология ресоциализации и т.д.;

4. правовая психология лиц, участвующих в правоприменительном процессе (психология правонарушителя, судьи, народного заседателя, защитника, лица, исполняющего общественный долг, и др.).

М.И. Еникеев говорит о системе юридической психологии, указывая в скобках понятие «структура», тем самым уравнивая содержания данных терминов. Структура юридической психологии, согласно его пониманию, включает пять разделов, содержащих в свою очередь соответствующие подструктуры (Еникеев, 1996, с. 9 – 11):

1. Правовая психология.

2. Криминальная психология.

3. Психология уголовного судопроизводства: психология предварительного следствия и психология судебной деятельности.

4. Исправительная (пенитенциарная) психология.

5. Психология гражданского правового регулирования.

Сама же система юридической психологии М.И. Еникеевым изображена в виде четырех уровней, на первом из которых расположены методологические основы юридической психологии; на втором – правовая психология «как отражение в сознании индивида и общества правозначимых явлений»; на третьем – криминальная, судебная, исправительная, а также психология предварительного следствия и судебного разбирательства; замыкает схематическое описание системы юридической психологии раздел психологии гражданского правового регулирования (Еникеев, 1996, с. 12).

Системное описание юридической психологии В.Л. Васильева представлено бóльшим количеством уровней (Васильев, 2000), куда вошли такие пункты, как «Часть общая, предмет и задачи»: система, история, методы, основы общей и социальной психологии, правосознание; психология юридического труда, психология несовершеннолетнего; и «Часть особенная, судебная психология»: СПЭ, психология потерпевшего, психология несовершеннолетнего, криминальная, следственная психология, психология судебного рассмотрения уголовного дела, исправительно-трудовая психология и адаптация личности освобожденного к условиям нормальной жизни). Эта модель, на наш взгляд, с относительной успешностью может применяться при изучении юридической психологии, т.е. быть использована для ее описания как учебной дисциплины. Однако признать ее полностью охватывающей поле психологической составляющей правоохранительной деятельности, на наш взгляд, весьма затруднительно.

Схема В.Л. Васильева была дополнена Ю.В. Чуфаровским (Чуфаровский, 1998, с. 35 – 38). Теперь в расширенный вариант, помимо предыдущих, вошли следующие элементы: психология предварительного расследования, психология судебного расследования, психологические основы гражданского правового регулирования и проблемы рецидива и преступного стереотипа преступного поведения.

Так же, как и Еникеевым, В.В. Романовым совмещены при рассмотрении юридической психологии два аспекта – понятие “юридическая психология” «подразумевает, с одной стороны, одну из прикладных отраслей психоло­гической науки, а с другой – учебную дисциплину» (Романов, 1998, с. 10). Однако, в отличие от Еникеева, Романов предлагает исследователям для «изучения и объяснения психических явлений» воспользоваться принципом системности (Романов, 1998, с. 26). К сожалению, такое предложение автор не распространяет на изучение и объяснение строения юридической психологии, которое реализует в виде, не имеющем намека на динамику и тенденцию к дальнейшему развитию. По мнению Романова, юридическая психология содержит пять разделов: 1) Общие вопросы юридической психологии. 2) Правовая психология. 3) Психология профессиональной деятельности юриста. 4) Психология личности субъектов правоприменительной деятельности. 5) Криминальная психология.

К сожалению, демонстрируя содержание и назначение структурно-функциональных блоков системы, схема, созданная В.В. Романовым, не включает генетический анализ и анализ внутренней динамики, затрагивая только абстрактное содержательно-функциональное деление научной дисциплины.

Г.Г. Шиханцов в своем учебном пособии описывает «структурную организацию юридической психологии», или ее «систему категорий» (Шиханцов, 2000, с. 4). В качестве же элементов этой системы (или точнее структуры – в свете данных нами определений) выступают у Шиханцова: 1) Методологический раздел, включающий в себя предмет, задачи, систему, методы и историю развития юридической психологии. 2) Правовая психология. 3) Криминальная психология. 4) Следственно-оперативная психология. 5) Судебная психология. 6) Психология исправительной деятельности.

Такое разделение юридической психологии на сегодняшний день одно из наиболее качественных в плане того, что все компоненты (за исключением первого) более или менее равноправны и цель каждого из них состоит в исследовании звеньев следующей цепи: правовая психология – правовая социализация человека, специфика формирования правового сознания и связанные с ним отклонения, приводящие к совершению преступления; криминальная психология – мотив совершения преступления, индивидуально-психологические особенности человека, преступившего закон; следственно-оперативная психология – расследование преступления; судебная психология – судебное разбирательство; психология исправительной деятельности – осуждение, ресоциализация, реадаптация. Одним из существенных недостатков в этой цепи является отсутствие исходного компонента, изучающего психологические аспекты законотворчества и законодательной инициативы (которые, например, включены в сферу правовой психологии у М.И. Еникеева). Началом цепочки у Шиханцова является уже сам акт ограничения человека в поведении.

И.М. Мостовая, не используя термины «система – структура», описывает 2 части юридической психологии (Мостовая, 1999, с. 8 – 10). Первая – общая, здесь «рассматриваются предмет, содержание и задачи юридической психологии, методы и методологические основы юридической психологии, рассматриваются психические процессы, индивидуально – психические особенности личности и психология трудовой деятельности юридических работников». Вторая – особенная, в которую входят 1) криминальная психология; 2) судебная психология; 3) исправительная психология; 4) правовая психология.

Н.Н. Смирнова выделила в «системе (структуре)» юридической психологии шесть разделов: правовая психология, криминальная, психология уголовного судопроизводства, судебной деятельности, исправительная психология и психология гражданско-правового регулирования (Смирнова, 2000, с. 4 – 5).

С позиций системного подхода одной из наиболее грамотных на сегодняшний день является концепция В.М. Позднякова. Тем не менее, и она имеет ряд недостатков. Вслед за И.К. Шахриманьян В.М. Поздняков предлагает не выделять разделы юридической психологии. «Так как постоянно происходит не только уточнение границ уже сложившихся разделов, но и формирование определения новых, то структура юридической психологии как науки должна предполагать исследование психологической феноменологии объектов, субъектов и содержания правоохранительной деятельности… Структурализация юридической психологии не должна лишь сводиться к выделению определенного числа ее само­довлеющих образований и отношений между ними, а должна вес­тись, прежде всего, в направлении, конституирующем данную систему в целом, т.е. выделения такого числа оперативно использу­емых разделений система/окружающий мир, которые реконструиру­ют, по мере надобности, в разных срезах всю систему как единс­тво подсистем и окружающего мира. Постулируемое при таком под­ходе требование гомогенности структурных единиц целому дает общее представление, во-первых, о реальных воз­можностях дифференциации юридической психологии как целостной открытой системы и соответственно ее конкретных подсистем, а во-вторых, о закономерностях самореференции (свойство системы при конституировании своих элементов и в своих элементарных операциях ссылаться только на себя) ее как системы, способной в развитии обеспечивать не структурную, а динамичес­кую стабильность» (Поздняков, 1997, с. 15 – 18). Чтобы реализовать такой подход на практике, для описания составляющих юридической психологии, по мнению Позднякова, наряду с системным подходом следует применить «не только структурный, но и функциональный, и генетический анализы».

Результатом такого рассмотрения научной дисциплины стало «древовидное» описание юридической психологии (см. схема 4). При этом В.М. Поздняков аргументирует использование сравнения научной отрасли с деревом следующим образом (Поздняков, 1997, с. 21 – 22):

«Во-первых, как у живого природного дерева здесь просматривается диалектическая, органически эволюционная связь как между всеми ее частями, так и окружающим миром. При этом именно "экологические условия" зачастую и влияют на нерав­номерность развития ее конкретных частей. Во-вторых, если искусственно сделать "наглядно-образный спил" в любых частях этого "древа", то обнаружится общее сходство в строении всех ее подсистем. …Содержание "спилов" свидетельст­вует о том, что во всех составляющих (подсистемах) юридической психологии должны быть как гомогенность структурного построе­ния, так и изучение их объектов сразу на двух уровнях: уровне сущности (теоретическом) и уровне явлений (эмпирическом). Од­нако, к сожалению, о таком идеальном состоянии и тенденциях развития в отношении большинства подсистем юридической психо­логии говорить еще не представляется возможным. В третьих, наличие на "древе юридической психологии" значительного числа "побегов" и отдельных "почек" свидетельствует о том, что ее потенции во многом еще не актуализированы. Так, к числу уже сегодня "оживляющихся почек ее роста" можно отнес­ти психологию частного и предпринимательского права, психоло­гические проблемы правотворчества коллективных субъектов, пси­хологию гражданского судопроизводства и многие другие перспек­тивные направления в развитии зарубежной и отечественной юридической психологии. Наконец, в связи с тем, что наука и практика жестко между собой не связаны, то развитие подсистем "древа юридической психологии" может идти как под влиянием реализации наукой сво­ей "опережающей функции" (Степин, 1973, с. 206 – 227), так и путем "конструктивного обоб­щения" психологической теории и практики (Ильясов, Орехов, 1989, с. 135 – 140)» (Поздняков, 1997, с. 21 – 22).

Но все же, несмотря на обоснованность такого подхода, эта концепция, как уже было отмечено, не лишена недостатков. Так, согласно данному представлению, развитие (или рост) знаний, например, в такой подструктуре (или ветви), как «судебно-психологическая экспертиза в гражданском судопроизводстве» (26 элемент в «Древе» юридической психологии по Позднякову), вследствие отсутствия обратной связи не оказывает никакого влияния на развитие и совершенствование знаний в рамках подсистемы «судебно-психологическая экспертиза по уголовным делам» (25 элемент), поскольку эти подсистемы развиваются и «растут от» разных ветвей психолого-юридического знания: психология судебной деятельности по уголовным делам и психология гражданско-правового регулирования и гражданского судопроизводства соответственно. Другой пример: развитие знания в области исследований психологических особенностей личности и поведения преступника (18) должно оказать воздействие (хотя бы косвенное) на совершенствование пенитенциарной психологии (16).

Перечень-указатель предпосылок (), основных подсистем () и направлений () юридической психология, представленной в виде "древа" на Схеме 4.

1. Философия.

2. Общая психология.

3. Социальная психология.

4. Правовые науки.

5. Гуманитарные науки.

6. Естественные и технические науки.

7. Прикладные психологические науки.

8. Методолого-теоретические и методические основы юриди­ческой психологии.

9. Правовая психология.

10. Криминальная психология.

11. Психология судебной деятельности по уголовным делам.

12. Психология гражданско-правового регулирования и граж­данского судопроизводства.

13. Психология следственной и оперативно-розыскной деятель­ности.

14. Психология деятеяьности спец­подразделений ОВД.

15. Военно-юридическая психология.

16. Пенитенциарная психология.

17. Психология правотворческой деятельности.

18. Психология личности преступ­ника.

19. Психология преступных сообществ.

20. Психология потерпевшего.

21. Психология судебной деятельности.

22. Психология прокурорской деятельности.

23. Психология адвокатской деятельности.

24. Психология присяжных.

25. Судебно-психологическая экспер­тиза по уголовным делам.

26. Судебно-психологическая эксперти­за в гражданском судопроизводстве.

27. Психология арбитражного суда.

28. Психология деятельности пожарных.

29. Психология деятельности работников ГАИ.

30. Психология деятельности спецназовских подразделений.

31. Превентивная психология.

Еще один вариант системы психолого-юридического знания (который является одним из наиболее новых на сегодня) был предложен А.М. Столяренко. «Система научной отрасли представляет собой определенным образом структурированную совокупность целостного комплекса ее знаний, их направлений, разделов, частей» (Столяренко, 2001, с. 24). Автор определяет современную юридическую психологию как «богатую и разветвленную систему научного знания» и включает в структуру этой системы 1) уже сложившиеся к настоящему времени; 2) быстро и плодотворно развивающиеся; 3) начинающие развиваться; и 4) которые объективно должны быть представлены в системе юридической психологии, но почти еще не развиты разделы психолого-юридического знания (Столяренко, 2001, с. 24).

Что касается содержательной части, то в ней Столяренко выделил четыре части (см. схема 5):

Такое представление о системе юридической психологии представляется нам вполне обоснованным, поскольку с одной стороны в ней не теряется объект данной отрасли психологического знания – правоохранительные органы и их деятельность, а с другой – показана взаимосвязь между выделенными компонентами юридической психологии – методологией, технологиями (психологическим обеспечением) и психологической составляющей правоохранительной деятельности.

В нашей работе была сделана попытка учета принципов системного подхода не только при описании парадигмы практической юридической психологии, но и при изучении и разработке множества других элементов, ставших предметом текущего исследования, – профессиональной компетентности специалиста, профессиональной деятельности последнего, его подготовки, принципов юридической психологии и т.д.