Введение в историю Греции

ББК 63.3(0)3 Б 9 0

Федеральная целевая программа «Культура России». Подпрограмма «Поддержка полиграфии

и книгоиздания России»

Б90 Бузескул В. П.

Введение в историю Греции. Обзор источников и очерк разра­ ботки греческой истории в XIX и в начале XX в. / Вступ. ст. и общ. ред. проф. Э. Д. Фролова.— СПб.: Издательский дом «Коло», 2005.— 672 с.

ISBN 5-901841-28-Х

Книга виднейшего историка античности В. П. Бузескула (1858—1931) посвящена обзору исторической традиции в исследо­ ваниях древней Греции — как исторической мысли самих древних греков (от Геродота до Полибия), так и изучению древнегреческой истории в новое время (от Вольфа и Нибура до Белоха и Пёльмана). Это произведение остается уникальным в своем роде, по­ скольку до сих пор не имеет аналогов по источниковедению и историографии античной Греции.

Для студентов, аспирантов, преподавателей и всех интересую­

щихся вопросами античной истории.

ББК 63.3(0)3

Текст публикуется по изданию:

БузескулВ. П. Лекции по истории Греции. T. I. Введение в историю Гре­ ции. Обзор источников и очерк разработки греческой истории в XIX ив началеXX в. Изд. 3-е,перераб.— Пг.,1915.

©Фролов Э. Д., вступ. ст., 2005.

©Издательский дом «Коло», оформ­ ление, подготовка текста, 2005.

ОГЛАВЛЕНИЕ

Предисловие к первому изданию (39—40). Предисловие ко второму из­ данию (41—42). Предисловие [к третьему изданию] (43—46)

I. Обзор источников (47)

1.Язык (48)

2.Предания (мифы и сказания). Значение мифов и сказаний

(49).— Толкование их (50-57)

3.Памятники вещественные. Значение вещественных памятников (54-57).— Монеты (58)

4.Hадписи и рукописные документы (59). Значение и содер­ жание надписей (60—61).— Недостатки надписей как источника

(61).—Важнейшие надписи (62—70).— Эпиграфика (71).— Сборни­ ки надписей (72—75).— Рукописные документы (76).— Папирусы

5.Литературные произведения. Значение литературных произ­ ведений как исторического источника (77—79).— «Гомеровский воп­ рос» (80—82).—Гесиод (82).—Лирика (83).— Трагики (84—

86).— Комедия (87-89).— Философы (90-92).— Ораторы ( 9 3 -

95).— Гиппократ (96).

Историки (96) . — Элементы начальной историографии (97—98).— Логографы (99).— Характеристика логографов (100—101).—Кадм (102).— Гекатей (102-103).— Гелланик (104-105).—Дионисий Милетский и Харон из Лампсака (106). — Ферекид (106).— Ксанф (106)

Геродот (107). Геродот и логографы (108).— Биография Геро­ дота (109—111).— Содержание его труда (112).— Мировоззрение

Оглавление

(113—116).— Примеры рационализма (117).— Политические симпа­ тии Геродота (118).— Отношение к варварам (119).— Источники (120—123).— Историческая критика у Геродота (124—125).— Недостатки Геродота и их объяснение (126—130).— Значение труда Геродота (131)

Фукидид (132).— Фукидид и Геродот (133).— Биография Фукидида (134-136).— Источники Фукидида (137).— Характеристика его труда (138).— Критика и приемы (138-139).— Метод рекон­ струкции (140-141).— Речи (142-143).— Идея причинности и законосообразности (144).— Рационализм (145—146).— Роль личности у Фукидида (147).— Политические воззрения (148— 149).— Объективность (150-151).— Фукидид и современная критика (152—159).— Фукидид и историческая наука XIX века (160-162)

Ксенофонт. Биография Ксенофонта (163—164).— «Hellenica» (165— 166).— Вопрос о пристрастии Ксенофонта (167—169).— Ксено­ фонт как историк (170—171).— «Анабасис» (172).— Другие произ­ ведения Ксенофонта (173—176).— Псевдо-Ксенофонтова «Афинская политая» (177-180)

Историки V —IV в., произведения которых сохранились лишь в от­ рывках. Кратипп (181).— «Оксиринхский историк» (181—182).— Ион Стесимброт (183).— Ктесий (183).— Эней (184).— Ритори­ ческое направление (184).— Эфор (185-186).— Феопомп (187— 188).—Сицилийские историки (189—190).— Аттиды и аттидографы (191)

Аристотель. Начало политической литературы (192—193). — Аристо­ тель (194-195).— «Политика» (196-197).— «Политии» (198).— «Афинская полития» (198).— Вопрос об «Афинской политии» в современной литературе (199-205).— «Полития» — произведение Аристотеля (206).— Характеристика «Афинской политии» (207— 212).— Причины недостатков (213).— Воззрения Аристотеля в «Политии» и в «Политике» (214—216).— Источники «Афинской политии» (217-222).— Значение «Политии» (223-224).— Другие труды Аристотеля (225).— Перипатетики и их современники (226— 228)

Источники по истории Александра Великого и его преемников (229— 231).—Представители александрийской образованности (232—233).

4

Оглавление

Полибий (234).— Биография Полибия (235—236).— «История» Полибия. Ее содержание (237—239).— Ее универсальность (240).— Планомерность исторического процесса (240—241).— Судьба (242).— Божество (243).— Факторы исторического процес­ са (244).— «Прагматическая история» (245).— Польза истории (246).— Правда (246).— Речи (247).— Важность причин (248).— Требования от историков (249).— Подготовка, личный опыт и источники Полибия (250—251).— Влияние стои (252).— Беспристрастие Полибия (252—253).— Политические воззрения (254—256).— Полибий как писатель (257—258).— Значение По­ либия (259)

Посидоний (259).— Страбон (260).— Тимаген (260).—Трог Помпей (260).— Николай Дамасский (261).— Корнелий Непот (261)

Диодор Сицилийский. «Историческая библиотека» Диодора (262).— Взгляд Диодора на историю (263).— Характеристика «Ис­ торической библиотеки» (264).— Хронология Диодора (265).— Источники Диодора и его отношение к ним (266—268)

Плутарх. Биография и личность Плутарха (269—270).— Его сочине­ ния (271).— «Moralia» (271).— «Жизнеописания» (272).— Плутарх как биограф (273—275).— «Теория единого источника» (276—279)

Диоген Лаэртий (280).— Дион Хрисостом (280).— Фаворин, Афиней, Элиан и др. (281).— Элий Аристид (282).— Лукиан (282).— Хронографы (283).— Юлий Африкан (283).— Евсе­ вий (283—284).— Фотий (285).— Сборник эксцерптов (285).— Лексикографы (285)

Географы и путешественники-периэгеты (286).— Страбон (287).— Периэгеты (288).— Павсаний (289-290)

II. Очерк разработки

греческой истории в X I X и начале XX в. (291)

Новое «Возрождение классической древности» в XVIII и начале XIX в. (294) Ученые XVI-XVII в. (294).— Вико (294).— Начало нового «Возрождения» (295).— Винкельман (295).— Лес­ синг и другие (296).— Гете и Шиллер (296).— Романтизм (297).— Франция (298).— Англия (299)

5

Оглавление

От Вольфа, Нибура и Бёка до Грота. Начало новой эпохи (299).— Вольф (300).— Нибур (300-301).—Бёк (302).— Corpus Inscriptionum Graecarum (303—304).— «Государственное хо­ зяйство афинян» (305—308).— Другие труды Бёка (309).— Взгляд Бёка на филологию и борьба с Германом (310).—Влияние Бёка (311— 312).— Шлейермахер. Беккер (313).—К. О. Мюллер (314—315).— Путешествия в Грецию (316—320).—Труды по греческим древностям (321).— К. Ф. Герман (322).— Лобек (323).—Велькер (323).— Дройзен (323-328)

От Грота до конца 60 - х годов. Англия и Греция (329).— Фёлу­ олл (329).— Грот (329-330).— «История Греции» (331).— Успех ее (332).— Ее достоинства (333—335).— Ее недостатки (336— 338).—Гладстон (339).— Фриман (340).— Шёман (340-341).— Э. Курциус (342—345).— «Греческая история» (346—347).— Пос­ ледующие работы Курциуса (348-349).— Макс Дункер (350 -

352).— Фюстель де Куланж (353).— Его взгляд на историю

(354).— «La cité antique» (355—358).— Противоречия у Фюстель де Куланжа и их примирение (359-360).— Другие работы Фюстель де Куланжа по греческой истории (361).— Тэн (362).— Дюрюи

(362).— Разработка греческой истории в России. M. С. Куторга (363—367).— Другие русские ученые этого периода (368—369).— К. Я. Люгебиль (370)

Развитие эпиграфики и раскопки 70-х и 80-х годов (371). Эпиграфика конца 60-х годов (371).— Начало нового периода. Corpus InscriptionemAtticarum(372—373).— Эпиграфика в Англии, Франции иИталии(374).— Эпиграфика в России (374).— Φ. Ф. Соколови его ученики (374—375).— В. В. Латышев (376—378).— Раскоп­ ки (379-380).—Шлиман (381-383).— Раскопки на Гиссарлы­ ке (384-387).— Микены (388-389).— Тиринф (390).— После­ дние годы Шлимана (391—392).— Раскопки в Олимпии (393— 395) . _ Раскопки в Пергаме (396).— Гуман (397-400).— Фран­ цузская школа в Афинах (401).— Раскопки на Делосе (402).— Другие раскопки Французской школы (403).— Француз­ ские ученые второй половины XIX в. (404—405).— Немецкий ин­ ститут в Афинах (406).— Британская школа и общества (407 —

408).— Американская школа (409).— Исследования в Малой Азии

(410).— Австрийские экспедиции (410).— Греческое Археологиче­ ское общество (411).— Раскопки в Афинах (411-412).— Элевсин

(413).— Эпидавр (413).— Микены (414).— Танагрские фигуры

Оглавление

(414). — Открытие Додоны (415). — Сидонские саркофаги (416). — Открытия древностей в- южной России (416—418).— Пантика­ пей (419-421).— Тамань и Кубань (422).— Херсонес (423).— Ольвия (424).— Приднепровье (424)

Обработка греческой истории в 70—80-х годах (425). Труды по топографии (425).— Крайний критицизм (426).— Последние томы «Истории древности» Макса Дункера (427—428).— Юлиус Шварц (429—431).— Вторая половина 80-х гг. (432).— Гольм (432-437).— Бузольт (438-441).— Гильберт (442).— Герцберг (443).— Французская литература (444).— Фриман (445).— Магаффи (446).— П. И. Аландский (447).— В. В. Латы­ шев (448).— Φ. Г. Мищенко (449-450)

Открытия 90 - х годов XI X и начала XX в. Открытия папиру­ сов. (451) Начало открытия греческих папирусов (451).— Великие от­ крытия 1891 г. (452).— Папирусы Фл. Питри (452).— Открытие «Афинской политии» (453).— Другие публикации Кениона (454— 455).—Публикации Гренфелла и Ханта: Оксиринхские папирусы и др. (456—460).— Публикации на континенте (461—464).— «Персы» Тимофея (465).— Менандр (466—468).— Значение открытых па­ пирусов (469—473).— Острака(474).— Пергаментные рукописи (475)

Эпиграфика и раскопки.Эпиграфика(476—478).— Археологи­ ческие институты (479).— Раскопки (480).— Раскопки Дёрпфельда в Афинах (481).— Исследование VI города на Гиссарлыке (482— 483).— Раскопки в Дельфах (484—488).— Открытия на Крите (489-490).— «Дворец Миноса» (491-497).— Открытия в Фесте и в его окрестностях (498—503).— Раскопки в Орхомене (504).— Открытия в Фессалии (505).— Этолия (506).— Аттика (506).— Пелопоннес и соседние острова (507—509).— Делос (510).— Тенос, Парос, Лесбос, Хиос (511).— Самос (512).— Эфес (513).— Милет (514).— Приэна (515).— Магнесия (516).— Дидимы (516).—Пергам (517-518).— Кос (519-520).— Родос (521).— Кипр (521).—Раскопки на юге России. Херсонес (522—523).— Оль­ вия (524-527).— Пантикапей (528-529).— Танаис (530).— Раскопки на Березани (531).— Курганы. «Солоха» (532—533).— Миннз(534).— «Трипольская культура» (Хвойко) (535).— Рас­ копки Э. Р. фон Штерна в Петренах (536).— Экспедиции в Малую Азию, Сирию и проч. (537—538)

Оглавление

Новейшие труды по истории Греции. Влияние открытий на об­ работку греческой истории (539).— Второе издание «Древностей» и «Греческой истории» Бузольта (540—541).— Новейшее направление в исторической науке (542—544). — Отражение его в области изуче­ ния греческой истории (545).— Белох (546—554).— Эд. Мейер (555—567).— Пёльман (568—570).— Изучение экономической и социальной истории Греции (571—573).— Труды по истории эллиниз­ ма (574—580).— Буркхардт (581—584).— Другие труды по куль­ турной истории (585).— У. фон Виламовиц-Мёллендорф (586— 589).— Э. Роде (590-591).— Узенер (592).— Эд. Цел­ лер (593).—Другие немецкие филологи и историки (593—594).— Коллективные и справочные пособия (595).— Французская литература. Кавеньяк (596—597).— А. Круазе (598—601).— Анг­ лийская литература. Эббот (602).— Бьюри (603—604).— Циммерн (605—607).— Итальянская литература (ДеСанктис) (608).— Рус­ ская литература. Э. Р. фон Штерн (609).— В. А. Шеффер (610).— Φ. Ф. Зелинский (611).— М. И. Ростовцев (612).— M. М. Хвос­ тов (613).—С. А. Жебелев (613).— Н. И. Кареев(614).— «Лек­ ции» Р. Ю. Виппера (615—616).— «История афинской демократии» (617).— Всемирные истории (618—621).— Журналы (622).— Хро­ нология (622).— География и топография (623).— Истории литера­ туры, философии, искусства и проч. (624—628)

Заключение. Общий характер современного научного движения в области греческой истории

Рост материала (629—630).— Отношение к материалу (631—632).— Умаление роли личности (633).— Идея эволюции (634).— Интерес к второстепенным общинам и к эллинизму (634).— Интерес к соци­ ально-экономической стороне (635).— Модернизация греческой истории (636—641).— Сравнительная, общеисторическая точка зре­ ния (642).— Историк или филолог должен заниматься древней исто­ рией? (642-646)

Э. Д. Фролов

Научное творчество профессора Владислава Петровича Бузескула (1858 — 1931) как живое олицетворение

исторического синтеза

Для всякого мало-мальски образованного человека бесспор­ ным является фундаментальное значение культурного на­ следия античности для становления и развития европейской

цивилизации нового времени. Это значение может быть определено одним понятием культуры классицизма, которая стала основой и нормой для европейского гуманизма начиная с эпохи Возрождения. Архитектура и изобразительные искусства, художественная литерату­ ра и театр, важнейшие отрасли гуманитарной науки, и в первую оче­ редь философия и история, наконец, общие образовательные и воспи­ тательные принципы — всё наиболее существенное в гуманистиче­ ской европейской культуре всегда (по крайней мере, до XX столетия) было пронизано духом античности, опиралось на достижения и образ­ цы неисчерпаемого культурного богатства греко-римского мира.

Но не только в области культуры как таковой ощущалось определя­ ющее воздействие античного наследия. Оно заметно также и в более общей сфере политического развития Европы. Сначала строители аб­ солютистской монархии нашли для себя естественную идеологическую опору и образцы для подражания в державных построениях Алек­ сандра Великого и эллинистических царей, в военной диктатуре Цезаря и Августа. Затем творцы нового республиканского строя обрели для себя не менее прочную опору в демократических принципах антично­ го гражданского общества. Современному миру, в особенности тяготеющему к гражданским свободам, должен сильно импонировать тот опыт демократического строительства, который был продемонст­ рирован в Греции классического времени (V—IV вв.), а более конкретно — в Афинах времени Перикла (461—429 гг. до н. э.).

Э. Д. Фролов

Отсюда — актуальность обращения к истории античного граждан­ ского общества и античной демократии, что подтверждается богат­ ством и интенсивностью соответствующей научно-исследовательской работы.

Разумеется, плодотворное освоение греко-римского культурного наследия и развитие впервые выработанных античностью гуманис­ тических ценностей возможны были лишь на основе правильной сис­ темы гуманитарного образования, опиравшегося на традиции класси­ цизма. Элементами такого образования были глубокое изучение древних классических языков, греческого и латинского, широкое зна­ комство с литературой и искусством древних греков и римлян, с исто­ рией этих замечательных народов, заложивших фундамент европей­ ской цивилизации. В Западной Европе очагами такого образования стали классические гимназии и университеты с их гуманитарными факультетами (философии, филологии, истории), сформировавшиеся еще в эпоху Просвещения (XVII—XVIII вв.) и достигшие высокой степени процветания в XIX в.

Отсюда — пышное развитие европейского антиковедения, отме­ ченное творчеством таких выдающихся ученых, как И.-И. Винкель­ ман, Эд. Гиббон и Ф.-А. Вольф в XVIII в., Б.-Г. Нибур, А. Бёк, Дж. Грот, Т. Моммзен и Г. Буассьев XIX в., У. фон Виламовиц-Мёл­ лендорф, Р. Пёльман, К.-Ю. Белох, Эд. Мейер и Дж. Фрезер на ру­ беже XIX— XX вв. При этом предметами изучения были и остаются для западного антиковедения не только явления языковой и литера­ турной культуры, не только памятники искусства и события полити­ ческой истории греков и римлян, но и такие аспекты их цивилизации, которые особенно созвучны современному социально-политическому развитию.

Взять хотя бы уже упоминавшуюся чрезвычайно актуальную проблему античной, в первую очередь, конечно, афинской, демокра­ тии. В западной историографии, практически в каждой крупной на­ циональной школе, в два последних столетия прослеживается ряд фундаментальных исследований по этой теме. Если отвлечься от фи­ гур основоположников, таких, как апологет афинской демократии Джордж Грот или ее критик Карл-Юлиус Белох,— если ограничить­ ся только новейшим периодом (после Второй мировой войны), то на

Научное творчество профессора В. П. Бузескула

память приходят имена таких исследователей, как Арнольд Джонс, Мартин Оствальд, Рафаель Сили, Могенс-Херман Хансен в англо­ американской литературе, Поль Клоше и Клод Моссе — во фран­ цузской, Иохен Блейкен — в немецкой.

В России ситуация оказалась иной в силу особенных условий как собственно научного развития, так и политической жизни. Здесь изучение античной истории, а в ее рамках и обращение к теме антич­ ного гражданского общества, было более прерывистым, то вылива­ ясь в существенно значимые разработки, а то затухая на длитель­ ные промежутки времени. Напомним, что рождение российского ан­ тиковедения было одним из следствий форсированного преодоления обозначившегося к концу XVII столетия военно-политического и культурного отставания России от европейского Запада, форсиро­ ванной модернизации и европеизации русской жизни, осуществлен­ ной волею великого царя-преобразователя Петра I и его окружения. В рамках приобщения русского общества к тогдашней европейской культуре классицизма стояли и закладка фундамента правильного светского образования, и насаждение необходимых гуманитарных начал в средней и высшей школе, и поддержка соответственных научных занятий в основанной по инициативе Петра Санкт-Петер­ бургской Академии наук с ее образовательными филиалами — Академическим университетом и Академической гимназией.

Однако процесс формирования в России правильной системы классического образования и подлинного научного антиковедения был непрост. Система классических гимназий и университетов сложи­ лась в России лишь в начале XIX в., а наука об античности оконча­ тельно сформировалась в оригинальное преемственное направление еще позже, только к середине того же столетия. Основоположником этого направления стал выдающийся представитель науки всеобщей истории в Петербургском университете, которого временами называ­ ют родоначальником Петербургской исторической школы, Михаил Семенович Куторга (1809—1886). Замечательно, что у этого архе­ гета русского антиковедения рано обнаружился интерес к проблеме античной гражданской общины, полиса, к основам и формам самой блестящей из городских республик античной Греции — к афинской демократии. Мы имеем в виду его капитальное исследование

Э. Д. Фролов

«Афинская гражданская община по известиям эллинских истори­ ков», опубликованное в рамках посмертно изданного «Собрания со­ чинений» М. С. Куторги (т. I—II, СПб., 1894-1896).

Наметившееся таким образом весьма перспективное исследование проблем социальной жизни и политических форм античного мира ско­ ро, однако, пресеклось. Причиной тому была смена ценностных научных ориентиров. Следующее за Куторгой поколение ученых-ан­ тиковедов стало ощущать недостаточность проделанной к тому вре­ мени источниковедческой работы, незавершенность исследования и реконструкции исторических фактов, а стало быть, и преждевремен­ ность обращения к более общим проблемам. В последней трети XIX столетия взоры значительной части историков классической древности обратились от постижения общей формы или идеи антич­ ности в духе М. С. Куторги к частным историко-филологическим изысканиям, в особенности на основе эпиграфических документов, ради возможно более достоверной реконструкции исторических фак­ тов. Зачинателем этого нового этапа стал тоже петербуржец Федор Федорович Соколов (1841—1909), воспитавший целую плеяду вы­ дающихся исследователей-аналитиков, составивших самое влиятель­ ное направление в дореволюционном русском антиковедении.

Однако расцвет аналитических историко-филологических штудий не исключал сохранения у части антиковедов более широкого интере­ са к культуре и цивилизации античного мира, что обусловило парал­ лельное развитие культурно-исторического направления, представи­ телями которого были в С.-Петербурге H. М. Благовещенский и

Φ. Ф. Зелинский, в Киеве и позднее в Казани — Ф. Г. Мищенко,

вОдессе — Э. Р. фон Штерн. А затем, на рубеже XIX — XX вв., диапазон научных интересов и занятий и вовсе невероятно расши­ рился за счет появления новых, можно сказать, современных на­ правлений — социально-политического и социально-экономическо­ го. Их формирование несомненно стояло в связи с обозначившимися именно тогда радикальными переменами в жизни самого русского общества. Мы имеем в виду стремительное развитие современного капиталистического хозяйства и соответственное резкое обострение социальных отношений. Характерной чертой этих новых направле­ ний было стремление к системному постижению и интерпретации ан-

Научное творчество профессора В. П. Бузескула

тичности как своего рода предвосхищения или же, наоборот, антипо­ да современной цивилизации с тем, чтобы таким путем, через социо­ логическое сопоставление, найти подходы к более глубокому проник­ новению в суть общего исторического развития, а более всего — к пониманию существа так называемых переломных эпох.

Таким образом обозначился новый поворот в дореволюционном русском антиковедении. Если в последние десятилетия XIX столетия, по примеру Φ. Ф. Соколова, взоры многих обратились от общих проблем к исследованиям частного, аналитического характера, то те­ перь состоялось как бы возвращение на круги своя, с той, однако, существенной разницей, что новое обращение к социологической ин­ терпретации античности свершилось на гораздо более прочной фак­ тологической основе, а стало быть, могло претендовать и на большую глубину.

Эти новые явления отчетливо выступали в ученой деятельности различных университетских центров. Так, в Москве выдающийся ис­ торик Р. Ю. Виппер (1859—1954) в своих общих курсах убедитель­ но показывал, насколько тесно связана политическая история древ­ ней Греции и Рима с их социально-экономическим развитием. В Харькове другой замечательный представитель науки всеобщей истории В. П. Бузескул, к которому мы скоро вернемся, возвел на совершенно новый уровень исследование политических форм антич­ ного мира, глубоко, в контексте социальной истории, проследив рож­ дение и развитие наиболее совершенной из этих форм — афинской демократии. В Петербурге И. М. Гревс (1860—1941) и М. И. Рос­ товцев (1870—1952) своими исследованиями экономической жизни древнего Рима заложили прочный базис изучения экономики всего античного мира. Первый, проследив эволюцию аграрных отношений в Риме, показал, как постепенно формировались крупные землевла­ дельческие хозяйства, ставшие предшественниками будущего феода­ лизма. Второй подверг скрупулезному анализу наиболее значимое явление античной экономики — откупную систему, открыв тем самым перспективу изучения как экономической политики античного государства, так и частного предпринимательства. Со своей сто­ роны, выпускник Московского университета, ставший профессо­ ром в Казани, M. М. Хвостов (1872—1920), опираясь на новый

Э. Д. Фролов

массовый материал папирусов и надписей на черепках (острака), много сделал для изучения торговли и промышленности в столь сво­ еобразном регионе древнего мира, каким был греко-римский Египет.

Увы, это разнообразие и полнокровие современного научного по­ иска было вновь остановлено, на этот раз внешнею силою — социаль­ но-политической катастрофой, постигшей Россию в начале XX в., Октябрьской революцией 1917 г., уничтожившей и социальную ос­ нову, и самое структуру классического образования, утвердившей новую систему советской власти и монопольное господство комму­ нистической партии с ее жестким идеологическим диктатом. Класси­ ческие языки были изгнаны из учебного обихода, преподавание исто­ рии как в средней, так и в высшей школе было выхолощено внедрением социологических схем, диапазон научных занятий отечественных историков был решительно сужен и ограничен изучением социальноэкономического развития с позиций догматизированного формаци­ онного учения. В частности, занятия античной историей были искус­ ственно сведены к изучению социально-экономических структур древности, трактуемых как явления единого рабовладельческого строя.

В силу такого догматического подхода засохли, что называется, на корню все прочие направления, не укладывавшиеся в прокрустово ложе официальной советской науки,— и аналитическое, историкофилологическое (оно, разумеется, в первую очередь как лишенное всякой видимой актуальности), и культурно-историческое, и даже со­ циально-политическое и социально-экономическое. Судьба двух по­ следних особенно примечательна: будучи по природе своей близки ставшему господствующим социально-экономическому направле­ нию (в официальном, конечно, марксистском выражении), они как раз в силу своей актуальности, в силу внутренней потенции к опас­ ным политическим сопоставлениям, были поставлены под жесткий контроль и обречены на застой.

Так или иначе, начавшееся вторично плодотворное изучение про­ блем античной цивилизации вновь было прервано. Лишь с наступле­ нием политической оттепели (после смерти И. В. Сталина в 1953 г.) началось постепенное возрождение полнокровного, свободного от

Научное творчество профессора В. П. Бузескула

идеологических шор изучения античности — не только ее социальноэкономического базиса, но и политических форм, и всех разнообраз­ ных явлений культурной жизни древних греков и римлян.

Убедительным примером этого научного возрождения может слу­ жить оживление интереса к истории античного гражданского обще­ ства, к истории демократических Афин. В Ленинграде профессором Ксенией Михайловной Колобовой была предпринята попытка просле­ дить развитие самого города Афин и его культуры в контексте афин­ ской политической истории (монография «Древний город Афины и его памятники», Л., 1961). В многочисленных частных этюдах стали исследоваться отдельные этапы и аспекты формирования афинского полиса: так называемая Килонова смута (С. И. Радциг), реформа­ торская деятельность Солона (К. М. Колобова, С. Я. Лурье), борьба политических группировок в VI в. до н.э. (К. К. Зельин), традиция о Писистрате (М. В. Скржинская), реформы Клисфена (С. Я. Лурье, В. М. Строгецкий, С. Г. Карпюк). Взоры исследо­ вателей обратились и к классическому периоду афинской истории — к истории образования Афинской морской державы (многочисленные статьи А. Е. Паршикова), к проблеме отношений державного афин­ ского полиса с его сателлитами (С. Я. Лурье, Л. А. Сахненко), к истории афинских поселений за пределами Аттики (тот же А. Е. Пар­ шиков и Н. А. Касаткина), наконец, к чрезвычайно важной проблеме взаимосвязи державной политики и демократического строительства в Афинах (М. В. Кондратюк).

В русле этих частных исследований явились и попытки более общего рассмотрения феномена афинской демократии. Мы имеем в виду источниковедческие и собственно исторические работы В. М. Строгецкого 1. Затем — предпринятое совместно Л. П. Ма­ ринович и Г. А. Кошеленко издание исторических материалов, сопровождаемое прекрасными статьями о становлении демократии в

1 Строгецкий В. M. 1) Греческая историческая мысль классического и эллинистического периодов об этапах развития афинской демократии. Горький, 1987; 2) Полис и империя в классической Греции. Нижний Нов­ город, 1991.

Э. Д. Фролов

Афинах и об уроках античной демократии вообще 1. Наконец, курс лекций той же Л. П. Маринович об афинской демократии поздне­ классического времени, особенно ценный вниманием к новым науч­ ным подходам, опробованным в западной историографии 2.

Общим основанием, так сказать, подпиткой этого научного дви­ жения стало постепенное преодоление навязанного в первые десяти­ летия советской власти догматизма и схематизма, а вместе с тем и возобновление более полнокровного и более полноценного препода­ вания и изучения античной истории в наших университетах. На это ушел ряд лет, но, в конце концов, к началу 70-х годов прошлого века на исторических факультетах ведущих университетов (в первую оче­ редь, в Москве и Ленинграде) была воссоздана более или менее целостная система изучения античной истории, базирующаяся на созданные еще в довоенное время специальные кафедры древней (античной) истории, с широкой подготовкой по антиковедным дисциплинам для студентов, специализирующихся по этим кафедрам (с углубленным изучением греческой и римской истории, древних языков и различных вспомогательных дисциплин, античной литера­ туры и искусства, прочих аспектов классической культуры, с обяза­ тельной археологической практикой в Северном Причерноморье и проч.).

В этом плане показательно возобновление занятиями такими прикладными дисциплинами, образующими базис исторического обучения и исторической науки, как источниковедение и историогра­ фия. В области источниковедения движение было начато специаль­ ными исследованиями С. Я. Лурье и А. И. Доватура о Геродоте 3. За этим последовал ряд других частных работ и многочисленных переводов древних авторов, а некоторым общим выражением и под­ ведением итогов явилась публикация более или менее обширных

1Античная демократия в свидетельствах современников / Издание подготовили Л. П. Маринович, Г. А. Кошеленко. М., 1996.

2Маринович Л. П. Античная и современная демократия: новые подхо­ ды. Курс лекций. М., 2001.

6 9 6 7 0 0

Научное творчество профессора В. П. Бузескула

хрестоматий 1 и учебных пособий по источниковедению 2. Что каса­ ется историографии (т. е. изучения научной литературы нового вре­ мени об античности), то здесь, помимо частных разработок, замет­ ным явлением стала публикация коллективного пособия, подготов­ ленного группой специалистов и изданного под редакцией В. И. Кузищина 3.

Тем не менее, ретроградное воздействие советского официоза продолжает сказываться до сих пор. Это проявляется как в отсутствии новых монографий по таким актуальным, но долгое вре­ мя табуированным темам, как та же античная демократия, так и в общем безликом, засушенном стиле университетских пособий, в част­ ности и по источниковедению и историографии, что обусловлено дол­ гой практикой истребления любого субъективного, красочного, не­ ординарного элемента в книгах по истории.

В этих условиях становится естественным обращение к наследию классической русской историографии, к книгам старых русских уче­ ных, сочетавшим глубокую научность с высокой общей культурой, фактическую добротность — с изяществом и живостью изложения. К числу таких произведений относятся прекрасные книги харьков­ ского профессора Владислава Петровича Бузескула «История афин­ ской демократии» и «Введение в историю Греции», книги, созданные еще в начале прошлого века, но не утратившие своей ценности и в наше время. Первая совсем недавно была переиздана Издательским центром «Гуманитарная Академия», переиздание второй осуществ­ ляет теперь другое петербургское издательство — «Коло».

1Хрестоматия по истории древнего мира / Под ред. В. В. Струве.

Т.I—III. М., 1950—1953; Хрестоматия по истории древнего мира / Под ред. В. Г. Боруховича. Саратов, 1973; Хрестоматия по истории древней Греции / Под ред. Д. П. Каллистова. М., 1964; Хрестоматия по истории древнего Рима / Под ред. С. Л. Утченко. М., 1962; Хрестоматия по ис­ тории древнего Рима / Под ред. В. И. Кузищина. М., 1987.

2Источниковедение древней Греции (эпоха эллинизма) / Под ред.

В.И. Кузищина. М., 1982; Источниковедение древнего Рима / Под ред.

А.Г. Бокщанина. М., 1981.

3Историография античной истории / Под ред. В. И. Кузищина. М., 1980.

Э. Д. Фролов

Но дело не только в самих этих книгах — обращение к ним может дать повод познакомиться с одной из самых внушительных и вместе с тем привлекательных фигур в русской науке об античности. Мы убеждены, что читатель не пожалеет, потратив толику времени на это знакомство. Тем самым он сможет соприкоснуться с той далекой, безвозвратно ушедшей эпохой, которая, может быть, являла собой апогей культурного подъема России. Вместе с тем очевидно, что этим он подготовит себя к должному восприятию и правильной оценке единственных в своем роде фундаментальных трудов по гре­ ческой истории, источниковедению и историографии. Ибо ключ к по­ ниманию творчества как художника, так и ученого вне всяких сомне­ ний заключен в его биографии.

* * *

Владислав Петрович Бузескул родился 24 февраля (старого сти­ ля) 1858 г. в селе Поповка Изюмского уезда Харьковской губер­ нии 1. Происходил он из старинной служилой семьи молдавского

1 Для изучения жизненного пути и ученой деятельности В. П. Бузеску­ ла важны прежде всего его собственные автобиографические очерки и за­ метки: 1) Историко-филологический факультет Харьковского универси­ тета за первые сто лет его существования (1805—1905). Харьков, 1908.

С.287—291; 2) Образы прошлого (из моих воспоминаний) / / Анналы. T. И. 1922. С. 228—246 (о годах учения в харьковской гимназии и универ­ ситете); 3) Речь в ответ на приветствия и доклады в заседании научноисследовательской кафедры истории европейской культуры 1 апреля 1928 г. // Наукові записки. Праці науково-дослидчоі катедри історіі європейської культури. Вып. 3. Харьків, 1929. С. 5-9; 4) Всеобщая исто­ рия и ее представители в России в XIX и начале XX века. Ч. II. Л., 1931.

С.180,191-192.— Далее см.: Гольдин Н. С. Профессор В. П. Бузескул как историк античного мира / / Сборник статей в честь В. П. Бузескула. Харьков, 1914.С. X-XVII; Успенский Ф., Марр Н., Бартольд В.,Пла­ тонов С. Записка об ученых трудах профессора В. П. Бузескула//Изв. Росс. Академиинаук. Серия VI.T. XVI. 1922. №1-18.С. 111-114; Же­ белев С. Л. Академик В. П. Бузескул (некролог) // ИАН ООН . 1931.

№10. С.1065-1085; Фролов Э. Д. Русская наука об античности (исто­ риографические очерки). СПб., 1999. С. 312-329.— Списки трудов В. П. Бузескула имеются: 1) в сборнике в его честь. С. XVIII—XXIII

Научное творчество профессора В. П. Бузескула

происхождения: родоначальник этого семейства вышел из Молдавии и поступил на военную службу в России еще в начале XVIII в. Уже в детстве Бузескул пристрастился к чтению исторических книг. Особен­ ным толчком в этом направлении стало для него знакомство с попу­ лярной биографией А. В. Суворова, которую подарил ему домашний учитель, студент-медик Э. В. Арльдт, готовивший его к поступле­ нию в гимназию. «Книжка эта,— вспоминал позднее Бузескул,— быть может, случайность, сыграла большую роль в моей дальнейшей судьбе: я полюбил историю, первоначально преимущественно исто­ рию войн, подвигов» 1.

В годы обучения в харьковской классической гимназии (1868— 1876) этот интерес к истории еще более укрепился благодаря воздей­ ствию преподавателя этого предмета, мастера исторического расска­ за Η. Ф. Одарченко. В классе, вспоминает Бузескул, «все с напря­ женным вниманием и увлечением слушали его, будь то рассказы о подвигах Геркулеса или о Петре Великом, о рыцарстве, крестовых походах» 2.

Жизнерадостная атмосфера первых лет обучения в гимназии за­ тем, после проведения в жизнь затеянной министром просвещения графом Д. А. Толстым реформы, сменилась ощущением гнета, чув­ ством подавленности. «Воцарилась толстовская система, сухая, бес­ пощадная, с ее крайней, бездушной регламентацией, с ее мнимым классицизмом, а в действительности — грамматизмом. Нас подав­ ляла грамматика, которая нам опротивела; мы учили массу ненуж­ ных правил и исключений; нас мучили переводами с русского языка на древние, „экстемпоралями", которые мы ненавидели. На содер­ жание читаемых авторов, на античную жизнь обыкновенно не обра­ щалось внимания. Если кто-либо из нас предлагал учителю вопрос, касавшийся этой области, то учитель большею частью отделывался

(№ 1-100 за 1881-1913 гг.); 2) в некрологе, составленном С. А. Жебеле­ вым (№ 101-136за 1915-1931 гг.); 3) Каптерев С. Н. Хронологический указатель трудов В. П. Бузескула // ВДИ. 1946. № 4. С. 172-180 (наи­ более полный список, включающий 186 номеров за 1881—1931 гг.).

1 Бузескул В. П. Образы прошлого. С. 229.

2 Там же. С. 232.