2.16. Западноевропейские концепции игровой культуры

В современной западноевропейской культурологиче­ской теории много исследований, изучающих игровое начало в культуре. Различные версии игровой стихии отмечали Платон («игровой космос»), И. Кант (теория «эстети­ческого состояния игры»), И. Ф. Шиллер («путь к свободе ведет только через красоту, а суть последней заключена в игре»), К. Маркс («превращение труда в игру физических и интеллектуальных сил человека»), Г. Гадамер («история и культура как своеобразная игра в стихии языка») и др.

Эти авторы отмечали ключевые характеристики игры – бескорыстие, свобода, импровизация, дистанцирование от повседневности как компенсация того, что человек не обнаруживает в реальной жизни.

Наиболее глубоко и последовательно концепцию игры сформулировал и изложил голландский культуролог И. Хейзинга (1872-1945) в книге «Homo ludenа»» («Человек играющий», 1938). В ней он представляет сущность и значение игры как источника культуры. В «иг­ровое пространство» автор помещает не только искусство, но и науку, юриспруденцию, быт, военное дело различных культурных эпох прошлого. Игровое поведение людей реализуется в различных праздниках, карнавалах, мистериях, фестивалях, зрелищах, состязаниях, конкурсах и т. д.

По Хейзинге, игра якобы старше культуры.

Да, все основные чер­ты игры присутствуют и в играх животных, но человек -- биосоциальное существо, и нарабатывание социокультурных параметров осуществлялось на уровне его животного состояния, в синтетической культуре биосоциального состояния. Культура -- это отражение и состояние «играющего человека».

В результате процесса эволюции, «культура возникает в форме игры, культура первоначально разыгрывается». В этой фразе -- весь смысл культурологической концепции Хейзинги.

Но это не значит, считал он, что игра мало-помалу перерастает или вдруг преобразуется в культуру; скорее культуре в её начальных фазах свойственно нечто игровое. Не всякая игра может быть культуросозидающим фактором. Подлинная культура требует только «благородной игры».

Хейзинга анализирует соотношение игры и неигры в поступательном развитии культуры и приходит к выводу, что оно (соотношение) не остается неизменным. На ранних стадиях человеческой истории игровая культура проявила себя в мифологии и обрядах. В архаических ритуальных формах игровое действо выполняло функцию общения человека с окружающим его миром, выражало стремление понять его, укорениться в нем.

Хейзинга показывает значение игры в процессе форми­рования социально-нравственных идеалов различных культурных эпох. Общественные идеи включают в свое содержание игровой компонент, так как они связаны с пред­ставлениями людей о своей социальной перспективе, с человеческими мечтами и фантазиями.

По концепции Хейзинги, целые культурные эпохи «играют». Особенно был силен игровой момент в период Возрождения, но в ходе даль­нейшего исторического развития культуры он отступил на задний план, растворился, ассимилировался в сакральной сфере, кри­сталлизовался в учености и в поэзии, в правосознании, в формах политической жизни.

Вытеснение игры из культу­ры в Европе началось с конца XVIII в., когда считалось, что духом общества стали завладевать трезвое прозаическое понятие пользы и идеал буржуазного благополучия.

Постепенно происхо­дящая утрата свободного духа культуры стимулирует кри­зисные явления, которые достигают в Европе XX в. своего полного выражения. Выход из создавшегося положения ученый видит в распространении нового общественного духа. Альтернативу духовному кризису он усматривал в возрождении в культурном сознании людей первозданной игровой природы

Размышления И. Хейзинги о культуре как игре оказали влияние на культурологию XX в. и способствовали появ­лению исследований игровых аспектов культуры.

В 1925 г. испан­ский философ Хосе Ортега-и-Гассет (1889-1953) опублико­вал трактат «Дегуманизация искусства», в котором разра­ботал элитарную культурологическую концепцию.

Все «недуги» европейской культуры могут быть «исцелены» и устранены, по его мнению, благодаря деятельности одаренной наибольшими нравственными и эстетическими способностями части общества – элиты, как творящего новую культуру меньшинства общества, которое противостоит «косной материи исторического процесса», т.е. -- «заурядно­му социальному большинству».

Культура «аристократов духа» (элиты) сосредоточена в сфере игровой деятельно­сти, в которой отсутствуют утилитаризм, прагматизм, обы­денность человеческого бытия, а сущность составляют спонтанность, импульсивность, порыв, жизненная актив­ность, возвышение над природой. Здесь и возникает фе­номен культуры.

Игровые модели культуры были предметом осмысле­ния Ф. де Соссюра, Е. Финка, Л. Витгенштейна, С. Лема, Г. Гессе, Ж. Деррида и др.

Главное, что привлекает исследователей к этой проблеме, -- то, что установленные в игре правила условны. В игре много произвольных вари­антов, допускающих возможность иного выбора, что по­зволяет человеку регулировать стратегию поведения в меняющихся жизненных ситуациях.