2. Вера и разум: программы познания в средневековой схоластике. Становление опытной науки в позднем Средневековье: Жак Буридан.

Формальными датами начала средних веков обычно признается перенос столицы Римской империи в Константинополь в 330 году, раздел империи на Западную и Восточную в 395 году, разграбление Рима Аларихом в 410 году, окончательное падение Рима и гибель последнего римского императора, малолетнего Ромула Августула в 476-м. Стандартная периодизация - V-XV века, - тысяча лет существования средневековой культуры.

Качественно эта эпоха начинается тогда, когда корпус текстов Ветхого и Нового Завета обретает статус единственного безусловного текста. И в таком случае логично относить завершение средних веков к тому времени, когда этот корпус перестает быть единственно безусловным и авторитетным. Но именно библейский корпус и корпус ассимилированных христианством плотиновских текстов можно рассматривать как два краеугольных камня средневековой рациональности.

Роль церкви в отношении науки весьма противоречива.

1) христианство входит в западную культуру с идеалами свободы, равенства, братства. Вся западная культура формировалась на основе этих догм.

2) рациональность человека была в подвешенном состоянии примерно 7-8 веков. Рациональность, которая была ориентирована на научное познание стала возрождаться в первых университетах (например в Париже в 12 веке). Эпоха Каролингов, светской жизни – возрождение элементов практической рациональности, однако стала доминировать духовная, христианская доктрина.

3) не стоит сильно принимать во внимание разделение церкви на восточную, западную, а также еретические движения, которые предварили появление протестантизма и др. религии. Однако М. Вебер большое значение придавал протестантизму, так он максимально способствовал развитию рациональности. Корни протестантской культуры в продолжении существования обсерваторий, которые были в основном при монархических дворах. Продолжение существования и развития подпольных алхимических лабораторий и медикофармакологических центров. Алхимики сохранили технологическую рациональность и инновацию (приемы и экспериментирование, прототипы научного эксперимента, который был очень важен.

4) формирование образовательных учреждений – для того, чтобы переписывать и толковать библейские заповеди нужны были обученные люди, со времени многие умирали, поэтому появилась необходимость в создании учебных заведений для этих целей. Первые ученические школы – там изначально работали патеры, потом в 7-8- веке аналог церковно-приходских школ. Христианство вносит лепту в ликвидацию безграмотности, возвращение письма на латыни, древне римских текстов и трансляций с греческих текстов. В образовании изучались дисциплины, которые были и в Древней Греции и Риме: логика, грамматика, риторика, арифметика, астрономия и астрология – как устроен мир, но на библейский лад.

5) христиане пытались избавиться от культурного наследия язычников, поэтому многие достижения греков были уничтожены. Однако благодаря походам Александра Македонского многое было перенесено в восточную культуру, переведено на арабские тексты, которые потом переводились на латынь. Средневековая традиция активно этим пользовалась и сама переводила тексты с арабского.

Аврелий Августин. В его проповедях были рациональные сюжеты, отсюда развитие рациональной методологии. Это касается самого понятия времени. У него новая модель времени, отличная и от Западной и от восточной модели. Они строятся как модель вечности- часы, круговорот, в котором нельзя отличить настоящее от прошлого и будущего. В динамической модели Августина мир имеет начало и конец (как христианская гипотеза). отношение между началом и концом как движение – механическая модель. В динамической линейной модели основные признаки настоящего, прошлого и будущего имеют свою автономию (так мир от хаоса идет к завершению). Эта идея и сейчас господствует в науке (например, жить солнцу осталось 5 млрд лет). Для Августина это касается каждого.

Использует понятие личность и связанное с ним понятие индивидуальности (они задают представление о человеке с точки зрения христианской культуры и истории). Человек – акт творения. Этот акт творения персонифицируется по отношению каждому отдельному человеку. Таким образом у него не безличные представления об истории (она создается реальной личностью) как у Геродота. Дальнейшее развитие понятие личность получила в новое время (так Беркли, Локк, Юм щепетильно относились к этому понятию, но они связывают понятие личность с конкретным человеком, а не актом творения бога). Августин был ориентирован на Платона, поэтому душа у него имеет архетипический компонент (мир идей), человеческий мир – это производная от мира идей. Поэтому личность Августин мыслил типа Платона, но модифицировал в христианских терминах. Был архетип идеи личности, но он связан с универсальной творческой потенцией бога, которая проявляется в 3 ипостасях. В 2исповеди» Августин прописал все когнитивные способности человека (особенно творческие и воображение), а также способности восприятия с учетом пространственно-временной специфики. Это отчасти воспроизведение ассоциативной механики Аристотеля. Ассоциации по признаку сходства, различий, по времени… но у Августина понятие времени принципиально другое. Механика ассоциаций по временному сходству и различию осуществляется с помощью памяти (она иногда даже позволяет заглянуть в будущее, но с привлечением воображения). Августин – мыслитель метафорического склада. У него претензии на оригинальную временную концепцию (собрал из разных источников информацию, соединил ее, получил свое новое видение). Все это делалось, чтобы обосновать догматы веры и ее примат.

Развитие средневековой христианской культуры стимулировали образовательные учреждения (монастырские школы). Они были архетипами первых университетов Европы. Они - центры развития рациональности, а также противопоставления веры разуму. Но дело не в их противопоставлении, а обращении внимания на когнитивные и коммуникативные ресурсы рациональности.. лингвистические исследования сильно продвинулись в сравнении с античной грамматикой. Этоуже не только латинское письмо, но и изучался фонетический строй языка. Многие племена в процессе христианизации овладевали латынью, письмом, но они также сохраняли и свои диалекты, поэтому латынь звучала по-разному. Возник вопрос о языковом своеобразии этносов, которые заявляли о своей автономии. В эпоху Каролингов возникали попытки перейти от латыни к этническим языкам – это были истоки гуманистического знания.

Противоречие между разумом и верой проявилось в схоластическом споре. Схоластика – это поздний период средневековья. Само слово имеет греческие и латинские корни (по латыни схолия – это школа, а по греч – то, что требует доказательств, посылки и следствия). Отсюда возникло стремление доказательно рассуждать о вере, поэтому они восстановили все приемы логического доказательства Аристотеля.

Существует две программы:

• Реалистическая – Августин

• Номиналистическая – Оккам. Он ограничился номинальным понятием слов в аргументации. Не стремился к изменению сущности.

Ангельский доктор и «машина истины». (Фома Аквинский и Раймунд Луллий)

Самым выдающимся философом периода расцвета схоластики и средневековья являлся итальянский религиозный мыслитель Фома Аквинский. На латинском языке его имя звучит как Томас, поэтому его учение получило название томизма. В настоящее время оно, в обновленном виде, является философской основой католицизма и одним из направлений современной философии, называющимся неотомизмом (то есть возобновленным в новых условиях учением Фомы Аквинского). Итальянский схоласт создал грандиозную религиозно-философскую систему, в которой нашли место и были осмыслены существующие тогда реалии, и которая на долгое время стала глобальным объяснением мироздания для средневекового человека.

Схоластика как попытка синтеза веры и разума, религии и философии достигла в учении Фомы своего апогея. Религиозная вера и философское знание не противоречат друг другу, говорит Аквинат, но, напротив, поддерживают друг друга, дополняют и образуют единство. Окружающий нас мир является божественным творением, следовательно, несет тайну великого замысла, скрывает воплощенную в телесные вещи волю Творца. Поэтому через восприятие мира или творения мы пусть косвенно, но постигаем отчасти божественное, пусть незначительно, но приближаемся к нему.

Однако познание мира, в котором мы живем, происходит с помощью разума и философии, в силу чего философское знание через постижение окружающей действительности приближает нас к первопричине ее – Богу. Подобный путь опосредованный или косвенный и, конечно, не способен открыть всей истины, однако он ведет через познание творения к частичному постижению Творца, и поэтому отвергать данную возможность приближения к Богу или игнорировать ее нет смысла. Наоборот, стоит любыми средствами разрабатывать данный путь, совершенствовать разум, приумножать знание, так как оно оказывает великую услугу религии, укрепляя и обосновывая веру в начальную причину всего сущего – творящего Бога. Мысль о том, что философия должна быть служанкой богословия принадлежит как раз Фоме Аквинскому.

Однако философское знание – только подспорье, потому что существует еще и прямой, непосредственный путь постижения Бога – через религиозную веру. Путем молитвы, поста, благоговения и трепета верующий может получить божественное откровение, то есть неким непостижимым чудесным образом узреть истины величайшие и вечные, которые никогда не могут быть добыты разумом и философией. Понятно, что предлагаемый мистический путь выше и совершеннее, чем рациональное познание, что вера выше разума, а религия выше философии.

Если между положениями веры и разума возникают противоречия, следовательно, ошибается разум, потому что вера ошибаться не может. Важно, что между тем и другим возможна гармония, что и религия и философия ведут к одному и тому же, и поэтому требуется всесторонне обосновывать и разрабатывать их союз. Необходимо уметь преодолевать возникающие противоречия между верой и разумом, ибо они возникают не от принципиальной внеразумности веры и не от абсолютной неприменимости разумного к религиозным предметам, но только от нашего неумения, а, возможно, и нежелания увидеть и понять их возможное и даже долженствующее согласие. В собственной философской системе Фома Аквинский при объяснении мироздания во многом использовал учение Аристотеля о форме и материи. Все нас окружающее, говорит Фома вслед за Аристотелем – единство материи и формы. При этом несовершенная материя – только возможность чего-то, сущность вещей, в то время как форма – начало идеальное и неизменное – из этой возможности созидает действительность, а сущность приводит к подлинному существования.

Вклад Фомы Аквинского в разработку всевозможных проблем средневековой философии оказался наиболее значительным по сравнению с философской деятельностью других мыслителей средневековья, и поэтому современники назвали его «ангельским доктором» (« doctor angelicus »). Любопытно, что латинский термин «доктор» означал в Средние века – «ученый», или, точнее, - «наиболее ученый» (хотя и сегодня один из смыслов слова «доктор» – ученый человек) и являлся званием, которое присваивали наиболее отличившимся своими философскими заслугами (и сегодня «доктор» - высшая ученая степень).

Другим представителем зрелой схоластики являлся испанский философ Раймунд Луллий, который, подобно Фоме Аквинскому, полагал, что между верой и разумом, религией и философией возможно полное согласие и гармония, что все предметы как физического, материального мира, так и высшей, божественной, идеальной сферы можно описать или выразить в рациональных понятиях и, таким образом, объять разумом необъятное мироздание, полностью исчерпать все существующее, получив о нем окончательное знание.

С этой целью он построил так называемую «машину истины», выглядевшей следующим образом. Семь окружностей с одним общим центром располагаются одна внутри другой. Каждая из них разделена на девять частей или отрезков, точнее, дуг. Над каждой частью написано какое-либо понятие. Например, на первой окружности расположены термины: Бог, ангел, небо, человек, воображаемое, чувственное, растительное, стихийное, инструментальное. Как видим, данные понятия обозначают некие предметы или вещи, или стихии, сферы, области сущего. На второй окружности помещены термины, означающие какие-либо признаки или свойства, качества вещей: благость, величина, длительность, могущество, знание, стремление, добродетель, истина, слава. На следующей окружности – понятия, соответствующие возможным отношениям между вещами: различие, согласие, противоречие, начало, середина, конец, превышение, равенство, умаление.

Оставим в стороне остальные понятия, расположенные на оставшихся окружностях, и отметим, что главное заключается во вращении их друг относительно друга в разные стороны (вокруг общего центра). При этом получаются разнообразные комбинации понятий, например: «благой , могущественный Бог », «добродетельный, знающий человек» и другие. Понятно, что количество получившихся комбинаций окажется неимоверно большим. Если даже в кейсовом замке, состоящем из трех колесиков, на каждом из которых расположено девять цифр (от 0 до 9), возможна 1000 комбинаций, в «машине истины» Раймунда Луллия, состоящей из семи окружностей, каждая из которых разделена на девять разных понятий, полученных комбинаций возможно огромное количество. Комбинации, по мнению философа, как раз и охватывают многообразие мира, исчерпывают его, обеспечивая полную и окончательную истину.

Следовательно, в начале Средних веков существовали сильные сомнения в возможности применения философии к религии; зрелое средневековье ознаменовалось торжеством схоластики, в которой философствование превратилось в средство укрепления веры. Не удивительно, что на закате рассматриваемой эпохи первоначально стали звучать сомнения в совместимости философского знания и религиозной веры, которые постепенно перерастали в полное освобождение философии от роли служанки религии.

Колоритной фигурой вошел в историю средневековый схоласт Иоанн Буридан (умер в 1358 году). В историю философии Буридан попал благодаря своим увлечениям проблемой соотношения разума, чувств и воли в человеке. Средневековые философы-схоласты, идя за Платоном, единогласно утверждали, что доминирующее место в психике человека занимает воля. Тогда считалось за абсолютную истину, что чувства влекут человека ко греху, а разум не способен постичь божества. "Разум - это потаскуха диавола", - писал немецкий религиозный реформатор Мартин Лютер. Даже в психологии самого Бога воля, по мнению схоластов и Отцов церкви, воля доминирует над божественным разумом и божественными чувствами. "И никакая необходимость не может вынудить тебя, Боже, к чему бы то ни было помимо твоей воли!" - писал Августин. А поэтому все поведение человека и качество грешника или праведника схоласты сводили к побуждениям доброй или злой воле человека. На волю человека, как и на волю Бога, по их мнению схоластов, ни разум, ни чувства не оказывают никакого влияния. Воля у Бога и воля у человека - вполне самодостаточные!

Вопреки общепринятой мысли своего времени схоласт Буридан начал доказывать, что в психологии человека доминирует разум; что поведение человека обусловлены его знаниями, пониманием, размышлениями. Высмеивая Буридана, средневековые схоласты и философы создали миф о Буридановом осле. Говорится, что по обе стороны - слева и справа - на одинаковом расстоянии от осла поставили два охапка одинакового объема и одинакового качества сена. А поскольку охапки сена одинаковы, одинаково и расстояние к ним то осел... стал размышлять, задумался: "До какой вязанки сена следует сначала повернуть голову?" Осел думал, думал, думал, но так и не решил своими размышлениями проблему... - И поход с голода! С того времени человека, который колеблется, рассуждает над тем, как поступить в той или иной конкретной ситуации, но никак не поступает, - такого человека называют Буридановым ослом.

 Другая версия легенды о «Буридановом осле»: На философском факультете Сорбонны лекции читал именно ректор, и звали его Жан Буридан. блаблабла

Характерно, что схоластическая физика начиная с XIII и особенно в XIV в. ищет действующие причины там, где Аристотель указывал на причины целевые. При таком подходе затруднение возникает прежде всего при объяснении явлений органической природы. Так, Буридан ставит вопрос: является ли выведение птенцов "причиной" витья гнезд птицами? Является ли будущее растение "целевой причиной" тех процессов, которые происходят в прорастающем семени, как это полагал Аристотель? Возможно ли, чтобы причина была не раньше, а позже следствия? По убеждению Буридана, это невозможно⁵. Так же, как появление листьев и цветов, рассуждает Буридан, каузально не может зависеть от плодов, которых еще нет, а, напротив,- плоды целиком зависят от листьев и цветов, точно так же спаривание птиц и витье ими гнезд не может иметь своей причиной цель, а именно выведение птенцов. Это поведение птиц определяют не будущие птенцы (т. е. то, чего еще нет), а только их природный инстинкт, который ученый отождествляет с действием неорганических природных сил, а также небесные тела, без влияния которых не могут происходить никакие природные процессы. "Буридан, пишет историк науки Аннелиза Майер, - радикально исключает causae finales (целевые причины) и хочет осуществить объяснение природы только с помощью causae efficientes (действующих причин)"⁶.

Как видим, уже в позднем средневековье природа мыслится как machina mundi - машина мира, что непосредственно связано с догматом о творении мира Богом. Именно работы Буридана, как показала А. Майер и другие историки науки, оказали существенное влияние на молодого Галилея; не исключено также, что физику Буридана, его критику аристотелевского учения о четырех причинах и аристотелевской теории движения знал и Декарт.