vystavka_Mitki-25-letie_katalog

А.Арефьев

Р.Васми

В.Шагин

Начнем с «отцов» - непосредственных предшественников и учителей митьков. Дмитрий Шагин родился в семье художников Владимира Шагина и Натальи Жилиной. Круг друзей-художников отца влиял на него с детских лет. Позже друзья Мити стали учениками, поклонниками, прдолжателями творчества “арефьевцев”. Так возникло понятие “отцы”. Это: Александр Арефьев, Рихард Васми, Шолом Шварц, Владимир Шагин, Валентин Громов, Родион Гудзенко. Художники ленинградского андеграунда, проявившие удивительную стойкость в жизни и творчестве.

Продолжатели лучших традиций 20-х годов, бунтари новой формации были изгнаны из СХШ за излишнюю самостоятельность. Для них закрылись официальные выставочные площадки. На этом «война с властями» и закончилась. Победой художников. Скудость материальной жизни для этих преданных искусству людей с лихвой окупалась роскошью жизни духовной, творческой. Александр Арефьев называл свой круг друзейхудожников «Орденом нищенствующих живописцев», себя же назначил «Магистром ордена». Арефьевская формулировка удивительно емка и точна. В ней - основы жизненной позиции группы: осознание своей миссии, кастовая гордость и отречение от благ мирских во имя творчества. Лидерство Арефьева возникало органично: он был яркой, колоритной личностью. (Позднее его мощное обаяние во многом сформировало бытовые стереотипы митьков - начиная со столь важной детали имиджа, как прославленная тельняшка).

Вотличиеотбольшинствагрупп,арефьевцынеутверждалисебявобществе,невоевали за пространство в искусстве. Они просто в этом искусстве жили. Причем удивительно последовательно, словно не замечая, что социализм сменился демократией, власть идеологии - властью денег. История группы - не история борьбы, а история творчества. Наверное, так и должно быть.

С «отцами» у «Митьков» много параллелей – не только творческих. Обе «группы» объединяли художников очень разных, с ярко выраженной индивидуальностью. У «арефьевцев», как позже у «Митьков», был период, когда собирались вместе смотреть и обсуждать новые работы. Были общие сюжеты в обеих группах. Были лидеры с яркой энергетикой – А.Арефьев и Д.Шагин (в обоих случаях лидерство – именно личностное, однако давшее название группам. Могу засвидетельствовать, что «арефьевцев» - художников ярко одаренных – это не смущало. На мой вопрос, справедливо ли называть группу именем Арефьева, Рихард Васми ответил (улыбнулся, просветлел..): «Конечно, Арех был самым ярким и энергичным!» В каждой группе оказался «свой поэт» - Роальд Мандельштам у «арефьевцев» и В.Шинкарев – у «Митьков». Те и другие дружили с музыкантами.

Наиболее резким отличием была общественная установка. Группу Арефьева отличала герметичность, самодостаточность, замкнутость друг на друга (впрочем, сам Арефьев, с его взрывным темпераментом, всегда был человеком крайне активным. В 1974- 75-м он стал одним из самых «громких» организаторов «Газа-Невских выставок»). «Митьки» же чрезвычайно открыты и общительны, отзывчивы к разным общественным мероприятиям. Однако эта «несхожесть» не мешала «отцам» участвовать в митьковских выставках. Л.С.

Валентин Громов** Орден Нищенствующих Живописцев. Это придумал Арех для нашей

маленькой группы. Иногда он придумывал что-то совсем неожиданное. Например, в пику «соцреализму» назвать наш метод «коммунистическим классицизмом». Но это не прижилось.

С Арехом мы встречались не реже, чем через день. И в СХШ, и после. Арех, Шаля, Гудзенко, Шагин, я - мы все из СХШ. Со мной в СХШ учился Вахтанг Кикелидзе. Пришли мы с ним как-то к его брату, Вадиму Преловскому - там сидит симпатичный молодой человек, Рихард Васми. Познакомились. И он сразу вошел в наш круг.

У Вадима позже и я, и Рихард познакомились с Роальдом Мандельштамом. Вадим представил: поэт. Я спросил: «А нельзя послушать какие-нибудь стихи?» Алька вдруг прочитал очень красивое стихотворение - я даже не думал, что современная поэзия может быть такой. С тех пор я всегда воспринимал Мандельштама как гения.

..Самым близким мне был Рихард. А самой большой потерей - Арех. Это был аккумулятор всех идей и энергий. Я считался только с мнением Ареха.

Где бы ни появился Арех - на любой улице - везде у него были знакомые. И со всеми - разговаривал. А как говорил!

Дружили и с поэтами. Уже после смерти Роальда Мандельштама мы с Арехом часто приходили к Волохонскому. А еще - Кузьминский (Арех его называл Кузя Минский).

В Газа-Невских выставках мы втроем (Рихард, Шаля и я) не участвовали. Мы были осторожными, рисковать не хотели. Неизвестно было, что из этого получится - может, все загремят в лагеря.. Это Арех - мятущаяся душа. Он и в Москву ездил, и здесь начал громить. Затащил с собой Володю Шагина. Мне звонил, я отказался: «В таких авантюрах не участвую. Посмотрим, что получится». И мы втроем стояли и восхищались, какая огромная толпа рвалась на выставку. По духу мы были солидарны с участниками, были вместе с ними.

8* По кн. “Газаневщина”. Под ред. А.Басина. Л-д-Иерусалим. 1974-89, с.23

**По кн. “Герои ленинградской культуры...”, с.176

Р.Васми В.Громов

Ш.Шварц

Р.Васми

А.Арефьев

Константин Кузьминский АРЕХ, АРЕШЕК, АЛЕКСАНДР АРЕФЬЕВ

...Седой, с сияющими нестерпимой синевой глазами, вдохновенно размахивающий руками - он был потрясающим рассказчиком (хотя врал при этом - безбожно!), он нёс такой заряд энергии, что хватало на любую аудиторию, и он недаром стал символом целой группы

художников, которых я назвал «барачниками», а нынешние искусствоведы окрестили «арефьев цами».

..Да, Арефьев был самым ярким, разнообразным, талантливым и живым. По крайней мере, орал он больше всех, был гениальным рассказчиком, вдохновенным вруном, фантазёром и треплом.

Сейчас говорят о «школе Арефьева». Но недаром я, в коей-то мере «специалист» (да

иАлек Рапопорт, специалист в ещё большей степени!), принял рисунок Шагина «Летний сад» за Ареха: это была просто школа «барачников». Поправил - Митя Шагин, разобрав на рисунке подпись отца. Тема же была более чем «арефьевская»: под деревом сидит девушка на скамейке, рядом - две тёмные угрозные фигуры мужчин. Девушка и стоящая рядом мраморная статуя - рукою прикрывают грудь и пах... Сцена, грозящая насилием - как тут не «узнать» Ареха, да и рисунок - одной школы.

Но именно об Арефьеве - было больше всего «легенд». Меньше всего - о Громе и Гудзе (хотя один из них воплощал «эстетику», а другой - «теорию»). Можно сказать (с огромной

натяжкой!), проводя параллель с футуризмом, что Арех был их «Хлебниковым» - по размаху, разнообразию, поиску (но не по характеру!); «Бурлюком» - был или Шагин, или Гудзенко, им виднее: 50-е я не застал. Сравнение чисто

условно, не говоря о масштабах...Роальд был их «Маяковским». ...

..Арефьев был не теоретик, он был практик

исиюминутный экспериментатор. Его энергичность и вдохновение заставляла бросаться то «в Грецию», то в псевдопуантилизм; держался он на крайне выразительном рисунке, блестящей композиции - всегда с элементами эмоциональности и карикатуризма.

Более последовательные Шагин, Васми и Шварц - создавали меньше, но «лучше». Но именно «эксперименты» Ареха - и двигали школу вперёд. И культура и знание, заложенные Гудзенко. И последовательность Шагина- Шварца-Васми. И романтизм Громова. И собирательская поддержка Натальи Нейзель (Шагиной, Жилиной), матери «Митька №1». ..

Р.Васми В.Шагин

В.Н.Шагин с сыном Д.Шагиным на выставке в ДК им. Калинина. 1978

Таковы «отцы» митьков. Разные, но схожие - жизненной честностью и творческой одаренностью. Митьки выращены на хорошем. И все-таки митьки - отнюдь не продолжение группы Арефьева. Они - дети не только «отцов», но и своего времени.

Время, доставшееся митькам - куда как благоприятнее для творчества. Мирное. Пусть небогатое - но стабильное. Да и идеалы времени щедро питали прорастание и расцвет художников. В бед-новатом (но уже не нищенском) быте художника (митька же - в особенности) было огромное обаяние почти героического толка. Беден - и свободен. Ниже среднего достатка - и выше среднего достоинства. Художник.

Митьки в живописи - это развитие школы арефьевцев. Пристрастие к бытовому сюжету и «непричесанному», живо увиденному пейзажу, выразительная внятность колорита, обобщенность формы, выбирающей - как в «примитивах» - главное. То же обостренное чувство причастности миру своих персонажей. Л.С.

Анатолий Басин*

Это был круг крайних оригиналов, талантов и “всяческих стиляг”, учившихся только “между собой”, а тем самым противопоставивших себя и быту и обывательству.

“..Увидеть объект, затрястись от него, а изобразительные средства явятся сами” /А.Арефьев/ Пока он придерживался собственной доктрины: “Жизнь-

Живопись нужна нам самим, нашей компании, ее надо прятать от других”, это был лучший его творческий период и наиболее плодотворный”.

Жизнь “локомотива”, жадно поспешающего и опережающего друзей, сыграла злобную шутку над Арефьевым: он раньше друзей начал “продаваться” - из его шкафов, набитых графикой, осталось немного..

И, наоборот, Владимир Шагин, вышедший в замечательную живописную форму 70-х годов, сохранил все свои работы в поле видимости и частных коллекций, и музеев.

“Живопись как состояние ума”. “Круг Арефьева-Шварца- Васми”. Здесь же и личности В.Шагина, В.Громова, Н.Жилиной..(Если..ониотковалисобственнуюличностность, то их “дети” - “Митьки” - породились зеркально: возникли общеживописно от “отцов”, но обозначились авторами оригинальных концепций, текстов, ..исполнителями песен..)

Володя Шагин выставлялся в ДК Газа и в Невском, а на третью выставку его попросту не хватило: в ДК им. Калинина (1978 год) выставлялся сын - Митя Шагин. Знаменательная фотография выставки в ДК им. Калинина - стоит Митя Шагин с папой - Володей Шагиным на фоне “Портрета отца” кисти Мити..

И не только “Митьки” оказались сыновьями живописи круга Арефьева, Васми, Громова, Шагина, Шварца, Жилиной.. На выставке в ДК им. Калинина 1978 г. произошла смена декораций: ..много молодого, свежего, энергичного, исполнителей впоследствии живописных групп: “Новые дикие”, “Митьки” - так уже в конце усталых 70-х гг. выставились 80-е.

Ш.Шварц