§ 2. Теория взаимодействия

На первый взгляд, кажется, что теория взаимодействия подтверждается обыденным наблюдением: когда стакан вина погружает нас в состояние эйфории, мы склонны видеть в этом прямое воздействие организма на сознание, когда же мы меняем положение руки вследствие сознательно принятого решения, нам кажется, что это является прямым воздействием сознания на организм. Но как только мы пытаемся проанализировать оба эти причинные отношения, они оказываются совершенно непостижимыми. Во-первых, утверждать, что сознание может воздействовать на физиологические процессы, - значит приписывать ему в той или иной форме какую-то силу (в форме ли сил, работы, мощности и т. д.), либо допускать существование какой-то "психической энергии", предполагающей сверх того еще и отношения между силами. А ведь сила является измеряемой величиной, разговор же об энергии не только не устраняет трудностей, но, напротив, умножает их, поскольку предполагает два следствия: превращение разных видов энергии друг в друга и сохранение энергии. Однако и то и другое лишено всякого смысла в случае возможного воздействия сознания на тело. В самом деле, когда пытаются представить себе подобное воздействие, воображают нечто вроде материальной или эфирной подкладки, которая якобы лежит в основе сознания и выступает под его именем, вызывая действия организма. Иными словами, в данном случае "воздействует" не сознание, а сопровождающая его нервная деятельность, причем, разумеется, нервная деятельность, сопровождающаяся сознанием, не идентична бессознательной нервной деятельности (см. электрофизиологические работы, посвященные уровню бодрствования и т. д.). Но если нет тождества между этими двумя видами нервной деятельности, то не имеют ли сторонники теории взаимодействия основания утверждать, что сознание модифицирует нервную деятельность? Тогда снова возникает проблема, как и почему это происходит: либо сущность сознания состоит просто в том, чтобы "осознавать" причины или основания (или хотя бы часть из них), модифицирующие нервную деятельность, а само оно не является причиной, либо оно является причиной и ему нужно приписывать силу. энергию и т. д. со всеми уже указанными трудностями.

Во-вторых, прямое причинное воздействие какого-нибудь органического процесса на сознание столь же непонятно. Подобный процесс состоит в последовательно развертывающихся материальных процессах, предполагающих наличие у них массы, силы, сопротивления, энергии и т. д. Для того чтобы эти материальные процессы модифицировали сознание, нужно было бы, чтобы они нашли в нем точку приложения, природа которой была бы однородна с ними, в форме перемещения массы, ускорения движущей силы, уменьшения сопротивлений и т. д., иначе модификация осталась бы непонятной. И действительно, если стакан вина приводит нас в состояние веселости, то это находит свое выражение в ускорении образования ассоциаций, в снятии торможения и т. д. Но является ли это воздействием "на сознание", или это воздействие на совокупность нервных связей, а роль сознания в таком случае сводится лишь к их "осознанию" соответственно самому своему названию? § 3. Параллелистическое решение

Эти непреодолимые трудности толкают большинство авторов к тому, чтобы допустить существование двух различных рядов явлений, один из которых образован состояниями сознания, а другой - сопровождающими их нервными процессами (причем всякое состояние сознания соответствует такому процессу, а обратное было бы неверно). Связь между членами одного из рядов и членами другого ряда никогда не является причинной связью, а представляет собой их простое соответствие, или, как обычно говорят, "параллелизм". В этом втором решении можно различать несколько разновидностей. Так, например, классический параллелизм был атомистическим и искал поэлементного соответствия (то есть соответствующего физиологического явления для каждого ощущения, каждой "ассоциации" и т. д.). Гештальттеория, напротив, говорит о принципе "изоморфизма", признавая соответствие между целостными структурами. Другое подразделение (независимое от предыдущего) противопоставляет сторонников дуалистического направления ("дух" и тело) сторонникам монистического направления, которые видят в этих двух рядах две стороны одной и той же реальности, воспринимаемой либо изнутри (сознание), либо извне (физиология). Органический монизм, кроме того, делает основной акцент на физиологии и видит в сознании лишь "эпифеномен" и т. д.

Эта вторая группа решений действительно устраняет трудности, возникавшие перед сторонниками теории взаимодействия. Но та форма, в какой это обычно делается, создает новые трудности, не менее серьезные. В самом деле, если сознание - лишь субъективный аспект нервной деятельности, то непонятно, какова же его функция, так как вполне достаточно одной этой нервной деятельности. Так, внешний стимул вызывает приспособительную реакцию, проблема высшей математики решается как в реальном, так и в "электронном мозгу" и т. д.,- все можно объяснить без участия сознания. Можно, конечно, утверждать, что проблема неверно поставлена и что сознание имеет функциональное значение не большее, чем нейтральная (или a fortiori летальная) мутация в области биологической генетики. Однако следует ответить. что сознание подчиняется многочисленным законам и что в психогенезе, как и в социогенезе, конструкция все более и более сложного поведения сопровождается не только расширением поля сознания, но еще - и в первую очередь - все более утонченным структурированием этого поля. Вся история науки, если ограничиться только одним примером,- это история прогресса сознательного познания, и это остается верным и для истории бихевиористской психологии, которая исключает из поля своего внимания сознание в результате причудливого применения своей сознательной рефлексии. Все это поднимает, следовательно, серьезную проблему, и для того чтобы решение, состоящее в признании существования двух "параллельных" или изоморфных рядов, действительно могло удовлетворить нашу потребность в объяснении, хотелось бы, чтобы ни один из этих рядов не утратил всего своего функционального значения, а, напротив, чтобы стало понятным, по крайней мере, чем эти разнородные ряды, не имеющие друг с другом причинного взаимодействия, тем не менее, дополняют друг друга.

Объяснение: Гештальт

В противовес представлениям ассоцианистов о том, что образ создается через синтез отдельных элементов и свойства целого определяются свойствами частей, гештальтпсихологи выдвинули идею целостности образа, свойства которого не сводимы к сумме свойств элементов (в связи с этим часто подчеркивается роль гештальтпсихологии в становлении системного подхода в науке). Т.е. восприятие не сводится к сумме отношений, свойства фигуры, которую мы видим, не описываются через свойства ее частей.

Гештальтпсихологи пытались обнаружить законы, по которым фигура выделяется из фона - как структурированная целостность из менее дифференцированного пространства, находящегося как бы позади фигуры (понятия фигуры и фона - важнейшие для ГП).

Явления фигуры и фона отчетливо выступают при рассмотрении так называемых двойственных изображений, где фигура и фон как бы самопроизвольно меняются местами (происходит внезапное "переструктурирование" ситуации).

Согласно гештальтпсихологии, для человека существуют два отличных друг от друга мира: мир физический, лежащий "за" переживаниями, и мир наших переживаний (ощущений). Гештальтпсихология рассматривала этот последний мир в двух отношениях: как физиологическую реальность (процессы в мозге как отражения воздействий внешнего мира) и как психическую (феноменальную) реальность, которые связаны между собой отношениями изоморфизма (взаимно-однозначного соответствия).

Следовательно, психологические законы сводились в гештальтпсихологии к законам физиологии мозга. Вместе с тем гештальтпсихология не отказывается и от изучения феноменов сознания методом самонаблюдения. Само сознание понималось как некое динамическое целое, "поле", каждая точка которого взаимодействует со всеми остальными (по аналогии с электромагнитными полями в физике). Единицей анализа этого поля выступает гештальт как целостная образная структура, несводимая к сумме составляющих его ощущений.

Различные формы гештальтов изучались в гештальтпсихологии на материале восприятия кажущегося движения, формы (в т.ч. отношений "фигуры-фона"), оптико-геометрических иллюзий. Были выделеиы так называемые факторы восприятия, которые способствуют группировке отдельных элементов физического мира в соответствующем ему "психологическом поле" в целостные гештальты: "фактор близости", "фактор сходства", "фактор хорошего продолжения" (объединяются в гештальт те элементы изображения, которые в совокупности образуют "напрашивающиеся", наиболее простые конфигурации), "фактор общей судьбы" (объединение в один гештальт, например, трех движущихся в одном направлении точек среди множества других, движущихся в разных направлениях) и др. В основе принципов группировки лежит более общий закон психологического поля - закон прегнантности, т.е. стремление этого поля к образованию наиболее устойчивой, простой и "экономной" конфигурации. С точки зрения гештальтпсихологии данные законы представляют собой всего лишь феноменальное выражение различных электрических процессов в головном мозге (образование токов различной направленности, "насыщение" отдельных участков мозга электрическими зарядами и т.п.).