Глава 1

ПОЛИТИКО-ПРАВОВЫЕ УЧЕНИЯ ДРЕВНЕГО МИРА

Древнейшие политико-правовые учения возникли в Египте, Месопотамии, Индии, Палестине, Китае. В целом эти учения отличали следующие признаки:

1) мировоззрение имело мифологическую основу, что отражалось в наивно-религиозном методе объясне­ния общественных явлений, в отсутствии разрабо­танного понятийного аппарата, в распространенно­сти мононорм;

2) государственная власть отождествлялась в основном с властью царя или императора как наследника богов;

3) учения часто представляли собой этико-политические доктрины, в которых искусство управления го­сударством подчас сводилось к нравственному совер­шенствованию правителей, к управлению силой лич­ного примера;

4) как правило, учения создавались идеологами господ­ствующих сословий и освящали социальное неравен­ство, но иногда им противостояли взгляды угнетенных, бравших на вооружение учения, открыто кри­тиковавшие официальные догмы (например, ранний буддизм, моизм, даосизм);

5) правовые конструкции носили прикладной и казус­ный характер: основное их содержание составляли проблемы регулирования процесса осуществления власти и квалификации конкретных правонарушений, довольно детально разрабатывались схемы государственного управления (особенно в Древнем Египте и Китае), землепользования, религиозные и моральные запреты.

В отличие от Востока античная цивилизация, сложив­шаяся в Средиземноморье, основывалась на рабстве. Рабы создавали материальные блага, большинство же граждан презирали физический труд. Эксплуатация рабов позво­ляла состоятельным грекам и римлянам посвящать себя философии, искусству и политике. В рассуждениях о го­сударстве и праве античные мыслители не выходили за рамки полиса, провозглашенного высшей формой обще­ственной организации и служившего для них образцом.

Непреходящий вклад греков в развитие цивилизации — открытие возможности научного познания мира. Обраща­лись они и к проблемам правильного устроения общества. До них политическая мысль была смесью легенд и аллего­рий.

1. Политико-правовая мысль древнего китая (конфуций)

Политико-правовые теории стран Древнего Востока являлись сложными идеологическими образованиями, со­стоявшими из религиозных догм, моральных представле­ний и прикладных знаний о политике и праве. Соотноше­ние этих элементов в различных учениях было неодина­ково.

Вследствие завоевательных войн и ряда других причин многие государства Древнего Востока утратили независи­мость или погибли. Возникавшие в них политические уче­ния, как правило, не получали дальнейшего развития. Последовательная преемственность истории политико-правовой мысли сохранялась лишь в Китае и Индии. К их истории и следует обратиться.

История Древнего Китая распадается на несколько пе­риодов: Шан-Инь (XVIII—XII вв. до н. э.); Чжоу — Запад­ное Ужоу (XII—VIII вв. до н. э.); Чжоу — Восточное Чжоу-Лего (т. е. «отдельные государства); империя Цинь (221—206 гг. до н. э.); Хань (конец III в. до н. э. — II в. н. э.).

Древнекитайское государство — типичная восточная иерархическая деспотия. Глава государства (в третий и чет­вертый периоды — главы царств, на которые в те времена распался Китай) — наследственный монарх, он же первый жрец и единственный землевладелец. В Китае не было жре­чества как особого социального института, и религиозные действия производились главами семейств, чиновниками и царями-ванами. Вся земля считалась царской. Если Ван — вершина социального конуса в Древнем Китае, то осно­вание его — подневольные земледельческие общины, чле­ны которых — бесправные шужэнь (простолюдины). Меж­ду основанием и вершиной социального конуса находи­лась наследственная земельная аристократия различных рангов, составлявшая государственный аппарат.

Закона не было, и никто не был защищен он произвола вышестоящего на социальной лестнице. Перед произво­лом жевана все были равны. Отношения между китайца­ми издавна подчинялись сложному ритуалу («китайские церемонии»), имевшему мировоззренческое значение. Светский ритуал взаимоотношений между вышестоящи­ми и нижестоящими на социальной лестнице был тесно связан с религиозным ритуалом отношения живых к умер­шим, к духам предков, явлениям природы, земли, неба. В Китае, как нигде, был развит культ предков (манизм). Вся жизнь живых проходила как непрестанный отчет перед ду­хами предков, которым приносились систематические жер­твы, первое время даже человеческие (военнопленные, дети-первенцы). Социальное неравенство проявлялось и в религиозном культе. Высшую жертву духам земли и неба имел право приносить только ван, «сын неба». Небо — объект почитания в Китае. Воля неба — наивысшая сила, определяющая все происходящее на земле.

В конце третьего периода истории Древнего Китая воз­никает философия, в рамках которой развиваются пред­ставления о власти, государстве и праве. Наибольший рас­цвет древнекитайской мысли приходится на период «борю­щихся царств», его называют «золотым веком» китайской философии. В то время свободно и творчески сосущество­вало шесть основных философских школ: 1) конфуциан­ство; 2) моизм; 3) легизм (фа-цзя); 4) даосизм; 5) инь-ян (натурфилософия); 6) школа имен (мин-цзя). При этом в большинстве их преобладала практическая философия, связанная с проблемами житейской мудрости, нравствен­ности, управления. Это почти целиком относится к кон­фуцианству, моизму, легизму, мировоззренческие основа­ния которых были или слабы, или заимствованы из других учений, например из даосизма — наиболее философичной из шести школ.

Для истории политических и правовых учений перво­степенный интерес представляет конфуцианство, ставшее господствующей идеологией в императорском Китае. Его родоначальником выступил Кун Фу-цзы (латинизирован­ная форма — Конфуций), т. е. учитель Кун. Он жил в 551 — 479 гг. до н.э. в царстве Лу. Его отец был правителем одно­го из уездов этого второстепенного царства. Род Конфу­ция был знатен, но беден, и ему в детстве пришлось быть и пастухом, и сторожем, и только в 15 лет, как сообщается, обратил он свои помыслы к учебе. Овладев иероглифичес­кой премудростью, он с головой погрузился в изучение древней литературы. «Я любил древних, — говорил он уче­никам, — и приложил все усилия, чтобы овладеть их зна­ниями».

Девятнадцати лет Конфуций женился, вскоре у него ро­дился сын. Теперь ему нужно было заботиться не только о матери, но и о собственной семье, поэтому он решил по­ступить на государственную службу. Получив место над­зирателя за продовольственными поставками, Конфуций с воодушевлением принялся задело. Он видел в работе чиновника нечто священное и тщательно следил за тем, что­бы товары были доброкачественными, вникал во все ме­лочи, расспрашивал людей, знающих толк в хозяйстве, бе­седовал с крестьянами, интересовался способами улучше­ния урожая. Работая на складах, воочию убедился, что слухи о злоупотреблениях, произволе и расточительстве в княжестве не преувеличены. Конфуций столкнулся с не­радивостью должностных лиц, алчностью купцов, жесто­костью и праздностью князей. Под влиянием того, что он видел на службе, и того, что нашел в старых книгах, у него сложилось убеждение, что народ давно сбился с дороги и что только возврат к древнему укладу жизни может спасти его.

В 528 г. у Конфуция умерла мать. По обычаю, он дол­жен был в знак траура покинуть службу на три года. И хотя многие в то время уже не обращали внимания на это пра­вило, он решил соблюсти его.

Теперь, когда у него появилось много свободного вре­мени, он посвящал его углубленному изучению отечествен­ной старины. Чем сильнее вызывала в нем протест окру­жающая жизнь, тем большим ореолом окружал он седую древность. По его мнению, чтобы избавиться от хаоса, ца­рящего в стране, следовало возвратиться к дедовским обы­чаям и порядкам. Но сделать это нужно сознательно: каж­дый должен быть требователен к себе, соблюдать установ­ленные правила и каноны.

Конфуцию было около 30 лет, когда он приступил к энергичной проповеди своего учения. Вокруг него стали собираться молодые люди, его сверстники, видевшие в нем наставника. Со своих слушателей Конфуций брал скром­ную плату, а впоследствии стал жить на средства несколь­ких богатых учеников, предоставивших ему помещение для «школы».

В 522 г. до н.э. исполнилась давнишняя мечта Конфу­ция: он посетил вместе с учениками старую столицу Чжоу. Древние храмы привели его в восхищение. Он чувствовал

себя у самого источника мудрости. Вскоре по городу стала распространяться молва о молодом ученом. Число его уче­ников возрастало с каждым днем. Всех поражали его эру­диция и глубокое знание древней литературы. Одновре­менно он придавал большое значение и музыке, видя в ней завершение социальной системы. Музыка должна была, по его замыслу, служить духовной пищей народу, воспитывать и облагораживать нравы. По преданию, именно тогда про­изошла встреча Конфуция с Лао-Цзы, основателем даосиз­ма. Философ осудил самомнение Конфуция и его пустые мечты. Однако Конфуция это не смутило, и он продолжил свою деятельность.

Конфуций не обещал ученикам какого-то высшего со­кровенного знания. Он наставлял их в простой земной на­уке. Все знание, согласно Конфуцию, сводилось к изуче­нию исторического наследия. «Учитель, — говорится в кни­ге Конфуция «Лунь юй» (Суждения и беседы), — учил четырем вещам: письменам, правилам поведения, верно­подданности и чистосердечности». Он не выходил за гра­ницы литературы, истории и этики.

Может показаться странной такая приверженность тра­диции, но в мировоззрении Конфуция она имела глубо­кий смысл, ибо была залогом порядка. Типичный утопист, он мечтал о таком обществе, в котором все будет предус­мотрено до ничтожных мелочей. Верил, что просвещение, пропаганда жизненных канонов сами сделают свое дело.

Эти взгляды имели в Китае и своих противников. В то время уже зарождалась политическая философия, которая затем привела к созданию школы «фа-цзя», или «законни­ков». Согласно этой доктрине, возродить государство мож­но лишь при помощи законов, соблюдение которых не­обходимо поддерживать жестокими репрессиями. «Если руководить народом посредством законов, — говорил Конфуций, — и поддерживать порядок посредством на­казаний, то хотя он (народ) и будет стараться избегать их, но у него не будет чувства стыда».

Человек должен научиться без всяких наказаний сле­довать правилам гуманности и этикета. Гуманность и эти­кет упрочат семью, это, в свою очередь, создает мир в го­сударстве, а государство, в котором все благополучно, при­несет человеку счастливую жизнь. В раннем конфуцианском трактате «Великая наука» учение о власти выражено так: «Древние, желавшие обнаружить свои бо­гатые дарования, сначала управляли страной. Прежде чем управлять страной, такой человек управлял домом, а кто желал управлять домом, тот заботился о нравственном усо­вершенствовании».

Гуманность и этикет были для Конфуция универсаль­ными законами жизни. Сущность гуманности проста: она сводится к тому, чтобы не делать другим того, чего не же­лаешь себе. Этот всеобщий нравственный закон, который был известен в буддизме и Ветхом Завете и освящен Еван­гелием, Конфуций не связывал ни с какими сверхчелове­ческими истоками. Для него он являлся не столько боже­ственной заповедью, сколько отражением естественных свойств человека.

Он верил, что человек по природе больше склонен к добру, чем ко злу, и надеялся на эффективность нравствен­ной проповеди. Конечной же целью и гуманности, и эти­кета было воскрешение «золотого века». Ради приближе­ния счастливого времени «тайпин» человеку следует неус­танно трудиться над самоусовершенствованием.

Конфуцианство требовало от человека не духовного возрождения, не внутренней перемены всего настроения, а соблюдения известной, раз навсегда утвержденной си­стемы правил, определявших его отношения со всеми об­щественными кругами, среди которых он жил начиная с семьи.

В то время как Лао Цзы проповедовал «недеяние» и пер­вобытную простоту, Конфуций настаивал на необходимо­сти активного вмешательства в ход событий. Народ, по его мнению, нельзя оставлять на произвол судьбы. В жизни общества должна царить гармония между естественностью и законами.

В своем учении о государстве Конфуций на первое ме­сто ставил так называемое «исправление имен». Каждый человек обязан вести себя в строгом соответствии с зани­маемым положением. Плохо, когда правитель лишь по имени государь, а на деле — праздный гуляка или зверо­лов. «Государство, — говорил он одному князю, — процве­тает, когда государь бывает государем, подданный — под­данным, отец — отцом, сын — сыном». Каждый должен знать свои обязанности и работать над собой, чтобы быть достойным членом общества. «Когда человек узнает мес­то, где он должен остаться навсегда, то определится настро­ение его души. Когда настроение его души определится, то прекратится всякое душевное волнение».

В понимании долга правителя особенно ярко проявля­ется сходство Конфуция с Платоном. Как и Платон, он считал, что у власти должны стоять «достойнейшие», по­стоянно указывал на необходимость нравственного авто­ритета правителя, который должен иметь возле себя уче­ного, чтобы тот руководил его поступками, был бы голо­сом его совести и блюстителем традиций. Роль такого советника Конфуций, естественно, предназначал себе. Найти монарха, который подчинялся бы авторитету фи­лософа, было не так легко. Конфуций долгое время ездил из княжества в княжество, пытаясь найти себе патрона.

В 497 г. Конфуций прибыл на родину в Лу. Там его при­няли с почетом, и князь, желая укрепить свое пошатнув­шееся положение, назначил философа губернатором го­рода Чжун-ду. Теперь Конфуций мог на практике осуще­ствлять свои идеи. Он привел в порядок земледелие, ввел севообороты, отобрал у богачей земли, которые они ис­пользовали для семейных кладбищ, конфисковал имуще­ство, добытое нечестным путем.

В первые же дни губернаторства Конфуцию пришлось отступить от принципа отрицания смертной казни и отправить на эшафот своего политического противника. Но эта казнь не помогла, оппозиция росла, Конфуций стано­вился непопулярным. Придворные плели интриги против него, князь тяготился его указаниями. Конфуций же счи­тал своим долгом «говорить правду в глаза». В конце кон­цов ему не оставалось ничего иного, как покинуть Лу. По­степенно он убедился в том, что князья меньше всего инте­ресовались его наставлениями, С тех пор он окончательно «познал веление Неба»: пусть ему не суждено быть мини­стром, он найдет другой способ служения народу. Он на­всегда останется свободным учителем, «колоколом» истин­ной жизни.

Начались годы скитаний. Конфуция повсюду сопро­вождала большая толпа учеников, которые делили с ним тяготы кочевой жизни. Он продолжал обучать их, приви­вал любовь к древней литературе и обрядам. В часы отды­ха пел им старинные песни под аккомпанемент лютни, что служило утешением в печальные минуты.

Незаметно подкрадывалась старость, Конфуций стал слабеть. Время от времени в нем просыпалось горькое чув­ство. Конфуцию было около 70, когда умерла его жена. Хотя душевной близости между ними не было, он воспри­нял это событие как напоминание о неизбежном конце и все чаще стал говорить о смерти.

Вскоре умер сын, а вслед за ним любимый ученик Янь Юань. Смерть Янь Юаня потрясла учителя. Конфуций почувствовал, что наступает его черед. Он писал книгу «Чюнцю» — летопись, которая должна была отразить эпо­ху вражды и междоусобиц. В 479 г. он прервал свои литера­турные занятия, чувствуя приближение конца.

Опасения Конфуция за судьбу учения оказались напрас­ными, оно не погибло. Последователи не только собирали изречения и разрабатывали его наследие, но и образовали сплоченную общину, которая стала серьезной духовной силой в Китае. Главными их соперниками были монеты и законники. Последователи философа Мо Цзы ратовали за сильную государственную власть. Законники возлагали надежды на суровый уголовный кодекс.

В середине III столетия до н. э. над конфуцианством нависла смертельная угроза. На престол вступил импера­тор Цинь Шихуанди, который в своей деятельности стал руководствоваться учением законников. В 213 г. по прика­зу императора началась первая «культурная революция» в Китае. Были сожжены все конфуцианские книги и лите­ратура, враждебная государственной идеологии. Сотни конфуцианских ученых зарыли живыми в землю или от­правили на строительство Великой стены. Тем не менее нашлись смелые люди, сумевшие спасти рукописи в раз­гар преследований или заучить их наизусть.

С приходом в 206 г. новой, Ханьской, династии учение Конфуция возродилось. В 174 г. сам император принес жертву на могиле учителя, и с тех пор Конфуций был офи­циально провозглашен величайшим мудрецом нации, по­сланником Неба. Вплоть до эпохи Мао Цзэдуна его уче­ние оставалось неотъемлемой частью китайской культуры.

Главной причиной триумфа конфуцианства было то, что оно оказалось наиболее созвучным тем идеалам, которые китайцы издавна впитывали с молоком матери. Их при­влекала его рациональная этика, лишенная мистицизма, оно покоряло своим духом гуманности, умеренности и «се­редины». Конфуций был целиком обращен к земле, он не интересовался тем, что такое жизнь человека, а учил лишь тому, как жить, чтобы достичь мира и изобилия. Он не был ни святым, ни пророком, но именно таким, практичным, рассудительным, прозаическим, он был дорог китайцам; он привлекал симпатии всех: простой народ видел в нем защитника своих интересов, имущие классы — поборника их прав, вся нация — великого вождя, который призван дать ей процветание.