Часть IV. У истоков функционализма. Модернизм и становление дизайна...

Глава 3. Советский дизайн и выставка 1925 г. В Париже

169

(устроенной так, чтобы игроки могли меняться цветом фигур, не вста­вая с мест).

Присмотревшись к проектам, постройкам, макетам и образцам графического дизайна советской экспозиции, помимо единства об­щего впечатления некой рациональной деловитости, аскетичности, нетрудно заметить ряд повторяющихся конструктивных схем: зигза­гообразная линия, крест, квадрат с продолженными сторонами. Они встречаются в проектах и обложках Клуциса, Родченко, Гана, тканях и костюмах Степановой и Поповой, в архитектуре Мельникова и Вес­нина. Выразительность любого конструктивистского проекта, графи­ческой композиции зависела не столько от проработки деталей или тонких пропорциональных различий, сколько от принципиального соотношения основных частей (вертикали — горизонтали, темного — светлого, верха — низа, правого — левого), от четкости основной структурной схемы. В качестве таких исходных фундаментальных принципов построения могли выступать и симметрия — как зеркаль­ная, так и динамическая, и отдельные простые геометрические фор­мы: круг, треугольник, прямоугольник. Обыгрывание этих схем, гра­фических архетипов составляло главную композиционную тему конкретного объекта.

Именно на выставке в Париже конструктивизм был столь концент­рированно представлен как новая тенденция современного искусства.

Одежда и ткань

Конструктивистские ткани висели по бокам входа в советский раздел в Гран-Пале. В 1924 г. две художницы-производственницы, Варвара Степанова и Любовь Попова, откликнулись на обращение 1-й ситце­набивной фабрики в Москве к художникам. Они предполагали не только проектировать рисунки для набивных тканей, но и обсуждать производственные планы, оформлять магазин, сотрудничать с мод­ными журналами, а также наблюдать за ходом производства. Произ­водственники не представляли себе ткани вне костюма, вне той обла­сти, для которой ткань предназначалась.

Попова и Степанова обновили стиль рисунка, вычерчивая различ­ные геометрические орнаменты с помощью циркуля и линейки (рис. 44). Поначалу это шокировало дирекцию, которая ожидала уви­деть цветочки, листики или советскую символику. Рисунки казались

слишком механистичными, неподходящи­ми для женской одежды. Однако ситец, фланель, бязь и эпонж (все это виды хлоп­чатобумажной ткани) с геометрическим ри­сунком бойко раскупались как в Москве, так и в провинции.

Рис. 44

На совещании работников Левого фрон­та искусств в 1925 г. критик и один из теоре­тиков «производственного» искусства Осип Брик так оценил этот первый опыт работы конструктивистов для массового производ­ства: «Фабрика "Циндель" обратилась в ИНХУК с вопросом, что нужно сделать, чтобы сдвинуть это производство с той по­зиции, на которой оно стоит. Опыт прави- ^л- Попова. Проект рисунка лен - не по ситчикам, а по смычке с произ- ""■ набивной ткани. 1923 водством. Художник никогда раньше не

интересовался вопросами производства. Ему и в голову не приходило, что он должен рисунки делать не из головы, не сдирая [копируя] с книг и альбомов, а исходя из потребностей покупателя и технических возможностей фабрики»¹.

Художницы-модельеры придумали и совершенно новый тип кос­тюма — рациональной функциональной одежды, спроектированной в расчете на конкретное назначение, будь то спортивный костюм или комбинезон шахтера с различными дополнительными техническими устройствами.

На смену моде, как считала Степанова, идет функциональная одежда, или, как ее называли в 1920-е гг., — «прозодежда». В своей статье, опубликованной в № 2 журнала «ЛЕФ» за 1923 г., она показа­ла, что эволюция костюма с неизбежностью следует за эволюцией техники и что только при том уровне развития, которого техника до­стигла к началу 1920-х гг., могли появиться костюмы пилота и шофе­ра, непромокаемые пальто, специальные футбольные ботинки, воен­ный френч. Система покроя, конструкция, форма одежды, по ее мнению, целиком вытекают из особенностей работы человека. Кос­тюм следует не украшать, а конструировать.

¹ Совещание работников Левого фронта искусств. Стенограммы выступлений. 1925. Машинопись. Частное собрание.

170