§ 2. Крестьянство и школа

Широкая просветительная деятельность Петра I меньше всего коснулась крестьянских масс. Школы, созданные в первой четверти XVIII в., предна­значались в основном для детей господствующего класса, которые, полу­чив образование, должны были занять руководящие посты в армии, на флоте, в общей системе государственного управления.

Отдельные школы были созданы и для других сословий — для детей солдат, мастеровых, приказных и т.д. Целью этих школ была подготовка специалистов низшего звена. Однако и в эти школы крестьянские дети по существовавшим тогда правилам не принимались. Особенно строго запре­щалось принимать в школы детей крепостных крестьян.

Отрицательное отношение правительства к вопросам крестьянского образования было связано с общим направлением крестьянской полити­ки самодержавия, с усилением крепостной неволи и эксплуатации крес­тьян со стороны государства. Вместе с тем потребности государства: со­здание регулярной армии, развитие промышленности и т.д. — заставляли правительство, вопреки основной, сословной линии его внутренней поли­тики, нередко нарушать сословный принцип комплектования школы. Именно этим обстоятельством объясняется то, что некоторым из крес­тьянских детей удавалось получить образование, удавалось преодолеть за­прет на учение, тяготевший над крестьянским сословием. Это были не­многие, единичные случаи, лишь подчеркивавшие бесправные условия, в которых жили крестьянские массы России.

О том, насколько редко удавалось крестьянским детям получить об­разование, свидетельствуют данные о сословном составе так называемых цифирных школ, которые были наиболее массовым типом учебных за-

ЫлытсшшЪл. Как ведется воспитание детей в деревенской Руси. СПб., 1906.

ведений в первой четверти XVIII в. Известно, что открытие этих школ представляло собой первую попытку петровского правительства создать в России сеть государственных общеобразовательных начальных школ, доступных более или менее широким слоям населения. Цифирные школы предназначались для «всякого чину людей опричь однодворцев», т.е. для людей «всякого чину», кроме крестьян. Крестьянских детей за­прещалось принимать в цифирные школы, поскольку, как отмечалось в одном из указов 1722 г., крестьянский труд не требует какого-либо об-

разования¹.

По данным 1727 г., в «цифирных школах» насчитывалось около 2000 учеников, распределявшихся по сословиям образом²:

Из духовного звания Солдатских (драгунских, казачьих

931 (45,4%)

и пушкарских детей) Приказных Посадских

Дворян и детей боярских

402

374 (18,2%) 93 (4,5%) 53 (2,5%)

Как видно из этих данных, даже в наиболее доступных и наиболее массовых школах того времени крестьянских детей не было.

Иногда попадали крестьянские дети в так называемые архиерейские школы, которые устраивались под надзором архиереев при их домах. Так, в частности, в архиерейской школе, открытой в 1721 г. при Александро- Невской лавре, которая рассматривалась как учебное заведение, предна- значенное «на пользу общую», среди учащихся были дети монастырских вотчинных служителей, в том числе и крестьян. В архиерейской школе при Далматовском монастыре, возникшей около 1719 г., также обучались дети монастырских вотчинных крестьян. Школы, отчасти доступные крестьянству, существовали в 1720-х гг. в Новгородской епархии.

Однако уже через несколько лет после их организации в этих школах из 500 учащихся было только 30 детей «разночинцев», остальные — дети духовенства. Среди «разночинцев» к концу 1720-х гг. уже практически не было детей крестьян.

Такая же участь постигла крестьянских детей, обучавшихся в семина­рии Троицкой лавры, открытой в г. В первые годы существования семинарии из 92 семинаристов только 12 были детьми монастырских приказных, подьячих, солдат, конюхов, портных, колесников и других слу­жителей. Однако уже через два года после открытия семинарии было из­' См.:Журако6ааш Г. Е. Из истории просвещения в дореволюционной России. М., 1978. С 14.

² См.: Милюков П. Очерки по истории русской культуры. Ч. II. СПб., 1902. С 297.

дано распоряжение солдатских и крестьянских детей отпустить к их отцам и впредь не принимать.

Аналогичное распоряжение последовало и относительно учащихся Славяно-греко-латинской академии. «Обретающихся в Московской сла­вяно-греко-латинской академии в школах солдатских детей, — гласил указ 1728 г., — обуча отослать в полки в службу и впредь для обучения принимать таковых, о которых... прислано будет письменное уведомление, что они ныне и впредь вполне не надобны; помещиков людей и крестьян­ских детей, также непонятных и злонравных от помянутой школы отре­шить и впредь таковых не принимать».

Этот указ, допускавший в академию только детей духовного сана, пре­градил доступ в нее крестьянским детям. Известно, что М.В. Ломоносову удалось поступить в академию только в результате того, что он выдал себя за поповского сына.

Проведение в жизнь указа 1728 г. существенно затруднило пополне- ние контингента учащихся Славяно-греко-латинской академии. Синод неоднократно пытался привлечь в академию детей-поповичей и удержать тех из них, которые там обучались. Эти попытки не имели особого успеха, о чем свидетельствует жалоба руководства академии, адресованная в 1732 г. в Синод, в которой говорилось, что «без духовных детей там учение пресекается», тогда как «солдатских, помещиковых и вотчинниковых и крестьянских детей принимать запрещено». Для пополнения академии, как и других церковных школ, детьми духовного сословия правительству в г. пришлось прибегнуть к такой мере, как угроза отдавать детей

духовенства в солдаты, если они будут уклоняться от обучения. Однако и это не привело к благополучному решению вопроса о комплектовании академии детьми духовенства. В том же году Сенату пришлось принять постановление, согласно которому в академию было принято 158 детей светских родителей, сословный состав которых отличался удивительной пестротой: наряду с сыновьями князей Оболенских и Долгоруких были приняты и подьяческие, и солдатские, и конюховы дети¹. Так необходи­мость подготовки кадров заставляла правительство временами отступать от сословных принципов своей школьной политики. Эта же необходи­мость заставила правительство принять в число учащихся Петербургского академического университета и академической гимназии, созданных в 1725 г., не только детей солдат и мастеровых, но даже и крепостных, что, конечно, также было нарушением сословных принципов. Та же необхо­димость побуждала правительство допускать некоторых крестьянских детей к обучению в так называемых немецких школах, которые готовили специалистов со знанием иностранных языков.

См.: Г.Е. соч. С.

Состав учащихся этих школ был весьма разношерстным. В сведениях об учениках московских «немецких школ» имеются такие пометки: «дво­рянский сын», «сын подьячего», «сын стольника», «сын бомбардира», «сын дворового человека», «солдатский сын» и т.д.

Все эти сведения позволяют утверждать, что школ, предназначенных собственно для обучения крестьянских детей, в первой половине XVIII в. было чрезвычайно мало. Такие школы изредка встречались в селениях удельных крестьян, например, в Царском Селе, в Кузьминой слободе, в Гатчине, в селе Бобрики, но это были школы для крестьян, принадле­жавших царской фамилии, в дворянских имениях их насчитывались единицы.

Таким образом, вопрос о подлинно народном крестьянском образова­нии на протяжении всей первой половины XVIII в. и не ставился. Были созданы Академия наук и университет, создавались высшие и средние специальные учебные заведения, но они не имели необходимой базы — народной школы.

Все это не могло не волновать лучших представителей образованного дворянства: появляются публикации в защиту права крестьян на образо­вание, проекты устройства народных школ. Суждения одного из таких общественных деятелей предлагаются ниже.

А.Я. Поленов о крестьянском образовании

Представители русской общественной мысли первой четверти XVIII в., ставя в своих работах проблемы крестьянского образования, ис­ходили в решении этих проблем из существовавших условий крестьян­ского быта, т.е. рассматривали вопросы крестьянского образования при­менительно к условиям крепостного нрава. Выдвинутые ими проекты не отрицали крепостничества, хотя во многих из этих проектов указывалось на необходимость смягчения крепостного права, на необходимость улуч­шения положения крестьян. С иной точки зрения поставлены и рассмот­рены проблемы крестьянского образования в работах видного представи­теля русского Просвещения А.Я. Поленова, одного из первых в России критиков крепостного строя. В работе «О крепостном состоянии крес­тьян в России», поданной в 1766 г. на конкурс в Вольное экономическое общество, Поленов решительно выступил против крепостного права, ко­торое он отождествлял с рабством.

«Я не нахожу, — писал Поленов, — беднейших людей, как наших крестьян, которые, не имея ни малой от законов защиты, подвержены всевозможным не только в рассуждении имения, но и самой жизни оби­дам, и претерпевают беспрестанные наглости, истязания и насильства». Крестьяне, «лишившись всех почти, так сказать, приличных человеку ка­честв, не могут уже видеть величину своего и кажутся быть

отягчены вечным сном»¹.

Поленов восстает против бесконечных насилий над крестьянами, апо­геем которых он считает торговлю крестьянами наравне со скотом.

Крепостному состоянию, порочному, по мнению Поленова, и в эконо­мическом, и в нравственном отношении, он противопоставлял свободный крестьянский труд, доказывая, что этот труд значительно более выгоден для государства. Поленов предупреждал, что «угнетение не только вредно, но и опасно», что крепостничество приведет страну к гибели, что доведен­ное до отчаяния крепостное крестьянство открыто выступит против уг­нетателей.

Особое значение имеет раздел сочинения Поленова «Учреждение крес­тьянского воспитания». Считая крестьянское воспитание «великим делом», автор высказывает уверенность в том, что оно может направить на новый путь как жизнь каждого отдельного человека, так и всего общества.

Поленов выступает защитником всеобщего и обязательного образова- ния крестьян. Понимая, однако, всю тяжесть жизни закрепощенного рус- ского крестьянства, он стремится найти такие формы этой обязательнос- ти, которые бы простоте их житья и состояния». «В каждой — отмечал Поленов, — где только можно и обстоя- тельства дозволят», необходимо «учредить школу для обучения россий- ской грамоте, по крайней мере читать и первым основаниям веры, мало- летних крестьянских детей. Из малых деревень, где сего завести не можно, должны крестьяне посылать своих детей в самые ближние школы для обучения, разве невозможность какая воспрепятствует: тогда остается им с других брать пример. Каждый крестьянин должен десятилетних своих детей отсылать в зимнее время в школу, дабы они, заблаговременно научась чему должно, по их состоянию, по возмужании своем не имели никаких препятствий в работе».

Обязанности учителей в сельских школах, по мысли Поленова, долж­ны выполнять сельские дьячки под наблюдением и руководством священ­ников. Однако, и это очень важно отметить, общее руководство всей сис­темой крестьянских школ должно находиться в руках светской власти, а именно правительствующего Сената. Поленов не противопоставлял в дан­ном случае светскую власть духовной. Он полагал, что дело Синода направ­лять «ученых духовных особ для осмотра школ», тогда как «правительст­вующий Сенат для большей исправности может присоединить к духовным светских искусных людей, которые должны совокупными сила­ми стараться об отвращении беспорядков».

Цит. по: Жураковстш Т.Е. Указ. соч. С. 31—35.

Народную школу Поленов мыслит как школу бесплатную. Одновре­менно он стремится облегчить крестьянским детям приобретение учеб­ников и учебных книг. Выдвигая вопрос о снабжении сельских школ со­ответствующими учебными книгами, он отмечает: «Нужные к тому книги должны им даны быть на первый случай без

В программу обучения в крестьянских школах, по мнению Поленова, должны входить «церковная и гражданская печать, также прежняя, рос­сийская и ныне употребляемая цифирь» и элементарные сведения в об­ласти религии. Учебная работа, проводимая дьячком в школе под весьма «строгим смотрением» священника, должна пополняться специальными беседами священника с детьми по воскресным дням в церкви на религи­озные темы.

Свои просветительные планы относительно крестьянского населения Поленов тесно связывает с организацией в селах врачебной помощи. При этом на врачей, которые должны работать в деревне, он возлагает задачи не только оказания медицинской помощи, но и содействия крестьянско­му просвещению, поскольку «можно их старанием много хорошего от­крыть в рассуждении произрастаний, животных и рыб, и тем подать ве­ликий свет натуральной истории»

«Проект организации крестьянского образования», выдвинутый По­является одним из замечательных памятников русской общест-мысли. По своей демократичности он значительно превосходит другие проекты создания крестьянских школ, так же как в целом работа Поленова «О крепостном состоянии крестьян в России» по своим социальным устремлениям значительно более радикальна, чем ана­логичные работы передовых представителей русской общественно-поли­тической мысли первой четверти XVIII в.»¹.