2. Марксистская стратификация:

2.1. Маркс и марксизм

В теории марксизма господствует жесткая бинарная схема: общество состоит из двух противоположных враждующих классов:

— рабы и рабовладельцы,

— крестьяне и феодалы,

— пролетарии и буржуазия.

Вся история общества — это борьба классов за верховенство в обществе, за право диктовать ему свою систему ценн0стей.

На протяжении истории, как уже говорилось ранее, при рассмотрении теоретического наследия Маркса, происходит периодическая смена общественно-экономических формаций: рабовладение сменяется феодализмом, феодализм — капитализмом. Крайние стадии — первобытно-общинный строй и коммунизм не знают социальной стратификации.

Однако необходимо заметить, что собственные взгляды Маркса и официальная идеология марксизма, утвердившегося в странах советского блока,– это не одно и то же.

Прежде всего: ошибочно приписывать Марксу и открытие классов, и жесткую бинарную схему, и утверждение вечного противостояния богатых и бедных. В действительности теория классов начинает складываться задолго до него.

Так, например, еще Платон в своем «Государстве» писал о том, что всякое государство делится на противостоящие друг другу большие общности, классы, которые противоположны во всем. Эта противоположность доходит до того, что в одном государстве складываются два.

Платон о классах:

«...Подобного рода государство неизбежно не будет единым, а в нем как бы будут два государства: одно — государство бедняков, другое — государство богачей. Хотя они и будут населять одну и ту же местность, однако станут вечно злоумышлять друг против друга».¹⁴⁰

О классовом расслоении государства говорил в своей «Политике» и Аристотель.

Чаще всего он говорил о делении общества на состоятельных (богатых, благородных) людей и на простой народ (народную массу). В свою очередь в составе простого народа он выделял земледельцев, ремесленников, торговцев, моряков, военных, поденщиков. Наряду с этим он проводил и другое деление, которое включало в себя т.н. «золотую середину».

Аристотель о классах:

«В каждом государстве, — писал Аристотель, — есть три части: очень состоятельные, крайне неимущие и третьи, стоящие посредине между теми и другими».¹⁴¹

Так как «...между простым народом и состоятельными возникают распри и борьба, то, кому из них удается одолеть противника, те и определяют государственное устройство, причем не общее и основанное на равенстве, а на чьей стороне оказалась победа, те и получают перевес в государственном строе в качестве награды за победу, и одни устанавливают демократию, другие — олигархию».¹⁴²

К слову, демократию Аристотель не чествовал. Презрительное определение «чернь» афинским низам дает он же в своей «Политике»:

Аристотель о демократии:

«корабельная чернь, став причиной Саламинской победы и благодаря ей гегемонии Афин на море, способствовала укреплению демократии».¹⁴³

Как видим, он устанавливает связь между демократизацией государственного управления и растущими притязаниями тех, кто вызывает презрение у «золотой середины» полиса. И это презрение, которое испытывает к ней сам Аристотель, тоже проявление классовой борьбы.

В определенной мере это презрение афинского философа оправдано. Ему хорошо известно многое и в действительных интересах политических классов, и в методах политической борьбы. Впрочем, о методах знала вся Греция.

Так, например, младший современник Геродота, Фукидид (ок. 454— ок. 396/399 до н. э.), древнегреческий историк, оставил нам пример того, как она водворялась на Керкире:

Фукидид об установлении демократического правления на Керкире (Корфу)

Узнав о подходе афинского флота сторонники демократической партии «принялись убивать в городе тех из своих противников, кого удалось отыскать и схватить. Своих противников <…> они заставили сойти на берег и перебили их всех. Затем, тайно вступив в святилище Геры, они убедили около пятидесяти находившихся там молящих выйти, чтобы предстать перед судом, и осудили всех на смерть. Однако большая часть молящих не согласилась выйти. Когда они увидели, что происходит с другими, то стали убивать друг друга на самом священном участке. Некоторые повесились на деревьях, а другие покончили с собой кто как мог. В течение семи дней <…> демократы продолжали избиение тех сограждан, которых они считали врагами, обвиняя их в покушении на демократию, в действительности же некоторые были убиты из-за личной вражды, а иные — даже своими должниками из-за денег…»¹⁴⁴

Как видим, демократия далеко не всегда устанавливается «демократическим» путем.

Попробуем найти хотя бы какое-нибудь отличие от другого описания:

Павсаний Описание Эллады

«Они вырезали всех мужчин, избивая одинаково стариков и младенцев у груди их матерей; у тех из них, которые, питаясь материнским молоком, были жирнее и нежнее, галаты, убив, пили кровь и поедали их мясо. Женщины и те из девушек, которые были взрослыми, которые были предусмотрительными, как только город был взят, успели сами себя убить; тех же, которые еще уцелели, кельты подвергли всякого рода особым глумлениям со страшными насилиями, как люди, по природе равно чуждые и жалости и любви. Те женщины, которым удавалось овладеть мечом галатов, сами на себя накладывали руки; другим же в скором времени суждено было погибнуть от голода и отсутствия сна, так как варвары тут же открыто, передавая друг другу, насиловали их и употребляли только что испустивших дух и даже ставших холодными трупами».¹⁴⁵ А ведь здесь речь идет о нашествии иноплеменного врага-варвара.

О классах и классовой борьбе говорят гуманисты Нового времени. Так Томас Мор (1478—1535) в своей знаменитой «Утопии» (1516); подчеркивает, что богачи и знать — это паразиты, живущие за счет эксплуатации обреченных на нищету тружеников.

Томас Мор о классах

«Какая же это будет справедливость, если эти люди совершенно ничего не делают или дело их такого рода, что не очень нужно государству, а жизнь их протекает среди блеска и роскоши, и проводят они ее в праздности или в бесполезных занятиях? Возьмем теперь, с другой стороны, поденщика, ломового извозчика, рабочего, земледельца. Они постоянно заняты усиленным трудом, какой едва могут выдержать животные; вместе с тем труд этот настолько необходим, что ни одно общество не просуществует без него и года, а жизнь этих людей настолько жалка, что по сравнению с ними положение скота представляется более предпочтительным».¹⁴⁶

«При неоднократном и внимательном созерцании всех процветающих ныне государств, — продолжает автор, —я могу клятвенно утверждать, что они представляются не чем иным, как неким заговором богачей, ратующих под вывеской и именем государства о своих личных выгодах».¹⁴⁷

Об этом же писали французские просветители.

Вольтер (в статье «Равенство» в «Философском словаре» (1765 — 1769), утверждает о неизбежности деления общества на классы: «На нашей несчастной земле, — утверждал Вольтер— невозможно без того, чтобы, живя в обществе, люди не были разделены на два класса: один класс богатых, которые командуют, и другой класс бедных, которые служат».¹⁴⁸

О разделении людей в цивилизованных обществах на две основные группы, одна из которых эксплуатирует другую, писал Ж.-Ж. Руссо в работе «Рассуждение о происхождении и основаниях неравенства между людьми» (1755).

Гельвеций о классах

«Несчастье почти всех людей и целых народов, — писал К. Гельвеций в труде «О человеке» (1769; 1773), — зависит от несовершенства их законов и от слишком неравномерного распределения их богатств. В большинстве государств существует только два класса граждан: один — лишенный самого необходимого, другой — пресыщенный излишествами. Первый класс может удовлетворить свои потребности лишь путем чрезмерного труда. Такой труд есть физическое зло для всех, а для некоторых — это мучение. Второй класс живет в изобилии, но зато изнывает от скуки. Но скука есть такое же страшное зло, как и нужда».¹⁴⁹

О распадении общества «на два класса: на очень малочисленный класс богатых и очень многочисленный класс бедных граждан» Д. Дидро говорил и в работе «Последовательное опровержении книги Гельвеция «О человеке». Он же в знаменитой «Энциклопедии»: «Чистый равномерно распределенный продукт предпочтительнее большей сумме чистого дохода, который был бы распределен крайне неравномерно и разделил бы народ на два класса, из коих один преобременен избытком, а другой вымирает от нищеты».¹⁵⁰

Так что общее представление о социальной структуре возникло задолго до Маркса. Поэтому его вклад – это не открытие классов и классовой борьбы. Вот что он сам писал о своей роли в развитии теоретических представлений.

Маркс о классах и классовой борьбе.¹⁵¹

Мне не принадлежит ни та заслуга, что я открыл существование классов в современном обществе, ни та, что я открыл их борьбу между собою. Буржуазные историки задолго до меня изложили историческое развитие этой борьбы классов, а буржуазные экономисты — экономическую анатомию классов. То, что я сделал нового, состояло в доказательстве следующего:

1)что существование классов связано лишь с определенными историческими фазами развития производства,

2)что классовая борьба необходимо ведет к диктатуре пролетариата,

3)что эта диктатура сама составляет лишь переход к уничтожению всяких классов и к обществу без классов.