272

Из покорившейся Финикии Александр устремился в Египет, где основал город Александрию. Другим особенным событием его египетского «тура» стало рискованное путешествие через пески ливийской пустыни в оазис Сива к жрецам египетского бога Амона-Ра, которого греки уподобляли своему Зевсу. Арриан представляет дело так: Александра охватило желание отправиться к Амону в Ливию, поскольку говорили, что предсказания Амона сбываются в точности и что именно он давал предсказания Персею и Гераклу. Поскольку Александр стремился подражать этим героям и вдобавок происходил из рода обоих, он возводил свое происхождение к Амону, как возводят мифы происхождения Геракла и Персея к Зевсу. Итак, царь «отправился к Амону, рассчитывая, что он в точности узнает о том, что его касается, или по крайней мере сможет сказать, что узнал». Что именно сказало ему божество устами собственных жрецов, точно не известно. Якобы оно подтвердило божественное происхождение македонского царя. Плутарх в своем жизнеописании Александра дает курьезную интерпретацию этого эпизода. Согласно Плутарху, египетский жрец, приветствовавший Александра Македонского, желал сказать ему по-гречески «пайдион» («дитя»), но по причине дурного произношения вышло «пай Диос» («сын Зевса»;). Вполне этим довольный, македонский царь будто бы немедленно удалился. Вовсе не обязательно принимать этот рассказ за чистую монету. В нем скорее угадывается скепсис, с которым на желание Александра сравняться с богами смотрели греки. В Египте таких сомнений возникнуть не могло. Как новый египетский фараон, Александр считался братом и сыном богов на самом законном основании.

Источник - http://art.thelib.ru/science/people/aleksandr_sin_zevsa.html#ixzz1DWhTVMcR

I. ЧЕЛОВЕК И ОБЩЕСТВО. КУЛЬТУРА КАК НОВАЯ ФОРМА ДВИЖЕНИЯ

Содержание:

ВВЕДЕНИЕ. ПОНЯТИЕ ЧЕЛОВЕКА И ОБЩЕСТВА

1. УСЛОВИЕ ВОЗНИКНОВЕНИЯ ПРИБАВОЧНОГО ПРОДУКТА

1.1. Состав прибавочного и необходимого продукта

1.2. Характеристика общества в нуль-пункте истории

1.3. Автаркия и обмен. Автаркия и кооперация

1.4. Разложение продукта на необходимую и прибавочную части

1.5. Дефицит необходимого как условие производства прибавочного

2. ОТ ПРЕДСОЦИАЛЬНОЙ ОБЩИНЫ К ОБЩЕСТВУ; КУЛЬТУРА КАК ИНСТРУМЕНТ СОЦИАЛЬНОГО СИНТЕЗА

2.1. Характеристика общества

2.2. Социальная зависимость и принуждение

2.3. Инструмент принуждения, принуждение экономическое и политическое

2.4. Искусственный дефицит как средство социального синтеза

2.5. Культура как инфраструктура цивилизации

2.6. Культура как «дельта качества» результата труда; пробуждение творчества

3. НАЧАЛО ЦИВИЛИЗАЦИИ

3.1. Культура как средство формирования коллективного труда

3.2. Культура и новые горизонты реальности

4. РАЗВИТИЕ ОБЩЕСТВА КАК РЕЗУЛЬТАТ ДИВЕРСИФИКАЦИИ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ

4.1. Культура и общественные отношения

4.2. Диверсификация и принудительность совместного существования

4.3. Культура и усложнение социальных связей

5. КУЛЬТУРА КАК ОСНОВА СОЦИАЛЬНО-КЛАССОВОЙ ДИФФЕРЕНЦИАЦИИ

5.1. Всеобщее разделение труда

5.2. Культура и классовая структура общества

5.3. Умственный и физический труд

ВЫВОДЫ

Введение. Понятие человека и общества

Проследим единую линию эволюционного развития: формирование атомов тяжелых элементов, образование планетарных систем, становление жизни, возникновение разума…

Принято считать, что с выделением человека из животного царства и началом собственно человеческой истории действие чисто эволюционных законов прекращается; все дальнейшее развитие происходит за счет совершенствования социальной организации и сознания. Поэтому завершение антропогенеза предстает как высшая, конечная точка собственно эволюции, которую сменяет уже совершенно другой процесс, подчиненный действию иных законов. Имя ему — история.

Самые первые проблески нашего разума — это открытие тайны огня, изготовление простейших орудий, подчинение себе того маленького островка огромной планеты, в пределах которого было замкнуто первобытное существование наших предков. В самом начале — это всего лишь слабая искра.

Но ведь и жизнь, даже если она и в самом деле впервые зародилась всего в одной коацерватной капле в какой-то одной точке бескрайнего мирового океана, со временем распространилась на всю планету и, сформировав биосферу, самым радикальным образом преобразила ее. Под воздействием жизни вся наша планета стала совсем другой.

Вот так и процесс развития нашей цивилизации постепенно набирает скорость и мощь.

Пьер Тейяр де Шарден (1881-1955), знаменитый французский палеонтолог, философ и теолог, фигура в развитии эволюционных представлений знаковая, ибо он способствовал не только их развитию, но и значительной компрометации, для характеристики этой экспансии вводит в научный оборот понятие ноосферы.

Тейяр де Шарден о ноосфере

«Признав и выделив в истории эволюции новую эру ноогенеза, мы соответственно вынуждены в величественном соединении земных оболочек выделить пропорциональную данному процессу опору, то есть еще одну пленку. Вокруг искры первых рефлектирующих сознаний стал разгораться огонь. Точка горения расширялась. Огонь распространился все дальше и дальше. Только одно истолкование, только одно название в состоянии выразить этот великий феномен — ноосфера. Столь же обширная, но, как увидим, значительно более цельная, чем все предшествующие покровы, она действительно новый покров, «мыслящий пласт», который, зародившись в конце третичного периода, разворачивается с тех пор над миром растений и животных — вне биосферы и над ней».¹

(Впоследствии понятие ноосферы будет развито Владимиром Ивановичем Вернадским (1863-1945), российским естествоиспытателем.)

Ключевым содержанием ноосферы является то, что принято называть культурой. Или, что то же самое,— совокупным продуктом интегрального творчества, результатом творческой деятельности человека.

Но прежде нужно определить другое: соотношение понятий человека и общества.

Социология — это наука об обществе. Поэтому предметом курса является именно оно, и первый вопрос, который встает перед нами, это вопрос о том, что такое общество?

Первое, что приходит в голову при попытке дать определение, — это «собрание людей». Общество, это совокупность отдельно взятых индивидов. Такой взгляд на вещи рисует отдельно взятого человека как неделимый на составляющие атом, строительный кирпичик, общество же в целом — собранную из них конструкцию.

Такое представление характерно для обыденного сознания. Между тем обыденное сознание в науке представляет собой род того, что подлежит преодолению. К обыденным представлениям мы относим все, что противостоит научным, а именно: поверхностное и предельно упрощенное. Наука же (кстати, не только в своих собственных глазах) предстает как выразитель скрытой под поверхностью вещей истины.

Абсолютная недостаточность подобного определения обнаруживается сразу же, ибо тут же встает другой вопрос: что такое сам человек? Ведь если не дать определения ему, остается совершенно неопределенным и понятие общества. Но в обыденном представлении никаких дефиниций человеку не дается, здесь работает чисто интуитивное представление.

И все же пренебрегать представлениями обыденного сознания не следует. Уже хотя бы потому, что даже самый «продвинутый» ученый более чем на 90% подчиняется именно его закономерностям, и нет, наверное, ни одной научной дисциплины, которая не оперировала бы некими самоочевидными, не требующими ни определений, ни доказательств, представлениями. Может быть, только математика в наименьшей степени подвержена им, но чем дальше мы уходим от «точных наук», тем больше их власть.

Впрочем, даже «царица наук», геометрия, более двух тысяч лет опиралась на самоочевидные истины о трехмерном пространстве. Именно неразвитое интуитивное представление о трех координатах некоего огромного безразмерного «вместилища» всех событий, процессов, явлений, которые, и подлежат изучению, позволило Евклиду сформулировать полную совокупность аксиом, из которых — уже строго логическим путем — выводились все теоремы.

Но и сегодня неразвитые интуитивные представления составляют существо многих наших знаний. Например, знаний о времени. Нам известно только то, что оно имеет всего одну координату, что оно движется от прошлого через настоящее к будущему, и что оно может измеряться с помощью неких ритмических процессов. Другими словами, мы не знаем о нем практически ничего, но это не мешает человеку с успехом ориентироваться в текущих событиях и даже делать великие научные открытия.

Кстати, первые определения пространства и времени были даны только в сочинении Ньютона «Математические начала натуральной философии»² в 1687 году (второе издание — в 1703). Во вступительной части этой книги Ньютон анализирует основные понятия механики и среди них — пространство и время. Раздел «Определения» заканчивается «Поучением», где и даются их определения.

Как видим, наука успешно существовала без определений этих фундаментальных начал более двух тысяч лет. Впрочем, и ньютоновские определения практически сразу же встретили резкую критику.

Как бы то ни было, и сегодня удовлетворительных определений этих базовых для всей культуры понятий не существует даже в таких науках как математика и физика. Все прочие науки, которые просто немыслимы без категорий пространства и времени (эволюционная теория, геология, история и др.) тем более довольствуются самыми поверхностными интуитивными представлениями об этих началах мира. Другими словами, представлениями обыденного сознания.

Поэтому и мы не будем свысока относиться к нему.

Но все же необходимость определения основных понятий существует.

Уже из обыденных представлений мы видим, что понятия «человек» и «общество» неотрывны друг от друга. Стоит исключить человека, и все попытки дать определение обществу потерпят неудачу. Стоит забыть об обществе и мы тут же потеряем всякое представление о человеке. Таким образом, уже отсюда можно заключить, что «общественное» является одним из фундаментальных измерений человека, в свою очередь, «личностное» не может быть игнорировано при определении социума. Так именно клетка хранит в себе всю генетическую информацию об устройстве и законах жизни целостного организма, но получить «код доступа» к этой информации можно только изучив всю его структуру и все его функции. При этом вся информация существует только до тех пор, пока клетка функционирует как составная часть целого, вне организма она становится не только недоступной прочтению, но и физически уничтожается.

Отметим это обстоятельство и пойдем дальше.

Одна из первых попыток определения человека была дана Платоном.

«Двуногое без перьев»,— гласил его вердикт. Но как-то раз один из его оппонентов, некий Диоген из Синопа (кстати, тот самый сын менялы и фальшивомонетчика, который жил в бочке, ходил с зажженным при ярком солнце фонарем «в поисках человека» и, как собака, справлявший нужду прямо на улице, за что и назывался киником), принес ощипанного петуха и бросил под ноги философу: «Вот, Платон, твой человек!» Этот контраргумент заставил задуматься мыслителя, и через какое-то время родилось дополнение: «... с плоскими ногтями».

Человека называли и политическим (Аристотель), и общественным животным, и животным, способным использовать орудия... Но рано или поздно обнаруживалось, что и насекомым известны принципы общежития, и что орудиями способны пользоваться (и даже производить их) многие биологические виды.

Использование орудий животными

Так, слоны отгоняют ветками мух, причем, если сломанная ветка слишком велика, они кладут ее на землю и, придерживая ногой, отрывают хоботом часть нужного размера. Некоторые грызуны используют камешки для разрыхления и отгребания почвы при рытье нор. Каланы (морские выдры) отдирают прикрепленных к скалам моллюсков при помощи крупных камней— «молотков», а другие, менее крупные камни, используют для разбивания раковин (лежа на спине на поверхности воды, зверь кладет камень-наковальню на грудь и колотит по нему раковиной). Медведи способны сбивать плоды с деревьев при помощи палок; зафиксировано использование камней и глыб льда белыми медведями для убийства тюленей. Много данных накоплено и об орудийном поведении у птиц. Новокаледонские галки достают насекомых из трещин в коре при помощи разнообразных «приспособлений», изготавливаемых самими птицами из прочных листьев и хвоинок. Египетские грифы разбивают страусиные яйца, бросая в них камни. Некоторые цапли бросают в воду разные предметы (перья, личинки насекомых), чтобы приманить рыб. Семейство цапель в Морском аквариуме Майами научилось приманивать рыб гранулированным кормом, который птицы воровали у сотрудников. Сычи собирают экскременты млекопитающих и раскладывают их вокруг своих гнезд, чтобы приманить жуков-навозников.³

Не будем смеяться над ученой мыслью, которая два тысячелетия с лишним пользовалась понятием, не имевшим точного значения, ведь и сегодня удовлетворительного определения, то есть такого, с которым могли бы согласиться решительно все, не существует. К слову, классическое определение Маркса, которым оперировали более семидесяти лет в СССР («совокупность общественных отношений»), было не определением человека, а характеристикой его «сущности».

Чтобы прервать традицию неудачных определений, зададимся на первый взгляд совершенно дурацким вопросом: а существует ли вообще человек? Иногда именно такие, на первый взгляд, неоправданные здравым смыслом повороты помогают найти путь к цели.

Обратимся к такому понятию, как критерий существования. Что значит существовать? На основании чего мы можем заключить, что нечто существует?

Общефилософского ответа нет. Но в современной физике он существует,— это так называемая принципиальная наблюдаемость. Существовать — значит находиться во взаимодействии с чем-то или кем-то.⁴ Отсюда и человек существует только там, где есть взаимодействие. В свою очередь, последнее проявляется в двух основных формах:

– во взаимодействии с неким предметом и

– в совместной деятельности.

Уже отсюда можно сделать предварительное заключение: человек это

— формы деятельности и

— формы взаимосвязей.

Это единство имеет очень важное значение для понимания и существа человека, и соотношения понятий «человек» и «общество».

Зададимся вопросом: Что значит существовать? На основании чего мы можем утверждать, что нечто существует? На сегодняшний день ответ один: существовать – значит находиться во взаимодействии с чем-то. Если нечто не взаимодействует ни с чем, доказать его существование невозможно.

Таким образом, и формы деятельности, и формы взаимосвязей представляют собой разные стороны одного и того же: человеческая деятельность – это всегда взаимодействие людей, совместная деятельность, в свою очередь, связи – это отношения, которые объединяют усилия в некий единый целевой поток. Поэтому человек как единство форм деятельности и способов связи с другими людьми – это маленькая модель в конечном счете всего общества. Аналог биологической клетки, которая в сжатом виде содержит в себе информацию обо всем организме и при известных условиях в состоянии воссоздать весь организм.

Формы деятельности отдельно взятого индивида нам известны. Нам известны и разновидности деятельности больших и малых групп — например, футбол, семинарское занятие, политическая демонстрация, грабеж магазинов, вооруженное восстание, приветственная встреча каких-нибудь инопланетян... Все эти формы имеют свои цели, свои способы их достижения, свои результаты.

Но мы вправе предположить и наличие каких-то других целей, которые формулирует не индивид, а общество в целом.

Точно так же существуют и свои средства их достижения, и свои результаты. Интерес в том, что и эти цели, и пути их реализации, и полученные результаты могут не осознаваться индивидом, даже не замечаться им, т.е. существовать где-то за пределами его мира. Как бы в другом измерении бытия.

Отсюда и сам человек существует по меньшей мере в двух измерениях социальной реальности:

— индивидуальное бытие,

— социальное бытие.

Понять существо этих измерений можно по аналогии, которая использовалась задолго до нашего времени: организм — клетка.

Общество в целом — это сложный организм, в свою очередь, индивид может быть уподоблен клетке. Существуют некие цели, которые в каждый данный момент преследуются целостным организмом (колонией клеток), существуют структурированные процессы достижения этих целей. Но точно так же, в противоположность им, мы вправе говорить и о процессах, из которых складывается жизнедеятельность отдельно взятых клеток, и о целях, которые стоят перед ними. Ведь с точки зрения биологии, каждая из них — это совершенно самостоятельный организм, микроскопический субъект биологического суверенитета.

Вот эта аналогия и должна помочь нам в определении общества.

Человек — это колония, состоящая из миллиардов самостоятельных биологических организмов-клеток.

У Валерия Брюсова есть замечательные стихи

Быть может, эти электроны

Миры, где пять материков,

Искусства, знанья, войны, троны

И память сорока веков!

Еще, быть может, каждый атом —

Вселенная, где сто планет;

Там — все, что здесь, в объеме сжатом,

Но также то, чего здесь нет.

Их меры малы, но все та же

Их бесконечность, как и здесь;

Там скорбь и страсть, как здесь, и даже

Там та же мировая спесь.

Их мудрецы, свой мир бескрайный

Поставив центром бытия,

Спешат проникнуть в искры тайны

И умствуют, как ныне я;

А в миг, когда из разрушенья

Творятся токи новых сил,

Кричат, в мечтах самовнушенья,

Что бог свой светоч загасил.

Вот, по аналогии с этим электроном, представим себе, что и каждая клетка — это маленький человек, маленький микрокосм, «где пять материков...». Воображение, свойственное художественным натурам, должно облегчить эту операцию. Меж тем стоит вообразить это, и мы тут же уловим самую суть отличий человека и общества, суть связующих их отношений.

Словом, мы поймем, что общество — это такая же реалия, как и сам человек. Поскольку же оно, как и сам человек, принадлежит высшей форме движения, оно обладает какой-то своей психикой, своей ментальностью, своей мотивацией. И совокупная психика, и интегральная ментальность, и единая мотивация отличны от того, что свойственно отдельно взятому индивиду. Многое из этого непонятно нам, еще большее — неизвестно (непознано). Но важно усвоить: и непонятное, и еще не открытое нами — существует. Существует как самостоятельная, независимая от любого отдельно взятого индивида.

Совокупный результат творческой деятельности этого совокупного субъекта и предстает как культура.

Культура в самом широком смысле понимается как некая оппозиция Природе. Природа и Культура соотносятся как «естественное» и «искусственное». По мысли известного американского социолога русского происхождения Питирима Сорокина (1889 - 1968) культура есть «надприродное» явление.

Культура — это прежде всего деятельность. При этом деятельность, которая не наследуется биологически. А это значит, что она может осваиваться только с помощью специфической системы коммуникации между индивидом и обществом. То есть с помощью знаковых систем.

Всякая деятельность — это неразрывное единство предмета, средства (способа) и результата.

Предметом, средством (способом) и результатом социокультурной деятельности предстают некие искусственные начала (артефакты). Последние включают в себя:

— организованные совокупности материальных объектов, идей и образов;

— технологии их изготовления и способы оперирования ими;

— устойчивые связи между людьми и формы их регулирования;

— оценочные критерии, имеющиеся в обществе.

В своей совокупности все эти артефакты образуют собой искусственную (материальную и духовную) среду, в которой замыкается бытие человека.

Однако перечисленные факторы не исчерпывают определения. Кроме предметов, способов и результатов деятельности, культура включает в себя и такой аспект, как степень развития личности.

Отличие заключается в том, что первые три характеризуют культуру на уровне социума в целом, последний — на уровне индивида. Он раскрывается как степень овладения индивидом всех артефактов, создаваемых обществом.

В дальнейшем изложении курса будет показано, что оба измерения культуры становятся в оппозицию друг к другу, и, понятая как интегральное образование, она превращается в чужое, враждебное индивиду начало, которое подавляет его и извне диктует ему способ жизнедеятельности. (Речь идет о так называемом феномене отчуждения.) Но, хотим мы того или нет, исследование общества и человека ни когда не будет полным, если вне анализа останется какое-то одно из них.

С самого начала формирования культуры ключевым условием жизнедеятельности человека становится степень его приспособления к этой новой — надприродной — оболочке планеты. Говоря языком социологии — степень социализации.

Социокультурная деятельность человека включает в себя экономическую, политическую, художественную, религиозную, научную, нравственную, правовую, технико-промышленную, коммуникативную, экологическую и т.д. Эти виды деятельности присущи всем культурам во все времена.

В ходе совершенствования деятельности идет формирование и развитие человеческой личности. Причем, личность одновременно выступает:

— объектом культурного воздействия (то есть усваивает культуру в процессе своей социализации),

— субъектом культурного творчества (так как его деятельность всегда включена в процесс созидания интегральной культуры)

— носителем и выразителем культурных ценностей (поскольку жизнедеятельность любого индивида всегда развертывается в определенной культурной среде).

Материальные и духовные результаты социокультурной деятельности выступают не только как позитивные достижения (ценности), но и как негативные последствия (экологические катастрофы, геноцид, военные бедствия и т.п.). История культуры — это история не только приобретений, но и потерь. В культуре представлены как прогрессивные, так и реакционные явления. Более того, основания оценки со временем меняются, а сами ценности девальвируются.

Результаты человеческой деятельности проявляются как в специализированных областях культуры, где аккумулируются, накапливаются конкретные ценности, так и на уровне обыденной культуры, культуры повседневности. Можно сказать, что бытие культуры реализуется как бы в двух планах: высоком специальном элитарном, и обыденном повседневном массовом. Культура человечества проявляет себя в единстве и многообразии. Различие когда-либо существовавших и существующих сегодня культур обусловлены, в частности, пространственно-временными характеристиками, которые порождают разнообразие жизненных форм отдельных народов.

Итак. Стержневое содержание того нового, что возникает в истории нашей планеты с возникновением человека,— это надприродная, внебиологическая деятельность. А следовательно, ни средство (способ) деятельности, ни предмет, ни результат не в состоянии исчерпать его. Все они представляют собой искусственно выделяемые элементы целого. Ни один из них не имеет самостоятельного значения вне целого.

Но где начало надприродной, внебиологической деятельности? Где тот рубеж, за которым жизнедеятельность биологического существа, направленная на удовлетворение чисто биологических потребностей, переходит в создание новой формы организации материи?

Строго говоря, речь идет о некоем этапе развития, где завершается действие эволюционных законов. Поэтому постижение глубинного смысла культуры требует обращения к «нуль-пункту» истории общества. В свою очередь, «нуль-пункт» истории — это начало производства одного из самых таинственных и сложных явлений Природы — прибавочного продукта. Его таинственность и сложность обусловлены,

во-первых, тем, что прибавочный продукт вообще не нужен животному, а значит, не может производиться им. Это следует из того, что

во-вторых, «прибавочность» — это не приращение объема производимой продукции, но:

— порождение новых продуктов, которые удовлетворяют ранее не существовавшие потребности,

— изменение качественных характеристик вещей, которые уже производятся человеком.

– и лишь в самую последнюю очередь «прибавочность» может пониматься как механическое увеличение объема производимых человеком вещей.