18.2. Распределение и доходы

Первое десятилетие реформ в бывших социалистических странах показало, что выбор

модели распределительных отношений в переходной экономике осуществляется каждым государством в процессе «проб и ошибок». Попытки найти оптимальную точку сочета- ния социальной и экономической эффективности приводят к маятниковому движению распределительной политики от крайнего патернализма, когда государство берет на себя непосильные обязательства по «защите потребления», к крайнему индивидуализму, ко- гда государство полностью вверяет распределительные функции рынку.

При этом граница крайнего патернализма определена вызываемым им бюджетным кризисом и резким падением экономической эффективности. Это заставляет государ- ство менять траекторию и двигаться в обратном патернализму рыночном направлении, граница которого, в свою очередь, задана реакцией населения на увеличившийся разрыв в уровне доходов, что потенциально грозит государству и обществу усилением социальной и политической нестабильности.

Показательным примером «маятникового движения» в распределительной политике может служить Венгрия. В то время, когда все постсоциалистические страны на первом этапе реформ, столкнувшись с системным экономическим кризисом, начали неуклонно сокращать социальные расходы, невзирая на резкое падение уровня жизни, Венгрия, пе- реживая те же трудности, тем не менее пошла по прямо противоположному пути расши- рения системы социальных трансфертов.

Противоположным примером может служить Россия, проводившая на первом этапе

«шоковых» реформ политику невмешательства в рыночное распределение доходов, что привело к тому, что после первых пяти лет трансформации коэффициент Джини, показывающий степень неравенства распределения денежных доходов населения, удвоился. В Венгрии за тот же период изменение этого коэффициента составило всего два процентных пункта. Главными факторами риска попадания за черту бедности в России (определяемую прожиточным минимумом, стоимостью набора основных товаров и услуг, гарантирующих выживание человека) являются число детей в семье и состояние безМраОбоТти(Мцые.ждународная организация труда) считает чертой бедности (за её границами сегодня в мире проживают 1,2 млрд человек) доход, который равен 1 доллару США в день. По данным Минтруда РФ, в первом квартале 2002 г. в России насчитывалось 43,3 млн таких граждан, что составляло более 30% населения страны.

В России уровень бедности измеряется прежде всего соотношением размера средне-

душевого денежного дохода с прожиточным минимумом.

В Республике Коми динамика дифференциации денежных доходов населения харак-

теризуется следующими данными.

Таблица 18.1.

Распределение общего объёма денежных доходов населения Республики Коми

_{1998 1999 2000 2001 2002 2003}

Денежные доходы - всего	100	100	100	100	100	100
в т.ч. по 20% группам населения в %
к итогу
первая (с наименьшими доходами)	5,7	5,8	5,8	5,4	5,3	5
вторая	10,5	10,5	10,6	10,1	10,1	9,6
третья	15,5	15,5	15,5	15,1	15,1	14,7
четвёртая	22,8	22,8	22,8	22,7	22,6	22,5
пятая (с наибольшими доходами)	45,5	45,4	45,3	46,7	46,9	48,2

Коэффициент фондов (соотношение
доходов 10% наиболее и наименее
обеспеченного населения)	13,6	13,5	13,4	15,1	15,4	17,4
Коэффициент концентрации доходов
(индекс Джини)	0,394	0,392	0,392	0,408	0,411	0,427

В 2003 г. в Республике Коми уровень жизни населения характеризовался дальнейшим

расслоением по размеру среднедушевого денежного дохода. В среднем по России рас- слоение населения по уровню среднедушевого денежного дохода усиливалось не столь заметно.

Социальные издержки рыночных реформ, несмотря на их различия по странам, име- ют общие тенденции, связанные с понижением жизненного уровня населения, возникно- вением массовой безработицы и бедности, углубляющейся дифференциации доходов на- селения, разрушением системы социальных гарантий, характерных для социалистической экономики.

Причины, характер и формы бедности в развитых рыночных странах и странах с пере- ходной экономикой резко отличаются друг от друга. Если в развитых странах бедность обу- словлена недостаточно высокой производительностью труда определенных категорий рабо- тающих вследствие их недостаточной квалификации, образования, интенсивности труда (т.е., как указывают западные ученые, бедность носит преимущественно добровольный, а не вынужденный характер), то в переходной экономике взаимосвязь между вышеперечислен- ными факторами и бедностью проявляется довольно слабо. На это указывает появление в переходной экономике довольно многочисленной группы «работающих бедных», боль- шинство из которых по своему образованию и квалификации, социальному статусу и демо- графическому положению никогда ранее не входило в нижний доходный слой населения, но чей труд в новых экономических условиях не приносит доход, позволяющий подняться выше черты бедности (учителя, врачи, инженеры, работники культуры).

Феномен «расползания» бедности в переходной экономике, когда бедность не просто увеличивается в размерах, а охватывает все новые категории работающего населения, происходит на фоне снижения численности официально зарегистрированных безработ- ных, что свидетельствует о выборе в пользу сокращения реальных доходов, но недо- пущения массовой безработицы со стороны субъектов рынка труда.

Другой выбор между безработицей и бедностью сделало большинство стран ЦВЕ. Так, в Восточной Германии безработица в середине 90-х гг. достигла 35% при сохранении прежнего уровня зарплаты.

Бедность работающего населения является объективной почвой для восприятия боль- шинством населения нынешнего распределения собственности в России как незаконного и социально несправедливого. Если к малому бизнесу отношение более менее лояльное, то крупный бизнес подвергается резкой критике.

В российской научно-экономической литературе в последнее время активно и в разных аспектах освещается проблема придания корпоративному управлению социальной на- правленности и возникновения феномена социальной ответственности корпораций пе- ред своими работниками, потребителями, партнёрами, местным населением и перед об- ществом в целом.

Концепция социальной ответственности корпораций активно разрабатывалась ведущи- ми европейскими и американскими экономистами в течение всего ХХ в. и окончательно утвердилась в развитых капиталистических странах в 70-х гг., когда было, в частности, сформулировано, что в новых условиях бизнесу «придётся подумать о том, как эффектив- но производить социальные ценности наряду с экономическими ценностями. Общество не отвергает идею прибыли, но расширяет это понятие, включая в него как экономическую, так и социальную прибыль».

Основными факторами утверждения данной концепции являются, с одной стороны, чётко обозначившаяся в мире с середины XX столетия тенденция «социализации пред- приятий», с другой - активное применение «социально ориентирующих» методов госу- дарственного воздействия на хозяйствующие субъекты (через задание социальных пара- метров работы корпораций путём заключения с ними контрактов, через использование механизмов социального партнёрства и т.п.).

«Всеобщего признания» менеджерами российских компаний особой роли социальной ответственной направленности корпоративных стратегий, обеспечивающих корпорациям важные конкурентные преимущества, пока нет, однако определённые подвижки в этом направлении констатировать можно. Например, все разрабатываемые и выполняемые в Московском регионе проекты ОАО «ГАК «ТОНАР»» носят социально, в том числе эколо- гически, ориентированный характер. Начиная с 2003 г., показатели социальной ответст- венности менеджмента учитываются ведущими национальными экспертными агентства- ми при оценке качества корпоративного управления и присвоения компаниям соответст- вующих рейтингов.