Часть I. Принципы: почему либертарианство и психиатрия не совместимы

Чествуя Бауэра незадолго до его смерти, журнал The Economist процитировал его язвительно мудрое опреде­ ление зарубежной помощи как «превосходного метода передавать деньги бедных людей из богатых стран бога­ тым людям из бедных стран»185. Mutatis mutandis предо­ ставление финансируемых правительством психиатри­ ческих услуг — превосходный метод передавать деньги сравнительно бедных налогоплательщиков сравнитель­ но богатым психиатрам и другим практическим деяте­ лям в области психиатрически­психологического отня­ тия трудоспособности. После десятилетий игнорирова­ ния точка зрения Бауэра получила некоторую поддержку среди либертарианских и консервативных экономистов и политиков186. Однако важно понимать, что силы, кото­ рым он противостоял, сходны с силами, которым проти­ востоит критик психиатрических услуг, и эти силы про­ должают укрепляться.

Экономика и психиатрия: о чем они?

Параллели между зарубежной помощью и психиатриче­ ской помощью — лишь один аспект в сходствах между экономикой и психиатрией. Другой, более основатель­ ный аспект — то, что ни экономика, ни психиатрия не занимаются тем, что заявляют лидеры этих дисциплин: предмет первой — не математика финансов, а второй — не заболевания мозга и не психофармакология. В этом отношении взгляды Джеймса Бьюкенена особенно важ­ ны и полезны. Лауреат Нобелевской премии по эконо­ мике Джеймс Бьюкенен говорит именно то, что думает, и делает это ясно. Он утверждает, что сам термин «эко­ номика» вводит в заблуждение. «Я бы предложил отныне перестать говорить об экономике или политической эко­ номии, хотя последнее — намного лучший термин. Будь возможно начать с чистого листа, я предложил бы исполь­ зовать совершенно другое слово, вроде «каталлактика»

(catallactics) или симбиотика (symbiotics).... [термин «сим­

122

Глава 4. Экономократия и фармакратия: системы близнецы...

биотика»] передает более или менее точно идею которая должна быть центральной для нашей дисциплины... вни­ мание к уникальной разновидности отношений сотрудни­ чества индивидов друг с другом, даже если их личные ин­ тересы различны»187. Соответственно идея, центральная для психиатрии, — конфликт и отсутствие сотрудничест­ ва, а именно конфликт внутри «пациента» и между ним и другими людьми и институциями (законами). (Термин

«каталлактика» не прижился, пожалуй, потому, что лю­ 72 ди не хотят смотреть в лицо его антониму и правильно­ му термину «coercetics» («принудиловка»), описывающим экономику регулирования не очень точно, а психиатри­ ческое рабство — идеально.) Отношения сотрудничества между людьми, разумеется, не уникальны для экономи­ ки. Что уникально, согласно Бьюкенену, — это то, что та­ кие отношения должны формировать главный или един­ ственный вопрос экономики. Такой взгляд соответству­ ет фундаментальному понятию «невидимой руки» Адама Смита. Бьюкенен иллюстрирует свою точку зрения при­ мером Робинзона Крузо. Оказавшись на острове в оди­ ночестве, Крузо выбирает те или иные решения, но его выбор всегда — не экономический. Экономическими его решения становятся только с того момента, когда он на­ чинает сотрудничать с Пятницей. Сходным образом, я ут­ верждал, что пока Робинзон одинок, он мог заболеть ма­ лярией, но не шизофренией. Почему? Потому что маля­ рия — название инфекционного заболевания, способного его убить, а шизофрения — название поведения, означаю­ щее конфликт. У Робинзона могла бы «развиться» шизо­ френия только после того, как он и Пятница вступили бы в конфликт, вследствие которого Пятница заклеймил бы таким образом его поведение. «Психическое заболевание» как психиатрический диагноз — продукт конфликта меж­ ду людьми. «Рынок или рыночная организация, — под­ черкивает Бьюкенен, — это не средство достижения че­ го­либо. Это институциональное воплощение процессов добровольного обмена, в которые люди вступают в раз­

123

Рекомендовано к покупке и изучению сайтом МедУнивер - https://meduniver.com/

Глава 4. Экономократия и фармакратия: системы близнецы...

фицированию предсказания последствий принуждения, но и потому, что наука основана на сотрудничестве и не­ совместима с принуждением. Бьюкенен призывает эко­ номистов «оставаться в рамках парадигмы обмена» и счи­ тает измерение «социальных издержек и преимуществ» упражнением в экономическом сциентизме193. Он пи­ шет: «Давайте здесь вспомним, что профессор Тьяллинг Купманс получил Нобелевскую премию по экономике, а не по инженерному делу. Он получил ее за результаты, полученные из разработки оптимального распределения танкеров, перевозивших нефть во время Второй миро­ вой войны, где переменными были суда, дистанции, рас­ положения портов, баррели нефти и, разумеется, набор скрытых цен»194.

В заключение Бьюкенен предупреждает: «Представля­ ется, что экономика многие годы едва ли избегала этого хаоса, если она вообще выжила как независимая наука...

лично я не претендую на то, что мое мышление полно­ стью избавилось от парадигм неоклассической ортодок­ сии... я испытываю искушение потягаться с Хайеком и озаглавить это послесловие “Почему я не экономист”. Для каждого, кто читает методологические призывы, со­ держащиеся в статьях этой книги, и кто в то же время сле­ дит за тем, что сходит за “экономику” в профессиональ­ ных журналах 1980­х, остается единственный очевидный вывод. Автор этих статей — или единственный, кто идет в ногу, или пишет в состоянии некоторого заблуждения, будто он является кем­то таким, кем он не является»195. Якобинцы, отмечал Бёрк, отвязавшись от ограничений обычая и умеренности, «нашли свое наказание в собст­ венном успехе»196. Та же самая судьба может постигнуть экономистов и психиатров.

Голые короли

Экономисты и психиатры имеют корыстный интерес 74 в том, чтобы окружить свою деятельность тайной. Они

125

Рекомендовано к покупке и изучению сайтом МедУнивер - https://meduniver.com/

Часть I. Принципы: почему либертарианство и психиатрия не совместимы

представляют экономику и психиатрию предметами, од­ новременно заумными и незаменимыми для общества, — научными дисциплинами, принципы и практики кото­ рых обычные люди понять без долгих лет академического обучения не способны. Это неверно. Не требуется ученой степени, чтобы понять, что трудолюбие быстрее приве­ дет к материальному благополучию, чем леность, и что умеренность и самодисциплина благоприятствуют упо­ рядоченной жизни больше, чем самомнение и злоба. Не случайно экономисты, рассматривая экономическое по­ ведение, склонны обнаруживать что­то неправильное, что следует исправить: безработицу, промышленную де­ ятельность, процентные ставки, торговый дефицит или профицит, которые слишком низки или слишком высо­ ки; людей, которые сберегают/расходуют слишком ма­ ло или слишком много. Сходным образом, рассматривая человеческое поведение, психиатры склонны находить что­то неправильное, требующее исправления: манию и депрессию, избыточную активность и недостаточную ак­ тивность, людей, которые едят слишком мало или слиш­ ком много, слишком много заинтересованности в сексе или недостаточно таковой.

В результате и экономика, и психиатрия предлагают как логичное обоснование исправлению проблемного (нежелательного) поведения, так и оправдание исполь­ зованию государственного аппарата принуждения в до­ стижении этой цели. Главной экономической целью пра­ вительства, таким образом, становится проведение точ­ ных вмешательств, требуемых для того, чтобы заставить хозяйственную систему функционировать оптимально, а именно «здоровая», т.е. устойчиво растущая экономи­ ка. Федеральная резервная система вмешивается своими особыми инструментами исправления — «антиинфля­ ционный нажим», выпуск бондов, повышение или по­ нижение процентной ставки — для «настройки» эконо­ мики. Главной психиатрической целью правительства становится похожий процесс микроменеджмента, дози­

126

Глава 4. Экономократия и фармакратия: системы близнецы...

рование точных вмешательств, требуемых, чтобы заста­ вить социальную систему функционировать оптимально, а именно «психически здоровая нация», т.е. нация, сво­ бодная от наркотиков, преступности и психических забо­ леваний. Психиатрическая система вмешивается своими особыми инструментами терапии — диагнозами, препа­ ратами и принуждением — для настройки жизней людей и «психического здоровья» общества. Экономические и психиатрические меры суть части проблемы. Свободный рынок, по определению, должен регулироваться сам. Од­ нако «свободным» его можно называть лишь постольку, поскольку ему позволено быть саморегулируемым.

То же самое можно сказать о взрослом человеке в со­ временном светском обществе с ограниченным прави­ тельством. Предполагается, что гражданин управляет со­ бой, однако его можно назвать «свободным» лишь в той 75 мере, в которой управлять собой ему позволено. Вот по­ чему либертарианцы выступают и должны выступать против правительственной монополии на выпуск де­ нег — позиция, которую подчеркивали и Хайек, и Рот­ бард. По той же самой причине либертарианцы должны выступать против терпимости государства к психиатри­ ческим мерам принуждения и против признания им пси­ хиатрического освобождения от правовой ответственно­ сти. Дела обстоят таким образом, что политики, ученые эксперты и публика «знают», что развивающиеся стра­ ны нуждаются в зарубежной помощи и без нее разви­ ваться не могут. В 2002 г. Генеральный секретарь ООН Кофи Аннан объявил: «Многие [бедные страны] заяв­ ляют, что для полноценного перехода к здоровым, от­ крытым экономикам им требуется увеличить помощь от более богатых стран»197. Бауэр любил напоминать, что когда­то в прошлом развитые страны тоже были разви­ вающимися. Как же они стали развитыми без зарубеж­ ной помощи? Если у них получилось, говорил он, то мо­ гут и другие, при условии что они предпримут надлежа­ щие хозяйственные и правовые меры. Сходным образом

127

Рекомендовано к покупке и изучению сайтом МедУнивер - https://meduniver.com/

Часть I. Принципы: почему либертарианство и психиатрия не совместимы

политики, ученые эксперты и публика «знают», что дети, страдающие вызывающим оппозиционным расстройст­ вом и другими психиатрическими расстройствами, ну­ ждаются в психиатрической помощи и развиваться без нее не могут. В действительности идея о том, что дети могут страдать «психическими расстройствами», требу­ ющими психиатрического вмешательства, — совсем не­ давнее изобретение. До начала ХХ в. детской психиатрии не существовало, не было и таких заболеваний. Однако дети — даже «обделенные» дети — умудрялись не только вырасти и прожить производительную и компетентную жизнь. Они делали это, причиняя намного меньше рас­ стройств своим родителям и обществу, чем это имеет ме­ сто сегодня. Нет секрета в том, из чего состоит достиже­ ние свободного правительства, хозяйственного развития или личной компетентности. «Оказывается, создать пра­ вительство совсем не сложно, — писал Бёрк, — достаточ­ но определить его местонахождение, обучить народ ло­ яльности — и дело сделано. Дать свободу еще легче. Для этого достаточно отпустить поводья. Но создать свобод­ ное государство, т.е. регулировать противоположные эле­ менты свободы и сдерживания, — это требует размыш­ лений, твердого, сильного, всеобъемлющего разума»198.

Рецепты хозяйственного и личного развития похожи. И то и другое требует людей, стремящихся улучшить свою судьбу здесь на земле, а не на небесах, и готовых учить­ ся, упорно работать и сотрудничать с другими. Они также требуют, чтобы, объединяясь в общество, люди создавали законы, защищающие частную собственность, перено­ сили значительную степень экономического неравенст­

76ва и формировали правительство, чьи взыскания не бу­ дут препятствовать накоплению капитала. Образование, ученичество, машинное оборудование и технологические нововведения — дополнительные стимулы экономиче­ ского роста, при котором процветание каждого индивида немного помогает процветанию каждого другого. «В ин­ тересах торгового мира будет, — говорил Бёрк, — чтобы

128