Глава 3. Экономическая теория и психиатрия — сциентистские близнецы
достоверностью, как именно человек поступит, погля дев в тот или иной «психологический тест» или «клини ческое обследование». Этот образец бахвальства вызы вал бы смех, если бы не ужасающие правовые и социаль ные последствия, которые из него вытекают.
Нейроэкономика помещает действия человека в мозг тем же самым способом, которым нейролингвистика по мещает в мозг речь. Остается единственный вопрос: где именно? «Где в вашем мозге помещается слово, которое вы выучили? — спрашивает нейролингвист. — Если вы знаете два языка, хранятся ли они в разных участках ваше го мозга?»150 Нейролингвисты заявляют о своей эксперт ной компетентности в особых «приемах», которые они называют «нейролингвистическое программирование» и «нейролингвистическое депрограммирование», выдают дипломы специалистам в этих методах и делают общее профессиональное дело с психологами и гипнотизерами.
Заключение
Экономисты основного направления (неоклассические 58 экономисты) основывают свои претензии на то, что эко номика — это наука, математикой: они используют ма тематические обозначения, уравнения и статистику и формулируют «экономические законы». Как можем мы примирить математическую «методологию» с объектами изучения экономики — людьми, которые действуют? Ка кая часть математической экономики функциональна, т.е. относится к тому, что экономисты делают на самом деле, а какая ее часть церемониальна, представляя собой сред ство придать их практикам ауру научной респектабель ности?151 Поскольку экономисты делают многое, про стого ответа на этот вопрос нет. Однако многие из наибо лее известных экономистов — к примеру, Джон Мэйнард Кейнс, Джон Кеннет Гэлбрейт, Милтон Фридман — ста ли знамениты благодаря своему политическому, а не про фессиональному вкладу в эту область.
103
Рекомендовано к покупке и изучению сайтом МедУнивер - https://meduniver.com/
Часть I. Принципы: почему либертарианство и психиатрия не совместимы
Психиатры основывают свои претензии на том, что психиатрия — это наука, нейропатологией, нейронау кой и психофармакологией: они исследуют строение и функции мозга, лечат разновидности [неодобряемого] поведения так, как если бы это были заболевания моз га, и назначают препараты людям, которых они объяв ляют психически больными. Как нам примирить испо ведание психиатром нейронауки с его практиками лише ния людей свободы, насильственного применения к ним препаратов и освобождения от ответственности преступ ников?152 Какая часть нейронаучной психиатрии явля ется функциональной, тем, что психиатры делают, а какая часть — церемониальной, т.е. служит средством придать их практике ауру научной респектабельности? Каждый во лен самостоятельно ответить на этот вопрос.
Почему экономисты и психиатры так ревностно от стаивают для себя особый научный статус? По той же са мой причине, по которой в прежние времена священни ки заявляли о своем особом теологическом статусе. По тому что они желают иметь возможность продавать свои предположительно полезные услуги населению и прави тельству. И самое важное: обслуживая государство, они желают занимать позицию, позволяющую влиять на его политику. В теологическиблаготворительных государст вах священники оправдывали власть правителей. В тера певтическисоциальных государствах психиатры и эко номисты исполняют ту же самую функцию. В прежние времена люди верили, что священники обладают особы ми познаниями в деятельности Неба и земли. Они ими не обладали. Сегодня люди веруют в то, что психиатры и нейроученые обладают специальными познаниями в «че ловеческой психике». У них нет таковых.
Глава 4
ЭКОНОМОКРАТИЯ И ФАРМАКРАТИЯ: СИСТЕМЫ БЛИЗНЕЦЫ СОЦИАЛЬНОГО КОНТРОЛЯ
В предыдущей главе я показал, что экономисты и психи 59 атры действуют как «светские священники», социальные инженеры и агенты по контролю над поведением, но при этом маскируются под ученых.
В этой главе я покажу, что в силу необходимости эко номисты и психиатры способствуют либо принуждению, либо добровольному сотрудничеству; либо индивидуа листической капиталистической экономике рынка, ли бо коллективистскому терапевтическому государству все общего благоденствия; либо добровольной договорной психиатрии, либо принудительнонедобровольной пси хиатрии. Я проиллюстрирую и обосную это наблюдение описанием сходства между помощью зарубежным стра нам и психиатрической помощью.
Личность, семья и государство
Сотрудничество между людьми и группами требует контроля над хищническими побуждениями человека. Так зародились семья, религия и государство, исполня ющие задачу контролировать личное поведение.
Как социальные существа, мы должны согласовывать свое поведение с поведением других, и наоборот. Такая координация обеспечивается двумя мерами — внешним контролем или принуждением и самоконтролем или са модисциплиной. Убеждение и другие меры неприну дительного влияния эффективны, если достигают це ли — изменить решение субъекта. Некоторые мораль ные кодексы и политикоэкономические системы ценят
105
Рекомендовано к покупке и изучению сайтом МедУнивер - https://meduniver.com/
Часть I. Принципы: почему либертарианство и психиатрия не совместимы
принуждение благодетельными авторитетами и подчи нение таковым больше, чем самоконтроль и независи мость. Примеры таких кодексов и систем — теократия, тоталитаризм и терапевтическое государство. Другие ста вят внутренний контроль человека над собой и доброволь ное сотрудничество с другими выше, чем внешнее прину ждение. Примеры этому — протестантская этика, рыноч ная экономика, либертарианство. Адам Смит, учивший не экономике, а моральной философии, почитается как пророк стиля жизни, основанного на самодисциплине и сотрудничестве. Для связей между взрослыми Смит сове
60товал добровольные отношения, подобные торговле, по лагая, что «когда два человека торгуются между собой, это несомненно выгодно обоим»153. Поскольку индивид, «не склонный уважать закон и подчиняться гражданскому су ду», не заслуживает привилегий гражданства, Смит осно вывал свою веру в сотрудничество предположением о том, что общество обеспечит, по большей части, чтобы его чле нами были самодисциплинированные люди154.
Во вступлении я цитировал классическое предостере жение Бёрка: «Общество не может существовать без влас ти, контролирующей волю и естественные инстинкты, и чем меньше такой власти внутри нас, тем больше ее долж но быть извне. Извечным порядком вещей предопределе но, что натуры неумеренные не могут быть свободными. Их собственные страсти куют им оковы»155.
Это наблюдение мне представляется столь точным и важным, что я полагаю, его следовало бы называть Первым законом политической философии. Начиная с классиче ских либералов, таких как Адам Смит, и до современных либертарианцев, таких как Людвиг фон Мизес, политиче ские философы признавали, что отношения между людь ми, основанные на сотрудничестве и договоре — в проти воположность отношениям, основанным на господстве
ипринуждении, — предполагают наличие независимых, управляющих собой действующих лиц. Либертариан ский запрет на применение насилия не распространяется
106
Глава 4. Экономократия и фармакратия: системы близнецы...
на отношения между определенными опекунами и лица ми, от них зависящими, особенно младенцами, маленьки ми детьми и глубоко беспомощными инвалидами. Я нач ну с рассмотрения ситуации ребенка в семье и обществе, а затем рассмотрю проблему беспомощности. В книге Эк клезиаста (3: 1—2) читаем: «Всему свое время, и время вся кой вещи под небом: время рождаться, и время умирать».
У каждого есть время быть ребенком и зависеть от ро дителей, время быть взрослым, равным нашим родите лям, и время, когда мы заботимся о них так, как они за ботились о нас. Я использую слова «ребенок» и «детство», чтобы описать биологическое состояние незрелости, хро нологическое состояние несовершеннолетия и социаль ноправовой статус зависимости от взрослых. Взрослые больше и сильнее, они более опытны, чем дети, а также способны выжить без детей. Дети выжить без взрослых не могут. Это базовое неравенство определяет и формулиру ет отношения ребенка со взрослым миром. На современ ном Западе детство, среди прочего, — социальноправо вой статус. Возраст, в котором этот статус заканчивается и начинается статус взрослого, варьируется в зависимости от контекста, в котором статус несовершеннолетия чело века рассматривается: он может быть таким низким, как
десять или двенадцать лет для суда по уголовному престу 61 плению, как в отношении взрослого; четырнадцать или шестнадцать лет для получения ограниченных водитель ских прав; шестнадцать лет для выражения согласия на сексуальные отношения со взрослым; восемнадцать для голосования и вступления в вооруженные силы; двадцать один год для покупки алкоголя; тридцать пять для выстав ления кандидатуры на пост президента страны.
В определенных сферах жизни, таких как работа и всту пление в брак, в прошлом детство заканчивалось гораздо раньше, чем теперь. В других областях жизни, таких как право на собственность или голосование, оно заканчива лось или намного позже, или никогда. Чтобы научиться уважать себя и подчиняться самим себе, мы сперва должны
107
Рекомендовано к покупке и изучению сайтом МедУнивер - https://meduniver.com/
Часть I. Принципы: почему либертарианство и психиатрия не совместимы
научиться уважать своих родителей и подчиняться им или тем, кто их заменяет. Поскольку семья оказывается наи более эффективным социальным установлением для прев ращения безответственных детей в ответственных взро слых, это наиболее устойчивое и важное общественное установление. По этой же причине враждебность к семье стала существенным признаком глашатаев политическо го и терапевтического патернализма и всевозможных то талитаризмов — якобинцев, коммунистов, фашистов, на ционалсоциалистов, психиатров, социальных служащих и феминисток. Каждый из этих ревнителей и его дело ма скируются под «освободителей» и разновидность «освобо ждения». Каждый стремится разрушить семью, возлагая на нее вину за «создание» всякого рода личных и обществен ных проблем. И каждый стремится заменить семью влас тью, легитимность которой покоится не на кровном род стве, а на «сострадании», «науке» или «терапии».
Адам Смит также был озабочен подрывом целостности семьи, хоть и со стороны совсем другой угрозы — избы точного числа детей. Он предупреждал, что «там, где де тей много, не все они могут получить родительскую при вязанность, а встать на ноги каждый из них может толь ко с ее помощью»156.
Эти соображения напоминают об очевидных вещах, которые тем не менее стоит подчеркнуть. Я имею в ви ду, что либертарианские принципы — это принципы. Их не следует путать с общей философией жизни, что бы под этим ни понималось. Будет, мягко говоря, ошибочным истолковывать либертарианство как образец для жизни, светской религии или философии, в которой имеется «ре шение» для всех житейских проблем. Антиутопия рома нов Айн Рэнд проецирует индивидуалистскую филосо фию, подходящую некоторым взрослым, но не детям и не взрослым инвалидам. Вот одна из причин, по которой ее романы вызывают куда больший отклик у здоровых под ростков и юных взрослых, чем у зрелых мужчин и женщин
62 или хронически больных людей.
108
Глава 4. Экономократия и фармакратия: системы близнецы...
Хотя либертарианские принципы и не предполага лось применять к семейным отношениям, их неприме нимость иногда истолковывают как недостаток. Напри мер, в книге «Любовь и экономическая теория», с не уклюжим подзаголовком «Why the LaissezFaire Family Doesn’t Work» («Почему невмешательство в дела семьи не работает»), Дженнифер Роубэк Морс пишет: «Этот недостаток в либертарианстве проявляется в героях Айн Рэнд — одного из наиболее последовательных индивиду алистов ХХ в. У ее героев детства не бывает»157. Морс пра ва. Но кто сказал, что невмешательство в дела семьи ра ботает? Дело в том, что правовая и политическая струк тура свободного общества, подходящего для здоровых взрослых, не может основываться на потребностях зави симых и их отношениях с попечителями158. Кеннет Ми ноуг красноречиво излагает этот тезис: «Государство, по сути, есть ассоциация независимых и предприимчивых людей, живущих в рамках закона, и с политической точ ки зрения бедные и нуждающиеся суть не что иное, как угроза для нашей свободы. Например, они представля ют материал для демагога, пытающегося достичь влас ти с помощью обещаний использовать принудительную власть государства для перераспределения доходов»159.
Эти размышления объясняют, почему, по мере то го как государство все больше обращается со взрослы ми как с пациентами, язык традиционной политиче ской философии атрофируется, и вместо него для ана лиза отношений между гражданином и государством мы принимаем язык «нуждыипомощи», «болезнииле чения». Достойно сожаления, что мы делегируем госу дарству заботу об индивидах, лишенных семейной под держки. Глупо расширять, осознавая это, полномочия государства добавлением новых и новых категорий пре тендентов на его услуги. В прошлом мы непосредствен но навязывали статус младенцев некоторым взрослым, например женщинам. Теперь мы делаем это непрямо, обращаясь с ними так, как если бы они были зависи
109
Рекомендовано к покупке и изучению сайтом МедУнивер - https://meduniver.com/