1659 Г. Начался период, как его назвал Фуко, "великого заклю-

чения" -- сумасшедшие были социально сегрегированы и

"территориально изолированы" из пространства обитания

"нормальных людей", психически ненормальные стали регулярно

исключаться из общества и общественной жизни. Фуко связы-

вает это с тем, что во второй половине ХVII в. начала прояв-

ляться "социальная чувственность", общая для всей европейской

культуры: "Восприимчивость к бедности и ощущение долга

помочь ей, новые формы реакции на проблемы незанятости и

праздности, новая этика труда" (183, с. 46).

В результате по всей Европы возникли "дома призрения",

или, как их еще называли, "исправительные дома, где без вся-

кого разбора помещались нищие, бродяги, больные, безработ-

ные, преступники и сумасшедшие. Это "великое заключение", по

82 Глава I

Фуко, было широкомасштабным "полицейским" мероприятием,

задачей которого было искоренить нищенство и праздность как

источник социального беспорядка: "Безработный человек уже

больше не прогонялся или наказывался; он брался на попечение

за счет нации и ценой своей индивидуальной свободы. Между

ними и обществом установилась система имплицитных обяза-

тельств: он имел право быть накормленным, но должен был

принять условия физического и морального ограничения своей

свободы тюремным заключением" (183, с. 48). В соответствии с

новыми представлениями, когда главным грехом считались не

гордость и высокомерие, а лень и безделье, заключенные долж-

ны были работать, так как труд стал рассматриваться как ос-

новное средство нравственного исправления.

К концу ХVIII в. "дома заключения" доказали свою не-

эффективность как в отношении сумасшедших, так и безработ-

ных; первых не знали, куда помещать -- в тюрьму, больницу

или оставлять под призором семьи; что касается вторых, то

создание работных домов только увеличивало количество безра-

ботных. Таким образом, замечает Фуко, дома заключения,

возникнув в качестве меры социальной предосторожности в

период зарождения индустриализации, полностью исчезли в

начале ХIХ столетия.

Очередная смена представлений о природе безумия привела

к "рождению клиники", к кардинальной реформе лечебных за-

ведении, когда больные и сумасшедшие были разделены и поя-

вились собственно психиатрические больницы -- asiles

d'alienes. Они так первоначально и назывались: "приют",

"убежище" и их возникновение связано с именами Пинеля во

Франции и Тьюка в Англии. Хотя традиционно им приписыва-

лось "освобождение" психически больных и отмена практики

"насильственного принуждения", Фуко стремится доказать, что

фактически все обстояло совершенно иначе. Тот же Сэмуэл

Тьюк, выступая за частичную отмену физического наказания и

принуждения по отношению к умалишенным, вместо них пытал-

ся создать строгую систему "самоограничения", тем самым он

"заменил свободный террор безумия на мучительные страдания

ответственности... Больничное заведение уже больше не нака-

зывало безумного за его вину, это правда, но оно делало боль-

ше: оно организовало эту вину" . (183, с. 247). Труд в

"Убежище" Тьюка рассматривался как моральный долг, как

подчинение порядку. Место грубого физического подавления

пациента заняли надзор и "авторитарный суд" администрации,

больных стали воспитывать тщательно разработанной системой

поощрения и наказания, как детей. В результате душевноболь-

ПОСТСТРУКТУРАЛИЗМ 83

ные "оказывались в положении несовершеннолетних, и в течение

длительного времени разум представал для них в виде Отца"

(там же, с. 254).

Возникновение психических больниц (в книге "Рождение

клиники", 1963) (193), пенитенциарной системы (в работе

"Надзор и наказание", 1975) (202 ) рассматриваются Фуко

как проявление общего процесса модернизации общества, свя-

занной со становлением субъективности как формы современ-

ного сознания человека западной цивилизации. При этом уче-

ный неразрывно связывает возникновение современной субъек-

тивности и становление современного государства, видя в них

единый механизм социального формирования и индивидуализа-

ции (т. е. понимает индивидуализацию сознания как его социа-

лизацию), как постепенный процесс, в ходе которого внешнее

насилие было интериоризировано, сменилось состоянием "пси-

хического контроля" и самоконтроля общества.

Эта идея "дисциплинарной власти" наиболее впечатляюще

была сформулирована Фуко в известном труде "Надзор и нака-

зание", где он пустил в научный обиход одну из самых попу-

лярных своих концепций -- теорию "паноптизма" -

"всеподнадзорности". Саму идею Фуко позаимствовал у Дже-

реми Бентама, предложившего в конце ХVIII в. архитектурный

проект тюрьмы "Паноптикон", где внутри расположенных по

кругу камер находится центральная башня, откуда ведется по-

стоянное наблюдение. В этих условиях никто из заключенных не

мог быть уверен, что за ним не наблюдают, в результате заклю-

ченные стали постоянно сами контролировать свое собственное

поведение. Впоследствии этот принцип "паноптизма" был рас-

пространен на школы, казармы и больницы, были выработаны

правила составления персональных досье, системы классифика-

ции и аттестации (поведения, прилежания, соблюдения или не-

соблюдения порядка, успехов или неуспехов в выполнении

предъявляемых требований) -- все, что способствовало установ-

лению перманентного надзора, "мониторинга" над учениками,

больными и т. д.(В частности, в английских школах старший

ученик, наблюдающий за порядком в младшем классе, называ-

ется monitor).

Саруп отмечает "сходство между Паноптиконом ("Все-

видяшим") и бесконечным знанием христианского Бога. Он

также близок фрейдистской концепции супер-эго как внутрен-

него монитора бессознательных желаний. Другая параллель

обнаруживается между Паноптиконом и компьютерным монито-

рингом над индивидами в условиях развитого капитализма. Фу-

ко намекает, что новая техника власти была необходима для