70 Глава I

как языковое. И те выводы, которые сделал из этого фундамен-

тального положения структурализма и постструктурализма Фу-

ко, шли в традиционном для данной системы рассуждений духе,

хотя и получили у него специфическую (и, надо отметить, весь-

ма влиятельную) интерпретацию. С точки зрения панъязыкового

сознания нельзя себе представить даже возможность любого

сознания вне дискурса. С другой стороны, если язык предопре-

деляет мышление и те формы, которые оно в нем обретает, --

так называемые "мыслительные формы", -- то и порождающие

их научные дисциплины одновременно формируют "поле созна-

ния", своей деятельностью постоянно его расширяя и, что явля-

ется для Фуко самым важным, тем самым осуществляя функ-

цию контроля над сознанием человека.

Таким образом, в теории Фуко осуществляется мистифици-

рование научно-технического прогресса, подмена его анонимной

и полиморфной "волей к знанию" и интерпретация ее как стрем-

ления замаскировать "волю к власти" претензией на научную

"истину". Как утверждает Фуко в своей обычной эмоциональ-

ной манере: " Исторический анализ этой злостной воли к зна-

нию обнаруживает, что всякое знание основывается на неспра-

ведливости (что нет права, даже в акте познания, на истину или

обоснование истины) и что сам инстинкт к знанию зловреден

(иногда губителен для счастья человечества). Даже в той широ-

ко распространенной форме, которую она принимает сегодня,

воля к знанию неспособна постичь универсальную истину: чело-

веку не дано уверенно и безмятежно господствовать над приро-

дой. Напротив, она непрестанно увеличивает риск, порождает

опасности повсюду... ее рост не связан с установлением и упро-

чением свободного субъекта; скорее она все больше порабощает

его своим инстинктивным насилием" (188, с. 163).

Проблема "власти", пожалуй, оказалась наиболее важной

среди тех представителей деконструктивизма и постструктура-

лизма (это касается прежде всего так называемого "левого де-

конструктивизма" и британского постструктурализма с их теори-

ей "социального текста"), которые особенно остро ощущали

неудовлетворенность несомненной тенденцией к деполитизации,

явно проявившейся в работах Дерриды конца 60-х и практиче-

ски всех 70-х гг 4. Но в первую очередь это недовольство было

______________________________

4 Где-то на рубеже 70-х и 80-х гг. его позиция несколько

изменилась:

как генератор идей, очень чуткий к общему "настроенческому хаосу"

бурлящего котла разноречивых мнений, он мгновенно среагировал на

перемену пристрастий и ориентаций западных интеллектуалов,

и скорректировал в начале 80-х гг. свою позицию.

ПОСТСТРУКТУРАЛИЗМ 71

направлено против открыто декларируемой аполитичности Йель-,

ской школы.

Несомненно воздействие Фуко и на оформление таких

ключевых положений постмодернистской теории, как концепции

фрагментарности "метарассказов" Лиотара. В частности, в своей

книге "Воля к знанию" -- части тогда замысливаемой им об-

ширной шеститомной "Истории сексуальности" (1976)5 он

выступает и против тирании "тотализирующих дискурсов", легити-

мируюших власть (одним из таких видов дискурса он считал

марксизм), в борьбе с которыми и должен был выступить его

анализ "генеалогии" знания, позволяющий, по мнению ученого,

выявить фрагментарный, внутренне подчиненный господствую-

щему дискурсу, локальный и специфичный характер этого

"знания".

После чтения рассуждений Фуко о власти остается стран-

ное впечатление: чем подробнее он объясняет механизмы ее

действия, рисуя эффективную картину ее всевластия, тем навяз-

чивее становится ощущение ее какой-то бесцельности и ирра-

циональности, замкнутости на себе. Таким образом, власть,

будучи в системе ученого высшим принципом реальности, фак-

тические существует сама ради себя; как заметил А. Фурсов,

это скорее концепция "кратократии" -- власть власти. Фуко

отказывается от поисков истоков власти, от работы с понятием

власти на уровне социального намерения ее применить и кон-

центрирует свое внимание на механизмах ее внешнего проявле-

ния и внутреннего самоконтроля, на формировании субъекта как

результата ее воздействия.

Власть, как желание, бесструктурна, фактически Фуко и

придает ей характер слепой жажды господства, со всех сторон

окружающей индивида и сфокусированной на нем как на центре

применения своих сил. В этом отношении, очевидно, справедли-

ва критика Сарупом фукольдианского понятия "власти", когда

он пишет: "Власть не является ни институтом, ни структурой, ни

некой силой, которой наделены отдельные люди; это имя, дан-

ное комплексу стратегических отношений в данном обществе.

Все социальные отношения являются властными отношениями.

Но если все социальные отношения являются властными отно-

_____________________________

5 Ее можно перевести и как "Жажда знания", тем более, что

автор

употребил слово "volonte", имеющее еще и специфическое

философское значение "воления", вместо собственно терма "воля" --

vouloir",

но перекличка со знаменитой "Волей к власти" Ницше слишком очевидна,

да и не скрывается самим Фуко, тем более, что в обосновании концепции

знания как средства власти он не избегает и термина "vouloir".

72 ГЛАВА I

шениями, то как мы можем сделать свой выбор между тем или

иным обществом?

Когда Фуко вынужден отвечать на подобный вопрос, он

становится уклончивым. Теоретически он лишил себя возможно-

сти пользоваться такими понятиями, как равенство, свобода,

справедливость. Для него они просто символические обозначе-

ния в процессе игры, взаимодействия сил. Эта точка зрения

весьма близка Ницше, писавшего: "когда угнетенные хотят

справедливости, это всего лишь оправдание того факта, что они

хотят власти для себя". История, согласно этой точки зрения,

представляет собой бесконечную борьбу за господство" (350,

с. 92-93).

Можно еще раз, разумеется, повторить, что Саруп явно не

учитывает последние работы Фуко и критикует его с подчерк-

нуто социологизированных позиций, приписывая к тому же

Фуко излишне жесткую схематичность взглядов, которой он

никогда не страдал, но несомненно, что есть рациональное зерно

в его критике того "имиджа" Фуко, который создался в пред-

ставлении многих постструктуралистов и оказался наиболее

влиятельной моделью для дальнейшей разработки "леводе-

конструктивистских" теорий. К тому же в этом своем взгляде на

Фуко он был не одинок. Когда Лейч утверждает, что "тексты

Фуко все в большей степени настойчиво обращают внимание на

негативные социально-политические свойства архива" (294, с.