15. Дворцовая капелла в Аахене

Другая каролингская церковь сохранилась в районе Орлеана. Это церковь Жерминьи де Пре, выстроенная епископом Теодульфом¹⁰ в его резиденции в начале IX века. Подобно Аахенской капелле, она принадле­жит к типу центрических зданий — в плане она пред­ставляет собой квадрат с примыкающими к нему с четырех сторон полукруглыми выступами. Один из них теперь исчез, но в общем церковь сохранилась неплохо. В одной из ее абсид даже уцелела мозаика IX века.

Число дошедших до нас каролингских построек очень невелико. Большие дворцовые комплексы, в кото­рые входили Аахенская капелла и церковь Жерминьи де Пре, теперь исчезли, как исчезли и прочие дворцы королей, знати и духовенства. Плохо сохранились и памятники церковного зодчества. Церковь Жерминьи де Пре и Аахенская капелла позволяют составить пред­ставление лишь о дворцовой капелле, имевшей, как правило, центрическую форму. Однако не этот тип храма был самым распространенным. Соборы и мона­стырские церкви имели обычно форму базилики. Каро­лингские базилики не сохранились, и, чтобы судить о них, нам приходится обращаться к данным архео­логии и изображениям в старинных рукописях.

Известно, что при Карле Великом и его преемниках наряду с дворцовым особенно большой размах при­обрело монастырское строительство. Это связано было с ростом могущества монастырей и их влияния в империи. Реформированные при Карле Великом мона­стырские школы подготовляли не только лиц духов­ного звания, но и кадры имперской администрации, дипломатов, из них выходили ученые, писатели, исто­риографы, игравшие видную роль в политической жизни государства.

Монастырские комплексы IX века представляли собой целые поселки с множеством строений. Плани­ровка их, по-видимому, нередко имела регулярный характер. По крайней мере, такое заключение можно сделать, познакомившись с сохранившимся в одной средневековой рукописи наброском плана большого Сен Галленского монастыря в Бургундии (теперь терри­тория Швейцарии) (илл. 16). Возможно, что план этот воспроизводит только проект, а не расположение суще­ствовавших в действительности сооружений, но это не умаляет его значения. Он знакомит нас с типом каро­лингского монастыря и градостроительными идеями того времени.

Многочисленные постройки Сен Галленского аббат­ства расположены в строгом порядке и разделены пересекающимися под прямым углом уличками. Среди этих построек выделяется своими размерами церковь. Это базилика, отличающаяся, однако, от известных нам аналогичных ранних построек тем, что она имеет абсиду не только с восточной, но и с западной стороны. Как удалось установить, подобные базилики стали типичными для каролингского церковного зодчества, особенно монастырского. Дело в том, что вместо нескольких маленьких церковок меровингских мона­стырей теперь принято возводить одну большую. Зато в ней как бы сливается несколько храмов, каж­дая абсида получает алтарь, посвященный своему свя­тому.

Церковь Сен Галленского аббатства имеет один трансепт, но мы знаем, что иногда удваивались и трансепты. Главные входы в храм располагались либо на западном фасаде по сторонам абсиды (как в Сен Галленской церкви), либо на боковых фасадах. К тран­септу Сен Галленской церкви пристроены два неболь­ших помещения ризница и библиотека со скрипторием.

К церкви примыкает клуатр обнесенный крытой галереей дворик с водоемом, напоминающий атриумы раннехристианских базилик. Только в отличие от атри­ума, дворик этот находится не перед западным фаса­дом, а сбоку, с южной стороны церкви. Клуатр — центр монастырской жизни. Он связывает главные монастырские помещения с церковью. С восточной стороны его возвышается большое здание, нижний этаж которого занимает так называемый зал капитула, где настоятель собирает монахов для распределения работ и обсуждения дел. Во втором этаже помещаются спальни монахов, оттуда имеется ход в трансепт церкви для посещения ночных богослужений. С южной сто­роны клуатр замыкает трапезная, с западной склады.

К северу и востоку от церкви размещены дом настоятеля, гостиница, дома для паломников, школа, помещение для послушников, госпиталь. В юго-восточной части монастырской территории отведен участок для кладбища. К югу от клуатра располагаются кухня, пекарня, пивоварня, мельница, бочарная и столярная мастерские, дома ремесленников. В западной части монастырской территории находятся стойла, амбары, сараи, дом сельскохозяйственных рабочих.

Таков тип каролингского монастыря. В основном этот тип сохранился и в последующие столетия. Обычно монастырь обносился крепостными стенами, в слу­чае нападения служившими защитой и монахам и жителям окрестных селений.

Другой рисунок, известный по более поздним воспроизведениям, позволяет судить о наружном облике каролингского храма. Это изображение церкви аббат­ства Сен Рикье в северной Франции (илл. 17). Во времена Каролингов здесь находился большой процве­тающий монастырь. Церковь его, построенная около 800 года, была разрушена в конце IX века. Она имела форму трехнефной базилики с высоким центральным нефом и низкими боковыми. Перекрытие ее было дере­вянным. Базилику пересе­кали два трансепта, с восточ­ной и западной стороны к ней примыкали абсиды. На пере­крестьях нефа и трансеп­тов возвышались башни. С южной стороны находился клуатр.

Данные археологических раскопок и изучение остат­ков старых построек позво­ляют внести еще несколько дополнений в наше представ­ление о каролингских церк­вах. Как установлено, мно­гие из них имели под хором подземные помещения, так называемые крипты, где на­ходилось захоронение свя­того или хранились его реликвии.

17. Церковь аббатства Сен Рикье. Гравюра со старинного изображе­ния

В таком случае пол хора несколько повышался по сравнению с уровнем пола в остальной части храма. Наружный декор зданий был небогат. Чаще всего стены облицовывали выложенными узором плитками камня различных оттенков. Монументальная скульп­тура отсутствовала. Скульптурный декор ограничи­вался резными орнаментами на капителях колонн, столбах и других частях зданий. Внутри церкви стены расписывались фресками или покрывались мозаиками.

IX век был временем высокого расцвета искусства монументальной росписи, о котором, к сожалению, теперь известно очень немногое. Лишь в старинных рукописях можно прочитать о больших исторических циклах фресок, покрывавших стены королевских двор­цов. Мы узнаем из этих источников, что в импера­торском дворце в Ингельсхейме в апартаментах сына Карла Великого Людовика Благочестивого были изо­бражены подвиги Кира, Александра Македонского, Ганнибала, победы каролингских королей, наконец, деяния римских императоров, которых считали сво­ими предками Каролинги. Мы узнаем об обширных циклах росписей светского содержания, украшавших и резиденции духовных властителей, например, дво­рец епископа Теодульфа в Жерминьи де Пре, где были представлены аллегории времен года, наук, искусств и т. п.

Повествовательные иллюстративные циклы появля­лись и в церквах, хотя здесь их распространение все еще встречало сопротивление со стороны части духо­венства. Так, например, сам епископ Теодульф, зака­завший многочисленные изображения для покоев своего дворца, в дворцовой капелле предпочел ограничиться символикой. Сохранившаяся в своде одной из абсид капеллы в Жерминьи де Пре мозаика изображает анге­лов у ковчега завета.¹¹ Все же евангельские и библей­ские сюжеты постепенно проникают в росписи каро­лингских церквей. После осуждения на церковном соборе в Никее в 787 году массового уничтожения ре­лигиозных изображений в Византии (иконоборчества),¹² императоры и большая часть духовенства стали поощ­рять развитие церковного искусства.

При крайней редкости дошедших до нас каролинг­ских росписей особую ценность представляют недавно расчищенные до конца фрески небольшой церкви св. Иоанна в Мюнстере (IX в., теперь Швейцария, на границе с Италией), где сохранился целый цикл изо­бражений на евангельские и библейские сюжеты. Мюнстерские фрески — старейший известный нам ансамбль европейской монументальной живописи. Росписи этой церкви знакомят нас с системой декорировки каро­лингского храма. Фрески здесь покрывают всю поверх­ность стен. В абсидах помещены изображения Христа во славе, над ними располагалось „Вознесение", на стенах нефа представлены библейские и евангельские сюжеты, на западной стене — „Страшный суд".

Первое, что бросается в глаза, когда рассматри­ваешь росписи мюнстерской церкви, — их близость к раннехристианской традиции. Она проявилась уже в выборе сюжетов, среди которых преобладают ветхо­заветные эпизоды и сцены чудес Христа. Правда, в тематике росписей есть и новшества. Особенно важно появление новой темы — „Страшный суд", впослед­ствии одной из самых распространенных тем средне­векового искусства.

Еще больше, чем в тематике, сказывается сопри­косновение с позднеантичной художественной культу­рой в манере исполнения фресок. В одной из ветхо­заветных сцен, эпизоде из истории сына Давида Авессалома, мы видим многофигурную композицию, представленную на фоне классической архитектуры. В непринужденной позе, поджав под себя одну ногу, сидит на троне Авессалом, сильно жестикулируя спе­шат к нему со всех сторон воины. Пропорции фигур правильны, движения их естественны, энергичная све­тотеневая моделировка придает им объемность. Со времен падения Римской империи европейская живопись не знала подобного изображения человека. Правда, утрата навыков в изображении человеческой фигуры дает себя знать и в мюнстерских фресках. Используя старый образец, средневековый мастер не всегда пони­мает формы, которые он воспроизводит. Он преуве­личивает резкость световых бликов, превращая их в своего рода узор на поверхности лиц и одежд, нару­шает плавность движений, искажает перспективу. Зато он вносит много экспрессии. Напряженные взгляды, резкие движения придают рассказу взволнованность.

Экспрессия - одна из характернейших черт каро­лингского искусства. Сцены мученической смерти свя­тых (например, изображение смерти св. Стефана во фреске крипты церкви Сен Жермен в Оксерре, IX в.) или распятия Христа (фреска церкви Сан Винченцо ин Вольтурно в южной Италии, IX в.) поражают силой выраженных в них чувств. В этом стремлении к дра­матизации проявляются уже специфические черты западноевропейского средневекового искусства. Каро­лингские мастера не были копировщиками раннехристианских памятников. Используя их, они шли своим путем.

Гораздо лучше, чем о монументальной живописи, мы можем судить о книжной миниатюре IX века.

Искусство книги стояло в империи Каролингов на большой высоте. Известно, что продукция монастыр­ских скрипториев была в это время гораздо более обширной и разнообразной, чем раньше. Благодаря замене разнохарактерных трудночитаемых шрифтов меровингских рукописей единообразным упрощенным шрифтом (каролингский минускул) книга стала доступ­ней. Более широкое распространение, чем раньше, получила светская книга, хотя, конечно, она не могла сравниться с религиозной ни по количеству изготов­лявшихся экземпляров, ни по роскоши оформления.

В оформлении каролингской рукописи декоратив­ный принцип сочетается с иллюстративным. Завитки и плетения на полях, огромные орнаментированные инициалы говорят о связи с меровингской и англо­ирландской миниатюрой. Но орнаментальный декор не является более единственным украшением книги. В каролингской рукописи возрождается иллюстрация, почти совершенно исчезнувшая в предшествующий период.

Если в декоративном оформлении книги каролинг­ские мастера опирались на опыт своих непосредствен­ных предшественников, то для создания иллюстраций этот опыт мало мог им дать. Образцами для каро­лингских иллюстраторов становятся раннехристианские и византийские рукописи. Первые еще имелись в то время в европейских монастырях и церквах. Вторые в VIII—IX веках были в большом количестве завезены в Европу византийскими монахами, бежавшими от пре­следований иконоборцев.