54. Апостол Петр. Рельеф портала церкви Сен Пьер в Муассаке

По сторонам портала множество маленьких животных устремляются наверх к архивольтам.

Полагают, что скульптура портала церкви в Муассаке была исполнена до 1115 года. Первоначально она находилась на западном фасаде, но позднее, в связи с перестройкой здания, была перемещена на южный боковой вход. После 1132 года перед входом прист­роили глубокий портик, украшенный рельефами. На левой стене его изображена притча о злом богаче и бедном Лазаре, рельефы правой стены посвящены истории богоматери и Христа. В выборе этих сюже­тов заключена чрезвычайно популярная в то время идея противопоставления греха и искупления. Поэтому в истории Лазаря и скупца особенно красочно пред­ставлена смерть грешника и дьявол, завладевающий его душой в аду, в то время как в рельефах правой стены мы видим сцены „Благовещенья", „Поклоне­ния волхвов" и некоторые эпизоды детства Христа, символизирующие надежду на искупление. Вероятно, одновременно с этими рельефами были исполнены и две фигуры на боковых сторонах поддерживающего тимпан центрального столба: обращенный в сторону апостола Петра и сцен притчи о Лазаре апостол Павел и, с другой стороны, напротив Исайи, неиз­вестный ветхозаветный пророк (илл. 55). Тонкое исполнение этих фигур, в особенности головы про­рока, мягкость обработки поверхности, выразитель­ность глаз с вдавленными затененными зрачками гово­рят о быстрых успехах лангедокской пластики.

Скульптура Муассака — самый значительный из дошедших до нас памятников школы Лангедока. Тим­пан „Апокалиптическое видение" создал ставший

55. Пророк. Фрагмент фигуры портала церкви Сен Пьер в Муассаке

классическим тип композиции романского тимпана. К тому же скульптура аббатства Муассак ценна цель­ностью ансамбля, в состав которого входят, помимо убранства фасада, еще многочисленные рельефы на столбах и капителях колонн клуатра.

Из других лангедокских памятников заслуживают упоминания рельефы монастыря в Суйаке. Правда, здесь сохранились лишь фрагменты былого декора, к тому же перемещенные со своих прежних мест, но и в таком виде они привлекают внимание необычностью сюжета и композиции и высоким качеством работы.

Тема рельефа тимпана Суйака (илл. 56) заимство­вана из легенд о чудесах богоматери. Это рассказ о честолюбивом дьяконе Теофиле, продавшем душу дьяволу за сан и богатство, но затем раскаявшемся и прощенном богоматерью,— история, пользовавшаяся в средние века необыкновенной популярностью и по­стоянно служившая сюжетом театрализованных пред­ставлений в храмах. Но наибольшую популярность легенда о Теофиле приобрела с расцветом культа бого­матери, то есть с конца XII века. Для первой же трети XII столетия, когда был исполнен рельеф в Суй­аке, такой сюжет является еще большой редкостью. В то время темам, повествующим о прощении и мило­сердии, предпочитали грозные пророчества о грядущей неотвратимой каре.

Композиция тимпана тоже необычна. Здесь нет единого центра, большой фигуры, вокруг которой группировались бы второстепенные действующие лица. Самый сюжет подсказывает иное решение, ибо здесь необходимо развитие действия. Между симметричными неподвижными большими фигурами св. Бенедикта и Петра в тимпане заключены три сценки из истории Теофила. Слева внизу мы видим дьякона, вступающего в соглашение с чертом. Справа Теофил предстает перед нами уже как один из столпов церкви, что симво­лизируется опирающимся на его плечи храмом. Черт, который помог ему достигнуть столь высокого поло­жения, стоит тут же, держа его за руки. Наконец, заключительный эпизод изображен в верхней части тимпана. Над уснувшим возле ал­таря после покаянных молитв Теофилом склоняется спускающаяся с неба богоматерь, возвращая ему собственноручно отобранный у черта документ о продаже души.

Как и в „Апокалиптическом видении" из Муассака, рельеф из Суйака совершенно лишен прост- ранственности. Композиция его строится только на вертикальной плоскости, причем плоскость эта заполняется целиком. Боязнь пу­стот характерная черта роман­ских рельефов. Получив в свое распоряжение участок стены, ро­манский скульптор всегда ста­рается максимально его заполнить, подчиняя пропорции и позы фи­гур форме отведенного для них поля. Так и здесь, художник по­мещает заключительную сценку рассказа наверху, там, где остает­ся место, не смущаясь, что ступени алтаря оказываются над головами фигур нижнего яруса. Впрочем, такое ярусное расположение дей­ствующих лиц знакомо нам и по рельефу в Муассаке, и по более ранним памятникам. Однако, в от­личие от них, в этом рельефе сов­мещены на одной плоскости не только разные прост­ранственные планы,но и разные по времени эпи­зоды, так что мы имеем возможность трижды видеть Теофила и сле­дить за его „карьерой".

57. Резной столб портала церкви аббатства в Суйакс

Одним из главных действующих лиц леген­ды о Теофиле является черт. Впервые он пред­стает во всей красе на фасаде храма. Это ко­стлявое человекоподоб­ное существо со звери­ной мордой и когтисты­ми лапами образ, впи­тавший в себя более древние представления о злых демонах, насе­ляющих мир. Может быть, олицетворением подобных демонических сил являются хищные четвероногие птицы и другие чудовища, спле­тающиеся в сложный узор на столбе, некогда, вероятно, поддерживав­шем наддверную плиту портала суйакской цер­кви (илл. 57).

58. Пророк Исайи. Рельеф портала церкви аббатства в Суйаке

По характеру исполнения очень напоминает рельефы Муассака большая фигура пророка Исайи (илл. 58), которая, вместе с парным изображением св. Иосифа, украшала, по-видимому, вход в храм. Исайя представ­лен в сложном повороте: ноги его показаны в профиль, грудь и голова в фас. Выступая танцующим шагом, резко изогнув торс, он держит перед собой в вытя­нутых руках развернутый свиток с текстом проро­чества. Одежды его развеваются, как при очень быст­ром движении вперед, однако откинутая назад и скло­ненная набок голова совершенно не соответствует представлению о таком движении. Пророк Исайя — одно из самых изощренных изображений человеческой фигуры, созданных мастерами Лангедока.

Возникший в Лангедоке тип рельефа в тимпане портала храма был перенят и развит в Бургундии. После разрушения церкви аббатства Клюни, богатей­ший скульптурный декор которой известен теперь лишь по описаниям и немногим уцелевшим фрагмен­там, лучшими образцами бургундской пластики явля­ются рельефы порталов собора в Отэне и церкви аббатства в Везеле.

Собор Сен Лазар в Отэне сохранил лучшее из дошедших до нас изображений „Страшного суда" (1130—1140 гг.) — второй большой темы романских рельефов (илл. 59). Композиция его восходит к лан- гедокским образцам. Доминирующее положение ог­ромной, неподвижной и симметричной фигуры Христа, динамичность прочих фигур, произвольность и раз­нообразие пропорций, плоскостность, дематериализа­ция форм уже знакомы нам по тимпану в Муассаке. Но в манере исполнения здесь больше мягкости, лица более одухотворенны, движения более гибки, обра­ботка поверхности разнообразнее и живописнее.

По правую руку от Христа мы видим ангелов, препровождающих в рай души праведников, по ле­вую взвешивание добрых и дурных дел и врата ада, куда тащат свою добычу черти. Внизу же тяну­щаяся во всю ширину тимпана полоса занята малень­кими фигурками. Это ожидающие суда души. Рядом с застывшим бесстрастным Христом они кажутся особенно взволнованными праведники с надеждой смотрят вверх, молятся, ведут хоровод с ангелом, грешники стоят опустив головы, ноги их подкаши­ваются от страха, многие закрывают лицо руками. Очень живо передан и самый момент суда: ангел и черт крепко держат чаши весов, каждый старается перетянуть на свою сторону. Черт даже повисает на весах всей своей тяжестью, ему помогает обвившаяся вокруг его ног огромная улитка. Но все напрасно. Ангел победил, и спасенная душа уже готовится улететь в рай. А внизу, у ног ангела, маленькие человечки дрожа прячутся в складках его одежды, боясь ожидающего их суда. Над головами восстав­ших из могил тянется надпись. „Так воскреснет тот, кто не вел безбожную жизнь", читаем мы над изоб­ражением праведников. Вторая часть текста звучит как грозное предостережение: „Пусть содрогнется от ужаса впавший в земные заблуждения, ибо такова его страшная судьба, изображенная здесь".

В обрамлении тимпана сохранился один из ста­рейших средневековых скульптурных календарей. В маленьких медальонах заключены двенадцать зна­ков зодиака," знаков созвездий, соответствующих две­надцати месяцам года. С ними чередуются фигурки обрабатывающих землю и собирающих урожай кре­стьян. Подобные календарные циклы имеются и в дру­гих бургундских церквах, например в Везеле. Так на фасадах романских церквей появляются сцены труда.

Мы уже не раз замечали, что сюжеты и образы не религиозного происхождения занимают большое место в декоре романских церквей. Ярким примером может служить скульптура церкви Сент Мадлен в Везеле (илл. 60).