32. Сциапод. Рельеф ка­нители церкви в Париз ле Шатель

Пристрастие к чудесному — одна из главных и наиболее постоянных особенностей романского искус­ства, но как раз эта его черта не может быть объяснена заказом и требованиями церкви. Конечно, некоторые из подобных изображений имели символи­ческое значение. Известно, что сирена, которая губит своим пением моряков, является символом мирских соблазнов, пеликан, по средневековым поверьям питаю­щий птенцов собственной кровью, олицетворяет Хри­ста, принесшего себя в жертву ради людей, единорог олицетворяет целомудрие, аспид и василиск — силы зла. Все же подавляющее число изображений зверей и чудовищ не имело религиозного смысла. Это под­тверждается авторитетным свидетельством самого Бернара Клервоского. „К чему в монастырях перед лицом читающей братии это смешное уродство, эта некая странная безобразная красота и красивое безобразие?— писал он, протестуя против изобилия декора в мона­стырских церквах. К чему здесь нечистые обезьяны? К чему дикие львы? К чему полулюди? К чему поло­сатые тигрицы? К чему сражающиеся воины? К чему трубящие в рог охотники? Ты можешь увидеть здесь множество тел с одной головой и, наоборот, на одном теле множество голов. Здесь перед глазами находится четвероногое со змеиным хвостом, там рыба с головой четвероногого. Тут зверь влачит зад козы, являясь спереди лошадью, там рогатое животное оканчивается конем. Наконец, столь великое и столь причудливое разнообразие всяких форм, что ты пожелаешь скорее читать по камню, нежели в книгах, и провести целый день в любовании этими диковинками, чем в размыш­лении над божественным законом".

Протестуя против проникновения этого полуязыческого декора в храмы, Бернар Клервоский требовал изгнания из них всякой скульптуры и живописи. Они действительно были изгнаны из церквей монастырей цистерцианского ордена,⁷ во главе которого стоял Бернар. Однако клюнийцы продолжали украшать свои церкви, в особенности на юге, в охваченных ерети­ческим движением районах. Сохранив же скульптурный и живописный декор, они не смогли вытравить из него образы народной фантазии. Все попытки изгнать их из храмов оказались бесплодными.

Мы познакомились с основным кругом сюжетов и образов романского искусства. Остается сказать несколько слов о характере самих изображений. И в этом отношении романское искусство сложно. С одной стороны, в нем более чем когда-либо ска­залось влияние церковных доктрин, и прежде всего доктрины аскетизма. Именно романский стиль создал наиболее условные формы в средневековом искусстве. Композиция романских рельефов лишена глубины, фигуры разномасштабны, чрезвычайно различны и произвольны в пропорциях, нередко почти бесплотны, движения их причудливы и не подчинены органиче­ским законам строения тела. И вместе с тем именно в романском искусстве сильнее всего проявились народные черты — декоративность, сказочность, без­удержная фантазия в сочетании с грубоватым, но сочным юмором и яркой выразительностью, в осо­бенности в изображении второстепенных с точки зре­ния теологического замысла персонажей и эпизодов, трактованных иногда с удивительной наблюдатель­ностью и правдивостью.

ИСКУССТВО ФРАНЦИИ

До сих пор, знакомясь с европейской архитектурой и монументальным искусством, мы были вынуждены более всего полагаться на наше воображение, чтобы на основании немногих уцелевших фрагментов, старин­ных описаний и разрозненных археологических нахо­док воссоздать облик исчезнувших памятников. С нача­лом XI столетия мы вступаем на более твердую почву. Хотя разрушительная работа времени, войны и социальные потрясения, а особенно изменение вку­сов и многовековая враждебность к феодальной куль­туре нанесли непоправимый урон памятникам роман­ского стиля, все же очень большое число их еще существует. Объяснение этому следует искать как в конструктивном совершенстве и прочности роман­ских зданий, так и в значительно более широком размахе строительства по сравнению с дороманским периодом.

Памятники романского стиля рассеяны по всей Западной Европе. Но больше всего их и сейчас еще во Франции, в особенности к югу от Луары. В XI XII веках этот район был одним из самых цветущих в Европе. Здесь проходили главные пути паломни­честв — в Сант Яго де Компостела и к Средиземному морю, служившие одновременно и торговыми ком­муникациями. Здесь, вблизи от древнейшего центра европейской торговли Средиземного моря, выросли богатые города. В XI—XII веках Франция была сре­доточием духовной жизни Европы. В аббатстве Клюни родились идеи реформы церкви и теократического преобразования мира,⁸ подхваченные и развитые в XII веке теологами цистерцианского ордена. Но Франция была не только страной официального цер­ковного богословия. Она была одновременно и роди­ной оппозиционного номинализма, а южные ее области стали очагом самого мощного в Европе того времени антифеодального народного движения. XI—XII века ознаменовались также созданием выдающихся произ­ведений французской литературы — первой письмен­ной редакции эпической поэмы „Песнь о Роланде" и лирических песен провансальских трубадуров.

В XI—XII веках европейские страны переживали период феодальной раздробленности. Франция тоже была лишена единства. В XI веке отдельные ее области — Бургундия, Прованс, Нормандия, Пуату, Овернь фактически мало зависели от французского короля. За пределами королевских владений власть его была лишь номинальной. Но за два столетия многое изменилось. К концу XII века Франция стала совсем иной. Могущество ряда крупнейших феодалов было сломлено. Париж превращался в столицу страны. Это неуклонное развитие от разобщенности к единству отразилось и на культуре и искусстве романской Франции. Архитектура романской Франции известна нам теперь главным образом по памятникам церковного зодчества. Среди них выделяются сохранившиеся во многих старинных городах грандиозные церкви, зна­чительно превышающие по своим размерам обычные монастырские или городские храмы. Таковы Сен Сернен в Тулузе, Сен Мадлен в Везеле, Сен Лазар в Отэне. Эти храмы построены были в расчете не только на монахов аббатства или местных жителей, но и на прием многочисленных пришельцев. Подоб­ные церкви чаще всего возводились на главных путях паломничеств.

Франция, территория которой была наиболее густо пересечена дорогами к „святым местам", создала тип такой церкви. Это трех- или пятинефная базилика с сильно выступающим, иногда трехнефным трансеп­том. В отличие от каролингских и оттоновских церк­вей, она лишена абсиды с западной стороны, зато восточный хор имеет сложную форму. Вокруг алтар­ной части теперь делают полукольцевой обход, явля­ющийся как бы продолжением смыкающихся за абсидой боковых нефов. В свою очередь, этот обход обрам­ляется несколькими маленькими капеллами (венец ка­пелл). Такое устройство позволяло посетителям, не нарушая богослужения, пройти через боковые нефы в обход и посетить все капеллы, где хранились ре­ликвии (илл. 34, 40). Снаружи восточная часть храма приобрела пирамидальный облик: над невысокими капеллами выступала стена обхода, над нею - главная абсида с примыкающим к ней трансептом, и все эти постепенно нарастающие объемы увенчивались высокой башней на перекрестье нефа и трансепта (илл. 39, 41). Нередко западный фасад тоже украшали двумя баш­нями.

Теперь трудно с уверенностью сказать, где именно и когда возник впервые этот тип здания, но есть основа­ния полагать, что уже построенная в X веке монастыр­ская церковь Сен Мартен в Туре имела обход вокруг алтарной части и венец капелл. Турский монастырь издавна принадлежал к числу самых посещаемых во Франции, как вследствие особенной популярности св. Мартина, так и потому, что в Туре начинался один из главных путей в Сант Яго де Компостела.⁸ В конце X — начале XI века (997—1014 гг.) храм пришлось перестроить и расширить в связи с огром­ным наплывом паломников. План этой второй Турской церкви, простоявшей до конца XVIII века, хорошо известен. Это была большая пятинефная базилика с трехнефным трансептом, алтарная часть ее имела обход, окруженный венцом из пяти радиально располо­женных капелл. Возможно, что еще первая турская церковь X века послужила образцом для ряда француз­ских храмов (например, освященный в 946 г. собор в Клермоне), о второй же это можно утверждать. План ее с небольшими вариациями был повторен во многих церквах на путях паломничеств, вплоть до стоящего уже за пределами Франции храма Сант Яго де Ком­постела (1077-1128).

Несмотря на некоторые общие приемы планировки церковных зданий, французская архитектура XI XII веков очень разнообразна. Основным типом храма остается и теперь базилика, однако каждая область Франции создала свою систему внутреннего устрой­ства и декора церкви, по-своему решала проблему конструкции сводов.

Суровой мощью и простотой отличается архитек­тура расположенной в центральной Франции провин­ции Овернь. Здесь строили массивно и прочно, храмы Оверни простояли столетия, не требуя реставрации. Толстые стены, небольшое количество узких проемов, компактность группировки частей здания, образующих единый монолит, скупость декора — таковы характер­ные черты овернского зодчества. Внутреннее устройство овернских храмов опреде­ляется стремлением к равновесию частей здания, обеспечивающему его устойчивость. Сумрачный цен­тральный неф, перекрытый нерасчлененным цилин­дрическим сводом, лишен окон, так как для прочности конструкции боковые нефы сделаны одной высоты с центральным. Скудный свет поступает лишь из редко расставленных окон боковых нефов, имеющих обычно второй ярус эмпоры, открывающиеся ар­ками в центральный неф. Как и в наружном облике храма, в интерьере господствуют простые формы гладкая поверхность стен и сводов, полуциркульные арки без обрамлений, массивные столбы, украшенные лишь прислоненными к ним колоннами.

В Оверни рано появились церкви с обходом вокруг алтарной части и венцом капелл. Такое устройство хора имел уже законченный в 946 году собор в глав­ном городе Оверни Клермоне (теперь Клермон-Фер- ран), ставший прототипом для многих церквей этой области. По его образцу в XII веке была построена церковь Нотр-Дам дю Пор в Клермоне (1099 1185 гг.), воздвигнутая на месте древнего храма VI столетия, в IX веке разрушенного норманнами.

Клермонский собор X века не сохранился, но цер­ковь Нотр-Дам дю Пор дошла до нашего времени (илл. 28, 33, 34). Это типичный образец архитектуры Оверни: трехнефная базилика с узким темным цен­тральным нефом, опирающимся на боковые, с эмпо- рами, обходом и венцом капелл. Как во внешнем, так и во внутреннем облике здания господствует суровость и монументальная простота. В восточной части храма тесно прижатые друг к другу капеллы,