3. Общество и повседневная жизнь

№ 54. Из «Всемирной книги» Себастьяна Франка (1534 г.)

Ниже приводится отрывок из «Всемирной книги» немецкого религиозного мыслителя и историка Себастьяна Франка.

Дворянство, которое по Божьему повелению должно быть благородно, должно быть устрашением и бичом злых, защитой и прибежищем добрых, охранителем вдов и сирот, поступает как раз наоборот. Те, которые должны быть собаками, охраняющими овчарню, являются, напротив, сами волками и хватают все, что только могут [...]. Раньше их благородство находило основание в добродетели, теперь они доказывают его лишь гордостью, роскошью, богатством, знатным происхождением и тиранией.

[...1 Они только и делают, что охотятся, пьют, кутят, играют — превосходно живут, получая в изобилии ренты, чинши и подати. Но на каком основании они берут, и что они должны за это делать, вообще о своих обязанностях вряд ли из них кто думает. Ведь привилегия сваливать всю тяжесть податей на шею горожан и требовать ограничения себя единственным пфеннигом дана им не для причинения ущерба подданным, но потому что они обязаны производить улучшения там, где этого требует нужда, подобно тому, как поденщику дается плата за то, что он работает в течение дня. Так же и им для того именно даны привилегии, чтобы они защищали от обид вдов и сирот, помогали бедным добиваться управы против насилия и принимали к сердцу нужды всех людей, как свои собственные, как это подобает отцам отечества.

(...] Дворянство немецкой нации считает себя за то хорошим, что оно охотится, ничего не делает или же проводит время в езде верхом и в соколиной охоте. Дворяне очень стыдятся быть обыкновенными

154

Германия в XVI — первой половине XVII в.

горожанами [...]. Дворяне сторонятся общества горожан, держатся обособленно, бывают только среди равных себе и на равных себе женятся. Их жилища представляют собой крепкие замки на горах, в лесах и т.д. Они заводят роскошь в своем доме, держа при нем многочисленную челядь, лошадей, собак и всячески его украшая; у них особенная щегольская походка, и с ними постоянно целый хвост родственников. Свои гербы они вешают в церквях — на стенах и в алтаре. Многие приобретают свое богатство не так как в старину, путем добродетели и подвигов храбрости, но по наследству. Бедность считают для себя позорной и охотно бросаются во всякого рода опасности, чтобы добыть себе почет и состояние, необходимое, по их мнению, для их звания; многие идут на войну вслед за князьями и господами. Попадается им добыча, и они возвращаются домой обогатившись, и вот они уже считают себя поистине благородными.

[...] Третье сословие — это бюргеры, или городские жители; одни из них в имперских городах подчинены императору, другие князьям, третьи [...] в вольных городах, независимы. Их ремесла разнообразны и стоят на большей ступени совершенства, чем у какого бы то ни было народа на земле [...] они стали теперь мудрыми и искусными, предприимчивыми и способными во всяком деле.

Далее, в могущественных и свободных имперских городах население имеется двух категорий: простые горожане и родовитые, стремящиеся быть в некотором роде знатью и живущие на дворянский манер со своих рент и чиншей. Они не терпят в своей среде простого горожанина, хотя бы он равен был по богатству, и, подобно дворянам, не заключают неравных браков [...]. Одежда их каждый раз новая. Еще недавно носили остроконечные башмаки с длинными носками, узкую, короткую одежду; теперь же все наоборот, широко, велико, широкие башмаки. Женская одежда теперь дорогая, впрочем, приличная и мало заслуживает порицания, за исключением бьющей в глаза роскоши.

Что касается богослужения и заказывания обеден, то это благочестивый и даже суеверный народ: большое значение они придают богослужению и часто до зари гонят девушек и работников к ранней обедне. В деле милостыни они сострадательны и щедры, кормят много нищенствующих монахов и других лиц из духовенства, которых у них масса, — вряд ли будет столько у какого-нибудь другого народа. Равным образом немало [у них] монастырских церквей с большим числом каноников, епископов, прелатов, пробстов, деканов и т.д., а также госпиталей; по городам еще много бродят бедных учеников

3. Общество и повседневная жизнь

155

и церковников, которых они готовят в священники, и хотя они к ним не очень благосклонные, все же каждый охотно имел бы в числе членов семьи священника, полагая, что этим освящается весь род.

В Германии очень много нищих и вообще бедного люда, больше по невоздержанности, чем естественным путем впавшего в бедность и расшатавшего здоровье, дошедшего до нищеты больше благодаря безделью, постоянному обжорству и разгулу, нежели вследствие недостатка земли и вздорожания съестных припасов. Ибо, если этот народ что-нибудь имеет, то проматывает, прославляя св. Мартина, потом живет изо дня в день на авось, без всяких забот о том, что их пищевые запасы тают с каждым днем и едва хватит им на неделю, не говоря уже о том, что они должны страдать потом целый год. Работает всего лишь половина; если же не считать их господ, праздных горожан, купцов, дворян, князей, школьников, попов, всякого рода монахов, детей, больных, нищих, всех женщин, то работающих не наберется третьей части [всего населения].

Трудящийся в поте лица народ: крестьяне, угольщики, пастухи и т.д. — это четвертое сословие. Их дома, жизнь, одежда, пища и т.д. хорошо известны. Это очень трудолюбивый народ, которым каждый всячески помыкает, чрезмерно обремененный барщинами, чиншами, податями, налогами, пошлинами, но оттого не ставший скромнее, далеко не простосердечный, лукавый и необузданный. Их занятия, нравы, молитвы, хозяйство знакомы каждому, однако не везде одинаковы: как и всюду, что город, то норов.

Хрестоматия по истории средних веков: В 3-х т./Подред. Н. П. Грацианского и С. Д. Сказкина. М., 1950. Т. III. С. 88-91.

№ 55. Из «Уложения о женских комнатах» герцогини Софии Мекленбургской (1614 г.) (...) Повелеваем Нашей гофмейстериненастоятельно, чтобы она во избежание немилости Нашей следила за соблюдением нижеизложенного порядка в женских комнатах фрейлин, как и служанок.

Во-первых, гофмейстерина обязана должным образом управлять женской комнатой, требовать от фрейлин благовоспитанности и благопристойности, хорошо учить их и наставлять, чтобы они учили то, чего не знают.

Во-вторых, гофмейстерина должна строго следить за фрейлинами и ни в коем случае не позволять им озорства разного и лихачества; если же в женской комнате находится паж, она не должна позволять, чтобы кто-нибудь уединялся в уголке, будь то для беседы или в оди-

156

Германия в XVI — первой половине XVII в.

ночестве, особенно, если приходят чужие пажи, — все должны сесть за стол вместе, рядом с гофмейстериной, и воздерживаться от пустых речей и легкомысленного поведения.

В-третьих, гофмейстерина не должна разрешать или допускать, чтобы фрейлины [...] в коридорах или на лестницах заговаривали с пажами, слугами [...] и пр., а также не должна разрешать, чтобы они ходили куда бы то ни было без ее разрешения и (...) не разбегались по углам, но сидели все вместе в женской комнате и прилежно исполняли то, что Нами приказано было: шили и пр. [...]. Гофмейстерина должна строго следить за тем, чтобы они работали, а не ходили без дела.

(...) если же они находятся в палате в то время, как Мы едим, то гофмейстерина должна следить за тем, чтобы они не беседовали громко [...], а также следить за тем, чтобы они не смеялись над каждым словом, которое они слышат или которое они сами произносят, чтобы вели себя серьезно, когда сопровождают Нас, не толпились, входя в палату, а вставали вереницей и шли красиво и ровно по две в ряд.

В-четвертых, гофмейстерина должна следить за тем, чтобы фрейлины по всяким пустякам не спорили и не ругались, но чтобы в сестринском согласии друг с другом жили, (...) чтобы Нам, а также иным лицам княжеского рода и графам оказывали подобающую честь (...) и медленно, низко и одновременно кланялись им, а не стояли как истуканы.

(...) Гофмейстерина также должна следить за тем, чтобы фрейлины не разговаривали и не спали в церкви, но чтобы усердно молились и слушали проповедь, а когда поют, чтобы пели вместе со всеми, чтобы хвалили Создателя своего; также она должна спрашивать их то, что они запомнили из проповеди. Гофмейстерина должна, кроме того, следить за тем, чтобы утром и вечером они молились и пели псалмы [...], брали сборник проповедей и громко читали из него, чтобы служанки тоже могли слушать Апостольское Послание или Евангелие

(...) Когда Мы ложимся спать, служанки Наши, когда покои прибраны, и часы пробили 10, тоже должны идти спать, а утром, когда часы пробили 4 летом и 5 зимой, все вместе вставать и, прежде всего, прочитать молитву, а затем со всей прилежностью выполнять работу, которую Мы приказали им делать. Гофмейстерина должна также следить за тем, чтобы в женской комнате не было беспорядка, в частности, каждая фрейлина должна вешать или складывать свои вещи на место, служанки гофмейстерины и фрейлин должны заправлять кровати, ежедневно мыть комнату и палаты, и все содержать в

3. Общество и повседневная жизнь

157

чистом виде, мыть посуду фрейлин, ежедневно чистить рукомойник и светильники, каждую субботу (...) мыть женскую комнату, столы и стулья, и [...] стирать белье.

Вечером гофмейстерина должна запирать двери, летом в 9, зимой в 8; если же здесь находятся чужие господа или кто иной, то гофмейстерина [...] не должна ложиться спать, пока не закроет все палаты и [неубедится], что все находятся на своих местах.

За всем выше сказанным гофмейстерина должна следить, а фрейлины, дамы и служанки должны бояться гофмейстерину и чтить ее как свою мать; если же она наказывает их, то они не должны перечить ей, но с надлежащим послушанием следовать ей; при этом у гофмейстерины не должно быть любимчиков. Если же гофмейстерина заметит, что фрейлины, как те, которые у Нас в палате, так и другие, не хотят выполнять наказание, то она не должна сие замалчивать, а сообщить об этом Нам: после этого Мы накажем их серьезно, как полагается. К тем же, кто ведет себя послушно и покорно, Мы будем относиться милостиво [...].

Deutsche Geschichte in Quellen und Darstellung/Hrsg. von Rainer A. Müller. Stuttgart, 1996. Bd. 4. Gegenreformation und Dreissigjähriger Krieg 1555-1648/Hrsg. von Bernd Roeck. S. 175-179. Перевод К. А. Шишигина.

№ 56. Из Полицейского уложения г. Франкфуртана-Майне (1621 г.)

Еще в XVI веке империя попыталась унифицировать законодательство территорий и городов, издавая соответствующие инструкции (1530, 1548 и 1577гг.). В XVI-XVII веках на головы подданных обрушивалось огромное количество постановлений законодательного характера. Важная характерная черта этих документов — их постоянная детализация, ко>порая охватывала все большие стороны жизни общества и расширяла компетенцию властей.

Обновленноеполицейскоеуложение досточтимого совета г. Франкфурт-на-Майне. Как с платьями, свадьбами, крещением детей, крестными родителями и тому подобным обстоять должно [...).

Уложение о платьях:

Что, во-первых, касается мужчин, то воля и мнение досточтимого городского совета таковы, что ни граждане, ни неграждане, ни подданные, какого бы сословия или нации они ни были [...], не должны носить платьев или накидок, пошитых из одного лишь бархата, или обшитых бархатным золотым сукном или материей, или с чрезмерно позолоченными или посеребренными бортами или шнурами, а также

158

Германия в XVI — первой половине XVII в.

украшенных драгоценными каменьями, перламутром, золотом или серебром; штраф [за нарушение предписания] — тридцать талеров.

Первое сословие:

Однако шеффены суда Священной империи и граждане почтенных родов как лица первого сословия [...] могут носить шелковые накидки, а также бархат и бархатные платья, и обшитые шелком, но скромно, борта и аксельбанты длиной не более четверти локтя; штраф — тридцать талеров. Им разрешается также носить кожу, украшенную, но скромно, серебром и золотом.

Ношение золотых, серебряных наконечников на шнурах штанов и розочках на туфлях запрещается вовсе; штраф — шесть талеров. Однако вышеупомянутым лицам первого сословия разрешается носить на штанах и туфлях украшения из шелка в половину размера.

Второе сословие:

Что касается членов совета, а также почтенных именитых граждан и купцов, то они могут носить шелковые штаны и камзолы, а также атлас, но только к камзолам, а шелк только к штанам и камзолам, но никакого бархата или шелкового материала, похожего на бархат, а также никаких шелковых накидок; штраф — двадцать талеров.

Они могут также носить шелковые наконечники на шнурах штанов и розочках на туфлях, но скромно; штраф — три талера.

Первому и второму сословиям [...] разрешается также носить шелковые чулки, всем остальным aie запрещается вовсе; штраф — два талера.

Третье сословие:

Остальным, как то: мелким торговцам, нотариусам, прокураторам и прочим, относящимся к сему сословию лицам, можно носить шелковые штаны и камзолы, но не атласные и [...] не более одного шнурка; штраф — двенадцать талеров. На шнурах штанов и розочках на туфлях они могут носить шелковые наконечники, но небольшие и скромные.

Четвертое сословие:

Всем простым торговцам, как и всем ремесленникам, ношение шелковых украшений на одежде и шелковых наконечников на шнурах штанов и розочках на туфлях запрещено вовсе; штраф — шесть талеров.

Пятое сословие:

Всем остальным, сиречь лицам, ремесленниками и торговцами не являющимся, а также кучерам, извозчикам, ямщикам, поденным работникам и т. п. лицам, ношение платья из камлота, бирюзовой ткани и другой благородной материи по схожей цене и выше, как и шелковых шнуров [...] строго запрещается; штраф — три талера.

3. Общество и повседневная жизнь

159

[...] Золотые цепи могут носить также только лица названного первого сословия, но стоимостью не более ста пятидесяти крон; штраф — двадцать пять талеров.

Мужские манишки, обшлага и воротники у вышеназванных лиц первого сословия должны быть скромными, стоимостью не выше семи гульденов, и брызжи по той же цене; штраф — два талера.

Другие — лица второго и третьего сословия — не должны носить воротников дороже пяти гульденов; штраф — полтора талера; остальные — дороже трех гульденов; штраф — один талер.

Слуги купцов и мелких торговцев, а также сыновья ремесленников и подмастерья не должны носить никаких шелковых украшений к платью и накидкам; штраф — шесть талеров или тюрьма.

[Далее следуют соответствующие предписания относительно одежды женщин; вводится допустимый «максимум» украшений, которые можно одевать по большим праздникам и в связи с особыми случаями.]

Свадьбы и пиршества:

Каждый, кто собирается сыграть свадьбу, должен распорядиться, чтобы все свадебщики до прочтения текста обычной еженедельной проповеди побывали в церкви; штраф — десять гульденов.

Что касается свободных свадеб, то они (...) могут проводиться только у граждан почтенных родов, а также у некоторых других именитых граждан и видных купцов, при этом по их разумению. Однако если досточтимый совет хочет, чтобы свадьба проводилась скромно, то можно пригласить не более ста тридцати или самое большое ста сорока человек, а на свадьбу з трактире не более девяноста или самое большое ста человек; штраф — один талер на человека.

[...] Что касается музыкантов, то их разрешается приглашать только гражданам почтенных родов [...], а также другим благородным гражданам и купцам второго и третьего сословия [...), кроме труб, литавр и т. п.; штраф — шесть талеров. Остальным гражданам полагается не более трех музыкантов; каждому музыканту следует давать в день по одному гульдену и не более; штраф — по два талера с каждого.

(...) И посему не только на свадьбах, но и на прочих пиршествах (...) следует избегать всяческих излишеств и роскоши (...) в еде и питие!...)

Сию меру должны соблюдать и люди первого и второго сословия, и не должны подавать более семи разных блюд, а все остальные только пять, но в различной посуде (...); штраф (...) с одного блюда— один талер (...).

160

Германия в XVI — первой половине XVII в

Касательно крещения и крестных родителей:

[...] те лица мужского или женского пола, которые приглашаются в качестве крестных родителей, не должны дарить ребенку на память более одного золотого гульдена [...); кроме них приглашать кого-нибудь в качестве крестных нельзя; за эти нарушения штраф двенадцать талеров.

На крещение ребенка нельзя приглашать первому сословию более тридцати, второму и третьему более двадцати, всем остальным сословиям более десяти пар лиц женского пола; штраф с каждого лица — один гульден.

(...) Только первому сословию разрешено использовать двойную тафту для занавески и штофную ткань для детского одеяла; второму же и третьему сословию — только тафту для детского одеяла, но не для занавески; остальным же все вышеназванное запрещено вовсе; штраф — двенадцать или, на усмотрение, более талеров.

Излишества вроде конфет и сладких иноземных вин сим запрещаются вовсе; наказание в зависимости от степени излишества.

(...) Касательно пития и богохульства:

Наконец, следует воздерживаться от чрезмерного пития (...) на свадьбах, пиршествах и пр., но, прежде всего, от более чем распространенной богохульной брани и ругани; каждому следует серьезно напоминать, что (...) им в зависимости от деяния грозит денежный штраф, телесное наказание, лишение имущества и предание позору.

Deutsche Geschichte in Quellen und Darstellung/Hrsg. von Rainer A. Müller. Stuttgart, 1996. Bd. 4. Gegenreformation und Dreissigjahriger Krieg 1555-1648/Hrsg. von Bernd Roeck. S. 235-244. Перевод К. А. Шишшина.