Пятая речь о религиях

Что человек, объятый непосредственным общением с высшим, должен быть для вас всех предметом почитания и даже благоговения,—что никто, способный хоть сколько-нибудь понимать это состояние, не в силах удержаться при его созерцании от этих чувств, — это стоит выше всяких сомнений. Вы можете презирать всякого, чья душа легко и целиком заполняется мелочными вещами; но тщетно будете вы пытаться низко оценивать того, кто вбирает в себя величайшее и питается им. Вы можете любить или ненавидеть всякого, смотря по тому, идет ли он с вами или против вас на ограниченном пути деятельности и образования; но даже лучшее из чувств, порождаемых равенством, не сможет укрепиться в вас в отношении к тому, кто так превосходит вас, как человек, ищущий в мире высшее существо и стоящий высоко над каждым, кто не находится в том же состоянии. Вы должны, как говорят мудрейшие среди вас, даже против воли почитать добродетельного, который по законам нравственной природы стремится подчинить конечное бесконечным требованиям; но если бы даже было возможно найти в самой добродетели нечто смешное, в силу противоположности между ограниченными силами и безграничным начинанием, — вы все же не сможете отказать в почитании и благоговении тому, чьи органы открыты вселенной и кто, чуждый всякой борьбы и противоположности, возвышаясь над всяким незавершимым стремлением, проникнутый воздействиями вселенной и сливаясь с ней воедино, отбрасывает на вас неискаженный небесный луч, когда вы созерцаете его в этот драгоценнейший миг человеческого бытия. Вынудит ли в вас изложенная мною идея сущности и жизни религии то почитание, в котором вы так часто отказывали ей в силу ложных

 

К оглавлению

==180

Речи о религии

 

представлений и обращая внимание на случайные вещи; побудят ли вас к более глубокому созерцанию нашего бытия и развития мои мысли о связи этой, всем нам присущей склонности со всеми остальными прекрасными и божественными задатками нашей природы; как будете вы судить с указанной мною высшей точки зрения о том непонятном возвышенном общении душ, где каждый, пренебрегая славой своего произвола и исключительным обладанием своей духовной самобытностью и тайной, добровольно отдается другим и открывается их созерцанию, как создание вечного и всеобразующего мирового духа; будете ли вы восхищаться ею как святейшей формой общения, более высокой, чем всякое земное соединение, более святой, чем самый нежный союз дружбы отдельных нравственных сознаний; увлечет ли вас, следовательно, к молитвенному поклонению религия как целое, с ее бесконечностью и божественной силой, — обо всем этом я не спрашиваю вас; ибо я уверен в силе самого предмета, который нужно было только освободить от всех искажающих облачений, чтобы он стал действовать на вас. Но теперь, в завершение, мне предстоит выполнить новое дело и одолеть новое препятствие. Я как бы хочу повести вас к Богу, ставшему плотью; я хочу показать вам религию, поскольку она отказалась от своей бесконечности и выступает среди людей часто в убогом образе; вы должны открыть религию в религиях; в том, что стоит перед вами лишь в земном и нечистом виде, вы должны отыскать отдельные черты той же небесной красоты, образ которой я пытался обрисовать.

Если вы обратите ваш взор на современное положение вещей, где дробления церкви и различия религии почти всюду совпадают, и религия и церковь кажутся неразрывно связанными в своем обособлении, — где существует столько же вероучений и исповеданий, сколько церквей и религиозных общин, — то вы легко склонитесь к мысли, что в моем суждении о множественности церквей вместе с тем уже высказано суждение о множественности религий; но этим вы совершенно превратно истолковали бы мое мнение. Я осудил множественность церкви; но, показав из существа дела, что здесь теряются все строго и резко обособляющее очертания, исчезают все определенные подразделения, и что не только все должно по духу и взаимному участию быть одним неразрывным целым, но и что действительная связь должна развиваться все шире и все более приближаться к указанному высшему всеобщему единству, я тем самым уже допустил, как нечто необходимое и неизбежное, множественность религий и определенные различия между ними. Ведь для чего же истинная внутренняя церковь должна быть единой? Не для того ли, чтобы каждый мог созерцать и

 

==181